ему ответили хлопком закрытой двери.
Им осталось только наблюдать и надеяться, что та, которая не может вовремя промолчать, найдет для Бешеных Псов правильные слова. На встречу к ней шел человек, как и она, раздетый и безоружный. Остановившись на середине пути между машинами, он ждал, пока Эванс на каблуках преодолеет скользкую дорогу, попутно сражаясь с порывами ветра, гулявшего по придорожным пустошам. Они говорили не более десяти минут, но это время показалось вечностью тем, кто сидел в машине в гробовой тишине. Беатрис взяла Адама за руку и вцепилась в нее, словно в спасательный круг. Лиам сидел, как на иголках, и смотрел на брата. Свободная рука Адама так сильно сжала руль, что костяшки пальцев побелели. На его коленях, как и у Лиама, покоился пистолет.
После недолгой беседы парламентер Ларссонов, почти сносимый ветром, шла назад, пока утихомиренные Псы освобождали дорогу. Хлопок задней двери, слышался под вздохи облегчения. Эванс принесла в салон холод с улицы и хорошие вести:
– Они с нами, – ее слегка охрипший голос, нарушил тишину.
Адам бросил на нее поспешный взгляд и заметил, что ее губы стали под цвет темно-синего платья, а кожа побледнела еще сильнее. Он ничего не ответил, надев маску непроницаемого безразличия, и завел мотор, проезжая мимо отъехавших в сторону машин.
Лиам помог подруге надеть пальто на продрогшее тело, прижал ее к себе, чтобы согреть, и уткнулся носом в волосы в терпеливом ожидании, когда зубы Мии перестанут стучать. До особняка домчали почти в одно мгновение. Едва переступив порог, Джонс исчезла в глубине дома и увлеченно рассказывала о чем-то за закрытыми дверями Софии. Лиам поднялся в спальню, чтобы, наконец, упасть на кровать и уснуть беспробудным сном, а Адам держал отчет о проделанных делах перед отцом.
Дождавшись, когда все разбредутся, Эванс обогнула особняк. Желая остаться незамеченной прислугой, она вошла через кухню и скрылась в библиотеке. Идеальное место для приватного разговора: тихо, безлюдно и никто, кроме ровных рядов пыльных книг, ее не услышит.
– Да, я поняла, – она не заметила, как в комнату вошли. Дверной замок за спиной щелкнул:
– Я перезвоню, Ди, – Эванс обернулась и опустила телефон, – что-то случилось, мистер Ларссон?
В дверях стоял Адам, всем видом сообщавший, что очень зол. Только в этот момент она осознала, какую совершила оплошность, укрывшись от посторонних глаз. Наедине босс не будет играть в хорошего и плохого, а сменит личину обонятельного и дипломатичного бизнесмена на истинную. Она сама выпустила чудовище из клетки, вручив ему ключи. Винить Псов, погоду или гороскоп на сегодня глупо с ее стороны.
– Не делай вид, что не осознаешь, что опять натворила, Эванс, – он говорил тихо, надвигаясь медленно, словно дрейфующий в океане айсберг.
– Мистер Ларссон… – попыталась оправдаться она, отступая назад, но Адам и не собирался ее слушать.
– Молчать! Что ты о себе возомнила? Если планируешь заменить Формана, не думай, что сможешь заменить меня! – нависая над ней шестью с половиной футами, Ларссон намеревался ее запугать. Айсберг приблизился к Титанику, и столкновения не миновать.
– Вы правы, сэр. Но нельзя было рисковать вами. Это было опасно, – смотреть в пол, а не в глаза, не перечить и во всем соглашаться. Обычно эти правила ей помогали, но не в этот раз:
– Смотри на меня, когда говоришь со мной, – он приподнял ее лицо за подбородок. – Смотри на меня. А теперь запомни: этот город будет принадлежать мне. Хочешь ты этого или нет. Все, и даже ты. Ты меня поняла? Кивни, если поняла, – он снова смотрел, как она кивает. Она всегда кивала, – что я говорил тебе по поводу твоего непослушания?
– Что снова сделаете со мной… – Эванс запнулась, – и покажите Лиаму. Не надо, пожалуйста, я хотела помочь, – ее голос едва слышен.
– На колени, – скомандовал он, и в ее глазах отразился немой вопрос и непонимание.
– Я сказал, на колени, Эванс, – от его тона ноги подкосились.
Под его тяжелым взглядом она медленно опустилась перед ним.
В его неотрывно следивших за ней глазах зелёным пламенем горела и кипела медь, грозя выплеснуться и обжечь ледяным пламенем. Вот он – горящий купрум, такой обжигающий и такой холодный, как отблеск звёзд в свете заходящей луны.
– Ты знаешь, что дальше делать, – сказал он тоном нетерпящим возражений, но снова остался непонятным ею.
– Простите, но нет, – она стыдливо потупила взгляд. – Скажите мне как, я быстро учусь, – и посмотрела на него снизу вверх, – слишком сильно задето его мужское Эго. Наказание за это не избежать, но если она сделает, все, что он скажет, то, возможно, Лиам не узнает об этом… обо всем.
– Я поправлю вас, если, что-то пойдет не так, – самодовольная ухмылка исказила лицо скандинавского бога, – приступайте, мисс Эванс, – он провел костяшками пальцев по ее щеке.
Тонкие пальчики быстро справились с застежкой ремня. Ларссон оказался слишком высоким, чтобы стоя с приспущенными брюками, ее голова доставала ему до пояса. Пришлось присесть на край письменного стола возле у окна. От прикосновений запущенных в боксеры маленьких холодных ладоней Адам не смог сдержать судорожный вздох.
– Я пока что все делаю правильно, мистер Ларссон? – она с интересом заглядывала ему в лицо.
Руки подрагивали в волнении. Ей не приходилось делать этого раньше. Представления о технике банального минета Миа имела расплывчатое и туманное, но времени на изучение теоретических основ Ларссон ей не предоставил. Оставалось импровизировать, чего она очень не любила. Помощь пришла, откуда не ждали. Адам запустил руку ей в волосы и слегка надавил на затылок, сокращая расстояние между ними. Верно истолковав несложный намек, Эванс освободила его от белья, смущаясь от пристального взгляда. Ларссон не оставил ей ни единого шанса собраться с мыслями перед тем, как приступить.
Адам был уже полностью готов. Готов от мысли, что сейчас серая мышь возьмёт его, что она, а не кто-то другой будет ласкать его так, как не ласкала еще никого до него. Погрязнув в фантазиях, захотелось поторопить ее с началом, заставить задыхаться от неумения делать все правильно, сжимать его сильнее и не отпускать до самого финала, но Адам не мог позволить себе эту слабость. Он не будет просить, и уж тем более не станет заставлять. Девчонка должна сделать все сама: подчиниться, получить наказание и осознать ее место. Если ей нужно пару секунд, чтобы набраться храбрости, он даст их ей.
Теплые пальцы неспешно перебирали ее волосы, несильно сжимая и оттягивая. Изумрудные омуты пристально смотрели в отливавшие сурьмяным блеском. «Ядовитая», – подумал он и слегка потянул за шелковую
