Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив [Антология. 1982 г.]

— Да ну?

— Вот вам и ну. Потому я так и нажрался, парень. То есть, парни. Пардон, мадам…

— В самом деле? — усомнился Экснер.

— Ты слушай. Иду я себе, гуляю. И вдруг — протяжный визг! Протяжный, понимаешь? Пардон, мадам. Протяжный. Я вздрогнул, глянул наверх. Не обманывает ли меня… Что? Да слух. А в окнах замелькал свет. Вон в тех. Другой на моем месте наложил бы в штаны. Пардон, милостивая пани… Да-а. Тут бы любой нажрался. На моем месте. Вот я и говорю: привидения.

— Я в этом никогда не сомневался, пан Штрунц, — серьезно сказал капитан Экснер.

— Эй… а ты кто?

— Экснер.

— Я тебя не знаю. А ты меня знаешь.

— Я тогда был маленький, пан Штрунц. Вы меня не помните.

— Ну да, ну да… — Пьяный опять сник. — Ну да… — И тихо уснул.

Они простились с Эрихом и направились к площади. Потеплело, с запада дул влажный ветер.

— Вообще-то я думал отвезти тебя домой, — сказал капитан Экснер Лиде. — Но потом мне так захотелось выпить вина…

— Ты должен был запить привидение, как пан Штрунц? Кстати, ты что, знаешь его?

— Да, немного, — ответил капитан Экснер с ледяным спокойствием. — Когда я был маленьким, он частенько целовал меня.

И вскрикнул от щипка в бок.

Люстра под потолком светила неуютно.

Экснер зажег лампу на ночном столике.

— Печально, — сказала она, — у меня с собой абсолютно ничего нет. Кроме жидкого крема.

— Тогда, значит, все в порядке, — возразил он. — И зеркальце, да? И помада? У тебя есть все. Держи — вот моя пижама. Займись пока своим лицом, а я сполоснусь.

Он подошел к умывальнику и стал плескать воду на себя и на пол.

— Поздновато малость, — заметил он, устраиваясь на диване. — Одну подушку я возьму себе. Нет, не надо мне было ни есть, ни пить. С полным желудком человек утрачивает сообразительность, и остроумие, и… Пожалуйста, ванная свободна.

Экснер уселся на диван, привалившись к стене. Стена холодила, и он подсунул под спину подушку. Сложил руки на коленях.

— Не смотри, — предупредила Лида.

— Ну, конечно, — Он закрыл глаза.

Время от времени Лида взглядывала на него и не могла не признать, что он удивительно послушен.

А он попросту спал. Приоткрыл рот и едва не захрапел.

— Михал…

Она уложила его на диван и укрыла одеялом. Он был все так же послушен. Приоткрыл глаза.

— Спишь? — спросила она.

— Нет. Ну что за жизнь, — ответил он вяло.

Она скользнула в постель, свернулась клубочком под одеялом. Выключила свет. Полной темноты в комнате не было: на опущенные жалюзи падал свет уличных фонарей.

Лида вдруг вспомнила, что не заперла дверь.

Но сказала себе: ну какой вор сюда полезет?

В комнату, где спит капитан Экснер…

Ей даже стало смешно, только рассмеяться она уже не успела, потому что уснула.

Кто-то взял его за плечо. Он не открыл глаз. Тогда этот кто-то осторожно потряс его. Пришлось открыть глаза.

На диване сидел Беранек, приложив палец к губам и указывая глазами на постель. Экснер повернул голову. Увидел на подушке очень красивую руку, которая высовывалась из-под очень длинных волос.

Беранек показал на свои часы — половина шестого. Затем встал и на цыпочках, покачиваясь, направился к двери. На пороге он обернулся и жестами объяснил Экснеру, что будет ждать у входа.

Михал Экснер тихо вздохнул.

Вылез из-под одеяла, тихонько побрился и оделся. Написал на листочке печатными буквами:

Я Т Е Б Я Н А Й Д У.

Надел ботинки и покинул комнату. Внизу он сухо сказал Беранеку:

— Ведь ночь на дворе.

— Уже день, — весело ответил Беранек, — свеженький, как умытый.

— Да ведь облачно.

— Погодка для сенокоса — как по заказу. Сенокос уже начался. Под руководством надпоручика Влчека.

Экснер пропустил его замечание мимо ушей: ему было не до разговоров, к тому же завтрак — бог весть когда. Он молча шагал через площадь и по крутой улице спустился к мельнице.

Поручик Беранек сказал правду. Двое ребят надпоручика Влчека, которые по случайности умели обращаться с косой, выкашивали заросший бурьяном и крапивой участок между ведущей к мельнице протокой, ручьем и садом Йозефа Коларжа. Внизу покос ограничивали сливавшиеся протока и ручей, а наверху — старая каменная стена мельничного двора и почерневший от времени сруб бывшей риги. Сейчас один из добровольцев продолжал работу за ручьем, в направлении дороги от плотины к домишку Коларжа и прочим халупам «У цыган», а второй принялся за сад Коларжа.

