– Интересно, – произнесла Иса. – Очень интересно… Где она? Мне казалось, она… и Хори так думал… но теперь…
– Разве можно одновременно устраивать похороны и свадьбу? Это неприлично. Слухи пойдут по всему ному…
– У нас нет времени думать о приличиях, – возразила Иса. – Особенно после того, как бальзамировщики стали регулярно посещать наш дом. Все это, должно быть, в радость Ипи и Монту – дела у них идут в гору.
– Они повысили расценки на десятую часть! – Имхотеп легко отвлекался. – Просто отвратительно! Говорят, их труд подорожал.
– Нам могли бы скинуть цену, как постоянным клиентам! – Иса мрачно усмехнулась.
– Моя дорогая мать. – Имхотеп в ужасе смотрел на нее. – Это не шутка!
– Вся жизнь – шутка, Имхотеп… а последней смеется смерть. Разве ты не слышишь ее на каждом пиру? Ешь, пей и веселись, потому что завтра ты умрешь. Это про нас – вопрос только в том, кто умрет завтра.
– Ты говоришь ужасные вещи… Ужасные! Что мы можем сделать?
– Никому не верить, – сказала Иса. – Это первое и самое важное. – Она повторила с нажимом: – Никому не верить.
– Почему ты смотришь на меня… – захныкала Хенет. – Если кому и можно верить, так это мне. Я доказала свою преданность за долгие годы службы. Не слушай ее, Имхотеп!
– Полно, полно, моя добрая Хенет… естественно, я тебе верю. Я прекрасно знаю твое честное и преданное сердце.
– Ничего ты не знаешь, – сказала Иса. – Никто из нас ничего не знает. В этом и состоит опасность.
– Ты обвинила меня, – продолжала причитать Хенет.
– Я никого не могу обвинить. У меня нет ни фактов, ни доказательств – только подозрения.
Имхотеп пристально посмотрел на нее.
– Я подозревала одного… потом другого… – медленно произнесла Иса. – Потом третьего… Буду откровенна – сначала я подозревала Ипи… но он мертв, и это значит, что я ошиблась. Потом я стала подозревать другого, но в день смерти Ипи мне в голову пришла еще одна мысль…
Она помолчала.
– Хори и Камени в доме? Пошлите за ними, пусть придут сюда… и позовите Ренисенб с кухни. А также Кайт и Яхмоса. Мне нужно кое-что сказать, и пусть меня услышат все.
IIИса обвела взглядом собравшуюся в комнате семью. Она отметила серьезный и мягкий взгляд Яхмоса, выжидательную улыбку Камени, испуг в глазах Ренисенб, тупое безразличие Кайт, непроницаемое и задумчивое лицо Хори, раздражение и страх Имхотепа, жадное любопытство и – именно так – удовольствие во взгляде Хенет.
«Нет, их лица ничего мне не говорят, – подумала она. – На них отражаются лишь внешние чувства. Но если я права, кто-то должен выдать себя».
– Мне нужно кое-что вам всем рассказать… но прежде я поговорю только с Хенет… прямо здесь, в присутствии всех.
Лицо Хенет изменилось – с него сошло оживленное и довольное выражение. Женщина выглядела испуганной.
– Ты меня подозреваешь, Иса, – громким, визгливым голосом запротестовала она. – Чуяло мое сердце! Ты обвинишь меня, и как мне, бедной и недалекой женщине, себя защитить? Меня осудят… осудят, даже не выслушав…
– Попробуй заткни тебе рот, – насмешливо сказала Иса и увидела, как улыбнулся Хори.
– Я ничего не сделала… я невиновна. Имхотеп, мой дражайший господин, спаси меня… – Она бросилась на пол и обхватила его колени.
Тот протестующе забормотал, гладя Хенет по голове:
– Послушай, Иса, так нельзя… это несправедливо…
– Я не выдвигала никаких обвинений, – оборвала его старуха. – Не в моих правилах обвинять, не имея доказательств. Я только требую, чтобы Хенет объяснила всем смысл сказанных ею слов.
– Я ничего не говорила… совсем ничего…
– Как бы не так, – сказала Иса. – Эти слова я слышала собственными ушами – а слух у меня острый, в отличие зрения. Ты сказала, что кое-что знаешь о Хори. Ну и что же тебе известно о нем?
Лицо управляющего приняло удивленное выражение.
– Да, – сказал он. – Что ты обо мне знаешь? Поведай нам.
Хенет села на корточки и вытерла глаза. Вид у нее был мрачный и настороженный.
– Ничего я не знаю, – повторила она. – Откуда мне знать?
– Именно это мы и хотим от тебя услышать, – сказал Хори.
Хенет пожала плечами:
– Я просто трепала языком. Ничего не имела в виду.
