— Пускай будет так! — ответил Николай, устав от такой беседы.
— Вот и хорошо! — воскликнул Лесник, которому состоявшаяся беседа тоже была неприятна, и он был
доволен, что она так мирно закончилась.
Глава 69
Перед отъездом из Москвы во Львов Душман взял в фирме напрокат за валюту «форд» последней модели.
Загрузив его продуктовым дефицитом, вместе с Лапой и своим водителем отправился в путь.
Во Львове они Лося не нашли, так как он второй год находился в местах лишения свободы и не скоро можно
было его оттуда ждать. К своему удивлению, они нашли себе помощь и поддержку там, где вовсе не ждали.
Гуцул, живший в Самборе, сообщил, что его зять работает проводником в поездах международного
сообщения, и тот может от Львова до Вены провезти их товар. Они не стали говорить Гуцулу, чьей кисти картины, какова их стоимость, а он не пытался расспрашивать, но цинично и крохоборски потребовал плату за услуги в сто
тысяч рублей.
«Вот жмот ненасытный», — подумал Душман, глядя на жирное, довольное лицо своего собеседника.
Сидя в зале двухэтажного особняка Гуцула, в конце сговора Лапа сказал:
— Мы принимаем твои условия и согласны заплатить сто косых, но ты подумал о тех последствиях, которые
тебя ожидают, если наши картины попадут к таможенникам?
— А какие они могут быть? — играя под дурачка, осклабился Гуцул.
— Дом твой станет нашим. Ты из него будешь топать в том, что надето на тебе, — жестко сообщил Лапа.
— Ишь ты, куда замахнулся! — перестав улыбаться, удивленно пробасил Гуцул.
— А как ты думал иначе заработать такую кучу бабок? — строго напомнил ему Лапа. — Ты знаешь меня, я
получу сполна с тебя все до копейки, если ты меня подведешь. Финтить и что-то ловить у меня бесполезно.
— Я знаю тебя, ты мужик серьезный, — почесывая ширококостной волосатой рукой голову, пробурчал Гуцул.
— Тогда, прежде чем я дам окончательный ответ, мне придется посоветоваться с зятем и домочадцами, чтобы
при плохом исходе они меня не винили. Сегодня вечером зять возвращается домой с рейса, завтра приходите за
нашим решением.
Вечером Гуцул узнал от зятя, что тот в хороших отношениях с таможенниками, к тому же имеющийся у него в
вагоне тайник его ни разу не подводил, а поэтому зять посоветовал Гуцулу стотысячных клиентов ни в коем
случае не упускать, так как за такую сумму клиенты легко смогут найти других посредников.
Утром следующего дня между Лапой и Душманом, с одной стороны, Гуцулом и его зятем, с другой стороны, состоялось заключение сделки, где план предстоящей операции был отработан до полного понимания обеими
сторонами.
Глава 70
Корвин Фостер предпринимательским чутьем сразу почувствовал и увидел огромные возможности, которые
создали ветры перемен, развязавшие руки частному предпринимательству.
Некомпетентность, неопытность большинства новых предпринимателей страны, которые еще не овладели
присущей ему хваткой, к тому же не имевших, как он, достаточного капитала в валюте, не могли создать ему
конкуренции в осуществлении задуманного и предложенного проекта правительству республики, от внедрения
которого он реально видел баснословные для себя дивиденды.
Такие радужные и серьезные перспективы, когда можно вложить в дело несколько миллионов долларов, полностью захватили Корвина Фостера, не оставив ему свободного времени на посещение увеселительных
учреждений.
Несмотря на то что рабочий день Корвина Фостера был экономно запланирован до минут, он не посмел
отказаться и уклониться от встречи со своими компаньонами по малому предприятию, которые предложили ему
встретиться по делу в ресторане «Надежда».
Фостер был акционером малого предприятия, но компаньоны так мало продали ему акций, что он решил
продать имеющиеся у него акции Гончарову и Малащенко, чтобы не распыляться по мелочам.
Общаясь с господами Гончаровым и Малащенко, Фостер видел, что имеет дело с решительными людьми.
Отказавшись от встречи с ними, он мог нажить в их лице врагов, чего не желал.
Встретившись вечером в ресторане, Фостер после ознакомления с их предложением забыл о своем
неудовольствии, что он занят, что его оторвали от работы, проявил исключительную заинтересованность к
предлагаемой сделке.
