– Создалось ли у вас впечатление, что это важное дело связано с каким-то другим человеком? Собственно говоря, что у него назначена встреча?
– Ну да. – Арморель даже вроде как удивилась. – Именно. Так что я, понимаете, и не стала мешать.
Мистер Гиффорд сел, отвесив легкий поклон коронеру.
– И что вы сделали дальше? – спросил тот.
– Я? Я посмотрела, как он уходит, и…
– Минуточку, мисс Скотт-Дэвис. В какую сторону он пошел?
– То есть как это? Конечно, к той второй полянке, – промолвила Арморель, словно бы опять удивившись. – По крайней мере, я так думаю. Сама-то я по той тропинке никогда не ходила.
– Вы имеете в виду тропинку, на которой было найдено тело?
– Нет-нет, другую. Впрочем, не могу сказать, чтобы особенно обратила внимание. Мне-то было все равно.
– И что вы делали потом?
– Хотела пойти наверх в одиночку, но тут заметила куст дикой жимолости чуть выше по течению. Я ее первый раз тут видела, а Этель – миссис Хиллъярд – была бы ей рада, ну вот я и пошла обратно, чтобы нарвать жимолости.
– Вы можете сказать точно, где расположен этот куст?
– Попытаюсь. Сильно слева от большой поляны, где разыгрывали представление, если стоять лицом к воде. А если от воды – то справа.
– Понятно. Выходит, на другой стороне поляны, не той, куда пошел ваш кузен?
– Да. Ну и вот. Не знаю, пытались ли вы когда-нибудь собирать дикую жимолость, но если да, то знаете, с ней такое сплошь да рядом – издалека куст просто роскошный, а подойдешь – убожество. Вот и с этим так вышло, так что я ничего не нарвала, зато заметила второй куст, с другой стороны, и подумала… Ой, кстати, забыла сказать – первый выстрел прозвучал, как раз пока я рассматривала куст.
Наверняка все присутствующие разом ахнули. Я – так точно.
– А! – встрепенулся коронер. – И с какой стороны он доносился?
Мы все замерли в ожидании ответа.
– О, с той стороны, куда ушел Эрик. Откуда-то совсем рядом. Но я, конечно, тогда подумала, что он сам и стрелял.
– И вы, конечно, пошли посмотреть, в чем дело?
Арморель изумилась:
– Господи, нет! Если бы я каждый раз, как мне покажется, будто Эрик выстрелил, бросалась смотреть, в чем дело, я бы целыми днями только и бегала туда-сюда.
Коронер пришел в замешательство.
– Но вы же знали, что у него нет с собой ружья?
– Ничего подобного, – возразила Арморель. – Собственно говоря, я вообще об этом не задумывалась, но если бы вдруг задумалась, решила бы, что он взял то, что лежало на земле. Я не обратила внимание, с ружьем он или без. Мне-то без разницы.
– Понятно. Ну и что вы делали дальше?
– Так вот. Увидела второй куст жимолости с другой стороны и подумала, посмотрю-ка заодно и на него. Он тоже рос рядом с речкой, у тропинки – ну знаете, той, обычной, вдоль берега.
– С другой стороны большой поляны?
– Ну да, на самом деле даже за ней. В тех зарослях, что отделяют маленькую полянку от тропы вдоль ручья, среди подлеска, так что мне пришлось немножко пройтись. С того места, где я стояла перед этим, было видно только кончики веток.
– Не откажетесь отметить эти два куста на плане местности, мисс Скотт-Дэвис?
Один из полицейских протянул ей план и карандаш. Арморель немножко подумала и поставила две точки.
– Насколько я помню, как-то так, – беспечно заявила она.
По распоряжению коронера план передали присяжным, и те по очереди глубокомысленно вгляделись в него. Сомневаюсь, впрочем, чтобы это им что-то сказало.
– Итак, мисс Скотт-Дэвис?..
– А на чем я остановилась? Ах да, второй куст. Я только к нему добралась, как услышала, что вниз по холму кто-то идет. Пинки – в смысле, мистер Пинкертон.
– И что вы сделали?
– Ой, да ничего. Понимаете, я подумала, он вернулся взять что-нибудь, что забыл на поляне. Он меня не заметил.
– Не скажете ли вы, – спросил коронер самым небрежным тоном, вертя в руках карандаш, – что именно делал мистер Пинкертон?
Арморель захихикала.
– Он… он сорвал цветок шиповника, ну знаете, дикой розы.
– Простите?
Арморель доверительно улыбнулась коронеру.
– Ужасно нечестно, но когда я поняла, что он меня не заметил, то так и осталась в кустах и стала за ним наблюдать. Думала, вдруг он сейчас выкинет что-нибудь этакое, смешное. Ну, вы понимаете.
– Почему вы так решили? – сурово поинтересовался коронер.
– Ну просто Пинки… мистер Пинкертон из тех, кто запросто может сделать что-нибудь уморительное, если думает, что он один. Вот я и хотела посмотреть.
– И он оправдал ваши ожидания? Будьте любезны, расскажите, что делал мистер Пинкертон.
