Якоби подумал несколько минут, нахмурив брови.
— А как же Кэррол? — спросил он наконец.
— С ней, конечно, будут некоторые осложнения, но я надеюсь, что все утрясется, — сказал он неуверенно, — Ты ведь знаешь, что Кэррол сумасбродна очень. Вечно носится с какими-то несбыточными идеями. Вот теперь она штудирует проспекты для туристов. Хочет, чтобы мы поехали в Калифорнию. Представляешь? Ты знаешь, сколько эти жулики из бюро путешествий дерут за поездку в Калифорнию? За три недели три тысячи долларов. С ума сойти. Кроме того, кому нужно путешествовать со всякой шантрапой в их вшивом автобусе? Во всяком случае не мне.
Якоби заметил:
— Однако так можно познакомиться со страной, в которой живешь. Мне это не кажется таким противным. Кэррол, безусловно, получила бы удовольствие от такого путешествия. Она не прочь поболтать.
Лепски выдавил из себя звук и поправил косо лежавшую на столе папку.
— Послушай, Макс. Я ведь еще не рассчитался со старыми платежами. Придется все объяснить Кэррол. Она поднимет крик на весь дом, но ей придётся смириться с фактами. Пусть себе сидит на лужайке, как и я, и читает книжки.
Якоби был общим другом этой семьи и поэтому с сомнением покачал головой.
— Не думаю, что Кэррол согласится.
Лепски зло возразил:
— Раз нет денег — нет и путешествий. Еще нужно платить за прибор для сушки волос, который она, черт знает за чем, купила. Просрочен платеж за автомашину Будем делать то, что делают тысячи других людей… останемся дома.
Лепски встал и направился в комнату шефа, где Бейглер дремал за письменным столом Террела. Разбуженный шумом, сержант проснулся и кисло улыбнулся Лепски:
— Чертовски ненавижу этот месяц. Ты счастливец, хоть идешь в отпуск.
Лепски стал расхаживать по комнате.
— Как только я уеду, ручаюсь, начнется какая-нибудь заварушка. Послушай, да я никуда не уеду, и, если тебе понадоблюсь, сообщи.
— Никуда не едешь? А как же Кэррол?
— Нет денег, нет поездок, — твердо ответил Лепски.
Они с Кэррол часто спорили и даже немного ссорились, но, по правде говоря, ничто бы в мире не смогло их разлучить. К несчастью для него, верх почти всегда оставался за женой, и он прекрасно это знал. Но на этот раз, убеждал он себя, ей придется согласиться с его доводами и уступить.
— Ты ведь большой спорщик, Том. Так вот, я ставлю десять против одного, что ты уедешь.
Лепски начал горячиться:
— Может, поставишь сто против одного?
Бейглер только покачал головой.
— Хочешь содрать с меня сотню? Знаю я тебя, шельму.
Зазвонил телефон. Чарли Тернер, второй сержант, сообщил, что у одной богатой старушки пропала кошка. Наконец в 18.30 Лепски отправился домой. Стало прохладнее, и он счел необходимым решительно поговорить с Кэррол, даже если для этого потребуется подстричь этот проклятый газон. Итак, сначала газон, затем ужин и в заключение этот неприятный разговор с Кэррол о невозможности путешествия.
Подъезжая к своему уютному бунгало, Лепски скрипом тормозов любил привлекать внимание соседей к своей персоне. Те, как обычно, работали на своих участках, и, услышав знакомый скрежет, стали глазеть на известного детектива, выходящего из машины.
Помахав им дружелюбно рукой, он открыл свою калитку. Но теперь настала его очередь широко раскрыть глаза: дорожки были тщательно выметены, а газон, кем-то подстриженный, сверкал свежей зеленью. Еще утром, когда он уходил, трава была на два дюйма выше. Теперь же он выглядел, как бильярдный стол. Он бы так никогда не сделал. Неужели Кэррол? Удивленный, он зашагал по дорожке, открыл дверь, и тут его нос почувствовал чудесный аромат приготовляемой на кухне пищи. Хотя Кэррол и любила готовить, но это у нее не получалось. Войдя осторожно в холл и заглянув в гостиную, он испытал еще один шок: на одном из маленьких столиков в центре комнаты красовалась ваза, благоухавшая букетом дивных роз. Обычно Кэррол срезала розы, когда они начинали вянуть, но те в вазе… Такие мог подарить только пижон, желавший затащить женщину в кровать. От неожиданной мысли Лепски даже вздрогнул. А может быть, какой-нибудь юбилей или день рождения? Лепски никогда этого не помнил. Если бы не Макс Якоби, который все время напоминал ему о дне рождения Кэррол, он бы частенько об этом забывал. Но это было не то. День рождения Кэррол был в мае… Тогда что же?
На кухне загромыхали чашками и тарелками, а затем послышался смех.
Лепски двинулся к кухне и уставился на свою хорошенькую жену, танцующую между плитой и холодильником.
— Алло, детка, — сказал он хриплым голосом, — а вот и я пришел.
Увидев его, Кэррол отбросила в сторону шумовку и кинулась к нему, обвив руками его шею, наградив его таким страстным поцелуем, какого уже не было с тех пор, как прошел медовый месяц.