– Тогда я повторю твои слова. Ты сказала, что мы все тебя презираем, но ты знаешь все, что происходит в этом доме, – и видишь больше, чем видят умные люди. А потом ты сказала, что, когда тебе повстречался Хори, он посмотрел на тебя так, словно ты не существуешь, словно он что-то видел у тебя за спиною – то, чего там на самом деле не было.
– Он всегда так на меня смотрит, – мрачно возразила Хенет. – Будто я насекомое какое – букашка, недостойная внимания.
– Но я запомнила одну фразу: «…за спиною – то, чего там на самом деле нет». Хенет сказала: «Лучше бы он смотрел на меня». Потом вспомнила о Сатипи… о том, что Сатипи считала себя умной, но где она теперь?..
Иса окинула взглядом присутствующих:
– Это вам о чем-нибудь говорит? Подумайте о Сатипи… которая теперь мертва. И о том, что нужно смотреть на человека… а не на то, чего нет…
Мертвая тишина продержалась не больше секунды. Ее нарушил крик Хенет. Это был вопль, пронизанный отчаянием и ужасом.
– Я не… спаси меня… господин, не позволяй ей… – бессвязно выкрикивала она. – Я ничего не сказала… ничего…
Бурливший в Имхотепе гнев наконец прорвался наружу.
– Это непростительно! – зарычал он. – Я не позволю запугивать и обвинять эту бедную женщину. Что ты против нее имеешь? По твоим же собственным словам – ничего.
К нему присоединился Яхмос – от его обычной робости не осталось и следа.
– Отец прав. Если у тебя есть в чем обвинить Хенет, говори прямо.
– Я ее не обвиняю, – с расстановкой произнесла Иса.
Она оперлась на палку. Казалось, вся ее фигура съежилась. Говорила она медленно и с трудом.
Яхмос решительно повернулся к Хенет:
– Иса не обвиняет тебя в злодеяниях, которые свершились в нашем доме, но, если я правильно ее понял, она думает, что ты кое о чем знаешь, однако скрываешь это от нас. Поэтому, Хенет, если тебе на самом деле что-то известно о Хори или о ком-нибудь другом, самое время рассказать. Всем нам. Говори. Что тебе известно?
Та покачала головой:
– Ничего.
– Советую как следует подумать, Хенет. Знание опасно.
– Я ничего не знаю. Клянусь. Клянусь девятью богами Эннеады, богиней Маат, самим Ра…
Хенет дрожала. Из ее голоса исчезли привычные жалобные нотки. Он звучал испуганно и искренне.
Иса вздохнула и наклонилась вперед. Потом попросила:
– Проводите меня в мою комнату.
Хори и Ренисенб тут же подскочили к ней.
– Нет, Ренисенб, – сказала Иса. – Со мною пойдет Хори.
Он помог ей выйти, и они направились в ее комнату. Подняв взгляд на Хори, Иса обратила внимание на его суровое и мрачное лицо.
– Ну? – прошептала она.
– Ты поступила неразумно, Иса, очень неразумно.
– Мне нужно было знать.
– Да… но ты пошла на ужасный риск.
– Знаю. Так ты со мной согласен?
– Да, я уже довольно давно так думаю, но доказательств нет – ни намека на доказательства. И даже теперь, Иса, у тебя нет доказательств. Только предположения.
– Я знаю, но этого достаточно.
– Возможно, даже слишком.
– Что ты имеешь в виду? Ах да, конечно…
– Будь осторожна, Иса. Теперь ты в опасности.
– Мы должны попытаться, но действовать нужно быстро.
– Да, но что мы можем сделать? Нужны доказательства.
– Знаю.
Им пришлось прервать разговор. Маленькая служанка Исы бежала к хозяйке. Хори оставил старуху на попечение девочки и повернул назад. Лицо его было мрачным и растерянным.
Маленькая служанка хлопотала вокруг Исы, не переставая щебетать, но та почти не замечала ее. Ей было холодно; она чувствовала себя старой и больной… Перед глазами вновь возник круг из лиц домочадцев, вслушивавшихся в ее слова.
Только один взгляд… мгновенная вспышка страха и понимания… Или она ошиблась? Уверена ли она в том, что видела? Глаза у нее совсем слабые…
Да, уверена. И это даже не взгляд, не выражение лица, а скорее то, как вдруг напряглось все тело… будто застыло, окаменело. Один, только один человек понял ее бессвязные слова. Увидел безжалостную истину, которую они скрывали…
Глава 17
Второй месяц лета, 15‑й день
– Ну, Ренисенб, я тебе все изложил и теперь жду твоего ответа.
Ренисенб растерянно переводила взгляд с отца на Яхмоса. Мысли ее путались.
– Я не знаю, – еле слышно произнесла она.
– В обычных обстоятельствах, – продолжал Имхотеп, – у нас было бы много времени, чтобы все обсудить. У меня есть другие родственники, и мы могли бы выбирать, пока не нашли бы тебе наиболее подходящего мужа. Но поскольку мы не знаем… да, жизнь непредсказуема.