— Я хорошо знаком со Стивенсоном, и он мне по секрету говорил о своем неудавшемся бизнесе в вашей
столице. Он мне говорил, как купил картины и как потом по-глупому лишился их. Не знаю, как картины вновь
попали к своему хозяину, но очень здорово, что вы стали их законными владельцами, — рассматривая купчие и
заключения экспертов на полотна, констатировал он. — Вы предлагаете мне быть посредником при продаже
ваших полотен с аукциона в Лондоне. Я вроде бы не возражаю, но, как мне говорил Стивенсон, они являются
достоянием народа, а поэтому власть вывезти их из страны вам разрешения не даст.
— Вас эта проблема не должна беспокоить. Картины мы вывезем и доставим вам, куда скажете, откуда вам
никто не будет мешать доставлять и перевозить по любому адресу. От вас потребуется лишь сделать нам обоим
официальное приглашение к себе в Штаты.
— Если вы беретесь сами вывезти ко мне свои картины, то остальное решится без проблем, — вдохновляясь, маленькими глотками попивая пиво из бокала, сообщил Фостер. — Но что я буду иметь за свои хлопоты?
Лесник и Душман переглянулись между собой. Они уже давно ожидали данного вопроса, имея на него
готовый ответ.
— Десять процентов от вырученной суммы, — сообщил Лесник.
— Десять мало, согласен на двадцать, — сразу возразил Фостер, пытаясь повысить ставку.
— Ничего не мало, — вступил в разговор Душман. — В твоем «мало» будет где-то полмиллиона долларов.
Вы должны учесть, что мы будем продавать не ворованные картины, которые пытался купить Стивенсон, а свои
собственные с готовыми заключениями эксперта на них.
— Если вы не согласитесь на сделку с нами, то мы сами найдем в Лондоне нужного посредника в своем деле.
— Если дело такое простое, то почему вы сами не хотите продавать картины с аукциона? — осторожно
поинтересовался Фостер.
— У вас в Штатах хозяин своего имущества имеет право распоряжаться своим имуществом, как ему
вздумается, а у нас касательно наших полотен требуется согласие властей. Мы знаем заранее, что такого
согласия нам никто не даст. Вот нам и приходится хитрить и свои фамилии не афишировать, чтобы не
привлекать к себе наших властей, которые за нашу самодеятельность могут нам сделать неприятность, когда мы
вернемся от вас домой, — пояснил Душман.
— С большими деньгами и у нас можно неплохо жить, — намекнул Фостер.
— Среди разного сброда жить, изучать чужой язык, такое нам не подходит, — решительно заявил Лесник.
— Так я тоже сброд? — беззлобно поинтересовался Фостер.
— Кроме индейцев, коренных жителей Америки, остальные туда, как цыгане, понаехали, — показал свою
эрудицию Лесник.
— Так к нам ехали давно, — пояснил Фостер, — а теперь мы большинство эмигрантов заворачиваем назад, принимая тех, которые нам нужны. Лично я американец в четвертом поколении и думаю, что слово «сброд» ко
мне не относится.
— Мистер Фостер, я вас не имел в виду, когда говорил о сброде. Вы только подумайте, если к вам в Штаты
был бы беспрепятственный заезд, то ехали бы не только ученые и богатые.
— Да! Да! Много было бы разного сброда, — согласился Фостер.
Так что неприятный инцидент Лесник дипломатично ликвидировал. Потом он спросил:
— Так, мистер Фостер, вы наше предложение на наших условиях принимаете?
— Интересная у вас страна, — как бы не слыша вопроса, начал развивать свою мысль Фостер. Допив пиво, он поставил фужер на стол. — Еще интереснее законы, если такие, как вы говорите, и в такой стране живут такие
неуступчивые господа, — совсем изнасиловал слово «такие» Фостер. Широко улыбнувшись, он решительно
сообщил: — Я ваши условия принимаю, никакой риск брать на себя не желаю, договор между нами будет
заключен не здесь, а у нас в Штатах.
— Конечно, — выразил свое и мнение Лесника Душман. — За такой договор нас тут и посадить могут, —
пошутил он, невесело усмехнувшись.
— Если бы у меня в Штатах был такой запрет на продажу дорогих картин, то я не стал бы заключать с вами
такое соглашение, это во-первых, и во-вторых, я и сам не вижу ничего плохого в том, что один хозяин продает
другому свое имущество, пускай даже им окажутся шедевры искусства. У нас японцы скупили в некоторых
городах целые улицы с небоскребами, не говоря о концернах, и американцы не видят для себя ничего опасного и
