на крыльце, ее янтарные волосы развевались на ветру, она выглядела какой-то неземной, торжествующей королевой.
– Вы остаетесь ради нее. – Я не хотела, чтобы это прозвучало как обвинение в предательстве.
– Я остаюсь ради вас обеих, – ответил Тоби, и на мгновение я увидела нас двоих, услышала наш последний разговор.
У вас есть дочь.
Даже две.
– Она помогла Блейку похитить вас, – резко произнесла я. – Она использовала меня – использовала всех нас.
– Когда я был в ее возрасте, – ответил Тоби, открывая дверь грузовика и жестом приглашая меня сесть, – я убил сестру твоей матери.
Я хотела возразить, сказать, что это не он зажег огонь, хотя именно он облил дом бензином, но мужчина не дал мне такой возможности.
– Анна думала, что я могу исправиться. – Даже после всех этих лет эмоции захлестывали Тоби при упоминании моей мамы. – Ты правда думаешь, что она хотела бы, чтобы я сбежал от Иви?
Я почувствовала, как во мне зарождается всхлип.
– Вы могли бы рассказать мне, – с трудом сказала я. – О Блейке. О теле. О том, почему вы были так чертовски сильно настроены оставаться в тени.
Тоби, подняв руку к моей щеке, отвел от лица выбившуюся прядь.
– Я бы сделал столько всего по-другому, если бы мог прожить эту жизнь заново.
Я подумала о том, как говорила Джеймсону о судьбе и выборе. Я знала, почему Тобиас Хоторн выбрал меня. Я знала, что это было не из-за меня. Но в отличие от Тоби у меня не осталось сожалений. Я бы сделала все то же самое снова.
Игра Тобиаса Хоторна не сделала меня особенной. Она показала мне, что я уже такая.
– Мы увидимся снова? – спросила я Тоби срывающимся голосом.
– Блейк не собирается держать меня под замком. – Тоби подождал пока Алиса и Грэйсон сядут в машину, затем закрыл пассажирскую дверь и обошел грузовик с другой стороны. Когда он снова заговорил, его голос раздался с водительского сиденья: – И Техас не такой большой – особенно если смотреть с такой высоты.
Деньги. Влияние. Статус. Наши с Винсентом Блейком дороги, возможно, вновь пересекутся, как и с Тоби. И с Иви.
– Держи. – Тоби вложил мне в руку маленький деревянный кубик и завел грузовик. – Я сделал кое-что для тебя, негодница.
Это ласковое обращение едва не выбило меня из равновесия.
– Что это?
– Блейк не дал мне других развлечений, кроме дерева и ножа.
– И вы не воспользовались ножом? – спросил Грэйсон, сидя рядом со мной. Его тон ясно давал понять, какое использование он бы одобрил.
– А ты бы сделал это, – возразил Тоби, – если бы думал, что твой похититель мог добраться до Эйвери?
Тоби защищал меня. Он сделал кое-что для меня.
У вас есть дочь.
Даже две.
Я посмотрела на деревянный кубик в руке и подумала о маме, об этом человеке, о прошедших десятилетиях, трагедиях и коротких минутах, которые привели всех нас к этому моменту.
– Присматривай за ней, – сказал Тоби Грэйсону, когда в поле зрения появилась граница владений Блейка. – Заботьтесь друг о друге. – Журналистов разогнали, но Орен и его люди ждали нас там – как и Джеймсон Винчестер Хоторн.
Грэйсон увидел стоящего за воротами брата и ответил от имени обоих:
– Мы будем.
– Рыцарь возвращается с «девой в беде», – объявил Джеймсон, когда я направилась к нему. Он взглянул на Грэйсона: – Ты девица.
– Я догадался, – невозмутимо ответил Грэйсон.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я Джеймсона, но на самом деле было неважно, почему он пришел, – главное, он здесь был. Я выиграла – в конце концов я выиграла, – и Джеймсон был единственным человеком на планете, кто мог понять, что именно я почувствовала в тот момент, когда увидела, что мой план работает.
Восторг. Возбуждение. Адреналин.
В момент, когда победа оказалась в моих руках, я словно стояла на краю самого мощного в мире водопада, рев которого заглушал все остальное.
Это было все равно что прыгнуть со скалы и обнаружить, что ты можешь лететь.
Все равно что Джеймсон и я, чем мы были вместе, и я хотела прожить все это снова с ним.
– Я подумал, тебя надо подвезти до дома, – ответил мне Джеймсон. Я посмотрела поверх него, ожидая увидеть Макларен, или один из «Бугатти», или «Астон Мартин Валькирию», но вместо этого я наткнулась взглядом на вертолет – поменьше того, на котором Орен привез меня сюда.
– Уверен, здесь нельзя сажать вертолет, – обратился к брату Грэйсон.
– Ты ведь знаешь, что лучше просить прощения, чем разрешения, – ответил Джеймсон, затем вновь посмотрел на меня знакомым мне взглядом, в котором одновременно читалось только попробуй, и я никогда не отпущу тебя. – Хочешь научиться летать?
* * *
Тем вечером я вертела в руках кубик, который дал мне Тоби. Мой палец зацепился за край, и я заметила, что кубик собран из сцепляющихся пластинок. Я медленно решила головоломку, разобрав кубик и разложив пластинки перед собой.
На каждой он вырезал слово.
Я
Так
Много
Вижу
В
Тебе
От
Твоей
Матери
И это вызвало во мне даже более сильные эмоции, чем момент, когда я обыграла Блейка.
* * *
На следующее утро, еще до того как все проснулись, я зашла в Большую залу и разожгла огонь в огромном камине. Я могла сделать это в своей комнате – или выбрать любой из десятка каминов в Доме Хоторнов, – но мне показалось правильным вернуться в комнату, где было зачитано завещание. Я практически увидела здесь призраков – всех нас в тот момент.
Я, думающая о том, как, должно быть, изменит мою жизнь наследство в виде нескольких тысяч долларов.
Хоторны, узнающие, что старик оставил все состояние мне.
Пламя в камине разгоралось все выше, и я посмотрела на бумаги в своей руке: документы о доверительной собственности, составленные Алисой.
– Что ты делаешь? – Либби подошла ко мне, она была в тапочках в форме гробов, и подавила зевок.
Я помахала документом:
– Если я подпишу это, это свяжет мои активы с трастом – по крайней мере, на некоторое время.
Все деньги. Все влияние.
Либби перевела взгляд с меня на камин.
– Что ж, – сказала она так бодро, как еще не говорил утром ни один человек в футболке «Я ЕМ РАННИХ ПТАШЕК», – чего ты ждешь?
Я посмотрела на документы траста, на камин – и бросила все бумаги туда. Когда пламя лизнуло страницы, пожирая юридические термины, а вместе с ними и возможность переложить власть и ответственность, которыми я была