Том тоже не остался безразличным. Порывисто обняв жену, он чувственно прижал ее к себе. Кэррол решительно отстранила его.
— Не сейчас, позже. Лучше помоги мне, — и она провальсировала к холодильнику, достав из него бутылку шампанского. — Открой, обед будет через минуту.
— Но, детка, — пролепетал растерянно Том.
— Открой! — Она повернулась к плите и перевернула на сковороде два огромных бифштекса, обильно сдобренных жареным луком и похрустывающим картофелем.
— Ну и ну. — Лепски открутил фиксирующую проволоку, и пробка с шипением и силой вырвалась из бутылки, пронесясь по кухне.
Кэррол быстро подставила два бокала, которые незамедлительно были наполнены.
— За нас, — драматически воскликнула она, принимая у него один бокал. — Пей и садись, — продолжала она, опорожнив свой бокал.
Лепски мысленно начал делать подсчет: шампанское, вино, розы… она растратила все домашние деньги. Кэррол достала две тарелки и наполнила их едой.
— Я налью еще вина. — Страхи и сомнения отступили перед голодом. Такого бифштекса Лепски никогда раньше не ел.
— Чудесно, — воскликнул он, едва раскрывая рот. Затем те же сомнения просверлили его снова. Ведь такой кусок мяса стоил уйму денег.
— Ты не ошибся, — угадала его мысли жена. — Я купила его у Эддиса.
У Тома от ужаса отвалилась челюсть и холодок прошил его спину: Эддис владел самым дорогим мясным магазином в городе.
— У Эддиса?
— Именно. Блеск.
— Да… Я смотрю, ты постригла газон, милая. Выглядит красиво. Я бы мог сделать это сам.
— Я попросила Джека. Мне не хотелось, чтобы ты ковырялся с ним в такую жару.
— Джек, этот маленький пройдоха из соседнего дома? Это он сделал?
— За пять долларов он готов убить родного отца.
— За пять долларов?! Ты дала этому кретину пять долларов?
— Он запросил десять, но я уговорила его.
Лепски вопросительно посмотрел на жену.
— Послушай, малышка! Может, я забыл о чьем-то дне рождения? Ты тратишь деньги как сумашедшая. У нас нет столько денег.
— Я знаю, что у тебя нет, но у меня появились.
Глаза Тома превратились в щелки.
— Это с каких же пор?
— С сегодняшнего утра. Придется раскрыть тебе один секрет. Помнишь мистера Бена Исакса, одного из моих клиентов, когда я работала в «Америкэн Экспресс»?
— Конечно. Это тот старый олух, который хлопал тебя по заднице всякий раз, когда входил в офис?
— Лепски, не хами. Мистер Исакс никогда не позволял себе такого.
— Возможно, но на уме это у него всегда было… Это одно и то же.
— Послушай, Лепски. Мистер Исакс был приятным старым джентльменом с золотым сердцем.
— Ты хочешь сказать, что он сыграл в ящик?
— Боже мой, какие словечки. Он умер и упомянул меня в своем завещании. Что ты на это скажешь?
Он положил на стол нож и вилку.
— Сколько же?
— Это совсем неважно. Но разве он не был добр? Кто такое сделает? В конце концов, я всего лишь добросовестно работала.
— Сколько? — прорычал Том голосом копа.
— Не кричи так, Лепски. — Кэррол возобновила еду.
— Сколько? — вновь зарычал он.
Кэррол вздохнула, но глаза ее смеялись.
— Ну, хорошо, если уж тебе так хочется знать: тридцать тысяч долларов.
— Тридцать тысяч? — взвыл Лепски, вскакивая из-за стола.
— Разве это не чудесно? Пожалуйста, сядь и заканчивай еду. Веди себя прилично, ты ведь не мальчишка, а теперь к тому же и состоятельный джентльмен.
Лепски уселся за стол, но аппетит пропал. Тридцать тысяч… Огромное состояние. Он подумал о своих долгах. И подумать только… Этот старый хлыщ Бен Исакс оставил им такие деньги. В глазах у него появилась хитрая искорка.
— Послушай, детка. Мы, ведь супруги, а значит, партнеры. Мы все делим пополам, значит, и эти деньги тоже.
— Ничего подобного. — Она управилась со своим бифштексом и откинулась назад. — Послушай меня. Мы уже пять лет женаты, и каждый раз, когда приходит время отпуска, ты начинаешь ворчать о расходах. Убеждаешь меня с карандашом в руках, что мы не можем и чего не можем… и получается, что мы никогда ничего не можем. Хватит, мне это надоело. Теперь я решила провести отпуск по-настоящему. Лепски! Я сама все устрою и буду тратить СВОИ деньги. Если захочу шампанского на завтрак, буду пить шампанское, захочу крабов — куплю крабов. Я поеду в Европу, в Париж, в Монте-Карло, поеду в Швейцарию смотреть Альпы, буду останавливаться в лучших отелях и есть в лучших ресторанах: и все это оплатил мистер Бен Исакс, благослови Бог его добрую душу.