Арморель наморщила лоб, старательно вспоминая:
– Наверное, я потому и спряталась, что он с самого начала ужасно забавно выглядел. Очень осторожно вышел на середину поляны, оглядываясь так, знаете, словно боялся, что его в любой миг подстрелят, и несколько раз сказал: «Эй».
– И вам это показалось смешным?
– По-моему, – сообщила Арморель, – любой, кто говорит «Эй», стоя в полном одиночестве на поляне, выглядит смешно. Вы не согласны? А когда он обошел ее по кругу, повторяя «Эй», я уже чуть не визжала от восторга.
– А что там с шиповником? – спросил коронер, хмурясь на возобновившиеся смешки.
– А, да. Кончив говорить «Эй», он подошел к кусту дикой розы и немного постоял, глядя на него с таким видом… ну, как будто молится. Потом сорвал один цветок, вытянул руку, да так и держал его перед собой на вытянутой руке. Залюбовался. Ни дать ни взять, поэт. В жизни такой уморы не видела.
– В самом деле? – Коронер и сам не удержался от легкой улыбки. – А потом?
– А потом раздался второй выстрел, и… и Пинки подпрыгнул на месте и выронил цветок.
– Понятно. Этот второй выстрел, каким он вам показался?
– Ой, ну это мистер Хиллъярд стрелял.
– Почему вы так думаете? – резко спросил коронер.
– Это же очевидно, – отозвалась Арморель с нескрываемым изумлением. – Во-первых, это был дробовик, и выстрел раздался как раз с той стороны, где мистер Хиллъярд, по его словам, и находился.
– Он был громкий?
– Нет-нет. На некотором расстоянии. В смысле, лично я не подпрыгнула.
– Но вы его слышали вполне отчетливо?
– Ну да. Вполне отчетливо, чтобы понять, что звук был гулкий, как у дробовика, а не резкий, как у винтовки.
– А вы неплохо разбираетесь в оружии, мисс Скотт-Дэвис?
– Я, можно сказать, среди оружия выросла.
– Понятно. Итак, вы слышали выстрел и считаете, что это стрелял мистер Хиллъярд, однако сам он утверждает, что не слышал иных выстрелов, кроме собственного. Вы не поможете нам это понять?
– По-моему, все ясно. Во время первого выстрела он был гораздо дальше, а второй мы услышали потому, что он подошел ближе.
Джон так и подпрыгнул.
– Совершенно верно, сэр! Я брел вниз по течению.
– Благодарю вас, мистер Хиллъярд, – сказал коронер, коротко кивнув ему. – Продолжайте, мисс Скотт-Дэвис. Что случилось после второго выстрела и после того, как вы увидели, что мистер Пинкертон… гм… подскочил?
– Он снова заозирался по сторонам и принялся окликать стрелка, так что я вылезла из кустов и сказала ему не бояться.
– Вы с ним заговорили?
– Ну да. А он спросил, откуда я выскочила или что-то в таком роде, а я сказала, что рвала жимолость, а он спросил, а где она тогда, а я сказала, что так и не нарвала, только шиповник, а он покраснел.
Я был столь потрясен этим невероятным рассказом, что сопровождавшие его смешки и хихиканье публики едва ли касались моих ушей. Равно как не волновало меня и то, какой одиозной и нелепой фигурой предстаю в этом рассказе я сам.
– Вот как? Пожалуйста, продолжайте.
– Потом он подошел туда, где лежал Эрик, чтобы взять свой портсигар, и сказал, что миссис Фитцуильям его ждет, так что ему надо торопиться. А я сказала, пусть, мол, тогда идет поскорей.
– Вы не хотели составить ему компанию?
– Он сам не предложил, а с моей стороны было бы слегка навязчиво напрашиваться, правда? Я пошла по тропинке вдоль речки, думая, что встречу там мистера Хиллъярда или еще кого-нибудь. А потом поднялась к дому.
– И вы не видели, как мистер Пинкертон спустился обратно?
– Нет. Впоследствии он говорил мне, что, обнаружив, что миссис Фитцуильям ушла, он вернулся за мной.
– Мисс Скотт-Дэвис… даже не знаю, что сказать. Ей-богу, просто не знаю. Могу лишь предположить, что вы не осознавали, как важно то, что вы нам только что поведали.
– Нет, не осознавала, – промолвила Арморель с очаровательным (вне всяких сомнений) раскаянием. – Видите ли, я только лишь и думала, что сберегу всем массу нервов и времени, если скажу потом суперинтенданту, будто читала на холме, как он и предполагал. А вечером, выйдя после беседы с ним, просто упомянула мистеру Пинкертону, что так сказала, и попросила меня поддержать. Ну и он, конечно, так и сделал.
– Похоже, вы ни капли не сомневались, что он охотно поможет вам обмануть полицию.
– Ну, с его стороны это очень благородно. Собственно-то, по мне, так он поднял из-за всего этого такой же переполох, как полиция, если бы я сказала ей правду – потому что следующие два дня при каждой встрече только и твердил, чтобы я придерживалась рассказанного, а не то у меня будут крупные неприятности.