Запах стоял — как в разгар сенокоса.

Они спустились по тропке к подгнившим мосткам. Тропинка была сейчас хорошо видна, и идти по ней было очень легко. Парни сгребали в копны скошенные сорняки.

На берегу ручья стоял надпоручик Влчек. Он тоже попробовал косить и был в одной рубашке. Сейчас он пытался зажечь трубку. От него тянуло сладковатым запахом дорогого табака.

— Доброе утро, — приветствовал он их с трубкой в зубах и гордо обвел рукой выкошенный участок. — Ну что ты на это скажешь?

— Ну и как? Есть что-нибудь?

— Пока ничего. Мы еще не начинали искать. Сперва надо все приготовить. По крапиве ходить невозможно, Кроме того, — он показал трубкой, — затруднительно определить, где и что находится вокруг тропинки. — Он указал на одну копну: — Как видишь, в основном крапива. В ней прятаться никто не будет. А вообще… Ты уже был здесь?

— Однажды, — сказал Экснер. — Ходил с поручиком Шлайнером взглянуть, где он нашел топорик. Кстати, я довольно точно знаю время убийства.

— Да ну? — заинтересовался Влчек.

— Двадцать три — двадцать три тридцать. Они не смотрели на часы, когда его увидели.

— Иисусе… Кто?

— Два человека.

— Кого?! — завопил надпоручик.

— Убийцу. — Экснер усмехнулся, — Не радуйся. С такого расстояния они бы могли узнать его только днем. А ночью не разглядели. Там, где ты вчера копался у лестницы. Там он, скорее всего, положил топорик.

— Группа крови совпадает; ночью привезли анализ.

— И вот еще что. — Экснер помахал надпоручику Чарде, который шел к ним через сад Коларжа. — Пусть Богоуш с кем-нибудь — неважно с кем — съездит в Прагу и привезет сюда жену доктора Медека. Адрес знает Беранек. Она была здесь в воскресенье и в понедельник вечером. Ехать надо прямо сейчас.

— Будет сделано, — сказал Беранек.

— Да, а убийца, между прочим, украл у пани Калабовой скатерть. Белую. — Экснер объяснил, как было дело.

Тем временем надпоручик Чарда перебрался через ручей и подошел к ним.

— Буйствует, — сообщил он. — С вечера не протрезвела. Пришлось поставить двоих, чтобы стерегли. И я, товарищи, боюсь за них.

— Ничего, справятся, — сказал капитан Экснер легкомысленно. — Вы говорите, она хроническая алкоголичка?

— Безусловно, — ответил Чарда. — Может, задержать ее?

— Ни к чему, — рассудил капитан Экснер. — Я схожу сейчас посмотрю… — Он обвел взглядом низинку. — В самом деле ничего интересного?

— Пока нет, — подтвердил Влчек, встав спиной к ветру, чтобы снова разжечь трубку. — Дай нам побольше времени. Если считаешь, что этот участок интересен.

— Думаю, интересен, — сказал Экснер тихо, — И даже очень…

Послышался визгливый крик — очевидно, пани Билковой.

— Черт, — сказал Экснер. — Схожу взгляну. А после начнем… Товарищ надпоручик, пойдемте с нами, на прогулку… До парка и обратно. — Он ступил на доску, попробовал начищенным ботинком, не слишком ли она качается, чтобы не свалиться в ручей во всей красе — в кремовых брюках и бежевой рубашке, — и перешел на другую сторону.

Бегло отметил беспорядок и грязь в халупе. Женщина билась на постели. Рядом стояли двое парней в форме. Лица у них были злые и в то же время смущенные.

— Чего ей надо? — спросил Экснер.

Они пожали плечами.

Билкова меж тем успела обозвать Экснера сволочью и подонком.

На столе среди объедков и грязной посуды стояла бутылка с остатками рома. Экснер кивнул на бутылку:

— Дайте ей. Хлебнет и опомнится. И ступайте во двор. Не то блох наберете. Если она захочет удрать через окно, бог с ней, пусть удирает.

Парни вышли за ним, явно обрадованные, что он избавил их от неприятного караула. Экснер осматривал брюки — не прыгнула ли на него случайно блоха.

— Вы тоже проверьте как следует, — посоветовал он им. И добавил: — Просто хлев. Ни к чему ее стеречь. Такая могла бы стукнуть человека, только если б у него была бутылка джина.

И через сломанную калитку Экснер вышел на дорогу, где присоединился к своим офицерам и надпоручику Чарде.

Они стояли на дамбе плотины и развлекались, наблюдая за капитаном Экснером, который тщательно обследовал щитовой затвор ручья. Поверх затвора воды уходило немного; дерево на щите покрылось мхом, доски прилегали неплотно, между ними тоже текла вода. Да и поток был несильный, вода сочилась, а не падала стеной.