— Раз сегодня пятница, давайте выпьем «мартини», — предложила Джоан. — Почему бы вам не смешать его? У мужчин это получается лучше, чем у женщин.
— Неужели?
Джоан поставила ведерко со льдом на сервисный столик.
— А я принесу крекеры и сыр, — и двинулась на кухню.
Вернувшись, села на диван, взяла с блюда крекер. Флетч разлил по бокалам «мартини».
— Вы давно знакомы с Коннорсами?
— Очень давно. С самой их свадьбы. Мы въехали в этот дом практически одновременно. Они — после медового месяца. Я — после развода в Неваде.
— А раньше вы их не знали?
— Нет. Если б я встретила Барта Коннорса до того, как он женился на Люси, у нее не было бы ни единого шанса. Барт — такая душка. И со мной ему было бы лучше.
Она отпила из бокала.
— М-м, вкусно. Да, в приготовлении «мартини» мужчинам нет равных среди женщин.
— Я добавил немного вермута.
— Видите ли… как вас зовут, Питер? Не очень-то вам подходит, но уж буду вас так называть. Они привыкали к семейной жизни, я — к холостяцкой. Мой муж, инженер-строитель, годом раньше уехал по контракту в Коста-Рику, это в Центральной Америке. Этот пустоголовый болван нашел себе там другую жену. Я узнала об этом несколько месяцев спустя. И мне не осталось ничего другого, как развестись. Не отправлять же человека в тюрьму только потому, что он — болван? Как по-вашему, я поступила правильно?
— Абсолютно, — без малейшего колебания ответил Флетч.
— Только Коннорсы так и не смогли привыкнуть к семейной жизни, — одним глотком она опустошила бокал наполовину. — А я — к холостяцкой.
Джоан было чуть больше сорока. Похоже, не так давно она привлекала мужчин, своей беззащитностью, женственностью. Возможно, привлекла бы и сейчас, если бы бросила пить.
— Они не знали дома, не знали района. В Люси было что-то отталкивающее. Уборщицы, мусорщики, никто не хотел иметь с ней дела. Частенько мне приходилось уговаривать их сделать что-либо для Коннорсов.
Джоан допила бокал. Флетч не спешил наполнить его вновь.
— Через год с небольшим стало ясно, что и с Бартом у нее полный разлад. Когда я приглашала гостей, в их число всегда входили Коннорсы. И они приглашали меня, одну, или с кавалером, если устраивали вечеринку. Другого быть и не могло, правда? На этаже только две квартиры, мы были друзьями.
Джоан вновь наполнила бокал.
— Однажды вечером, после того, как все мои гости разошлись, Барт вновь заглянул ко мне. Мы пропустили по рюмочке. Потом по второй. В общем, набрались крепко. Он сказал, что Люси фригидна. И была такой всегда. Во всяком случае, с ним.
Год она ходила к психоаналитику. Все это время я была психоаналитиком для Барта. Он приходил по вечерам. Мы выпивали. Потом разговаривали. Люси, естественно, заметно охладела ко мне. То ли потому, что мне стали известны семейные секреты, то ли из-за повышенного внимания, которое уделял мне Барт. Но вот что я вам скажу. Весь этот период, довольно длительный, Барт хранил верность Люси. Если бы он с кем переспал, я бы знала об этом. Я была его лучшим другом. Он поверял мне все.
Потом Люси отказалась от услуг психоаналитика. Барт нашел ей другого. Но она не пошла и к нему. Я думаю, к тому времени она поняла, в чем суть ее «болезни».
Тогда же я заметила молодую женщину, входящую и выходящую из нашего дома. Меня это удивило, поскольку я знала, что новых жильцов у нас нет. Встречала я ее только днем. Как-то раз мы вместе поднялись на шестой этаж, и она позвонила к Коннорсам. Я решила, что эта женщина — давняя подруга Люси. Наконец, мы встретились с ней на вечеринке у Коннорсов. Ее звали Марша Гауптманн. Мне сказали, что Марша и Люси собираются открыть антикварный магазин. Как хорошо, подумала я.
И я находилась в неведении до тех пор, пока приходящая уборщица, она убирала в обеих наших квартирах, как и миссис Сэйер сейчас, ко мне она приходит по вторникам и пятницам, к вам — по средам и субботам, — не сказала мне, что Люси и Марша вместе принимают душ! Более того, спят в одной постели.
К слову, я тут же уволила эту уборщицу. Не след ей сплетничать о людях, у которых работаешь. Честно говоря, я не хотела ничего знать. Вы мне верите?
— Конечно, — заверил ее Флетч.
— А потом я повела себя довольно глупо. Ничего не сказала Барту. Мы всегда были с ним предельно откровенны, но у меня просто не поворачивался язык сказать ему такое. Я подумала, что, услышь об этом от меня, он потеряет веру в себя, как в мужчину. Надеюсь, вы меня понимаете. Вместо этого я подтолкнула его на измену жене.
— С вами?
— Я полюбила Барта. Пожалуйста, налейте мне еще.
Флетч наполнил ее бокал.
— Теперь я стыжусь того, что сделала. Я никогда не была соблазнительницей, хотя меня соблазняли не раз. И, боюсь, мое поведение показалось Барту нелепым. Может, он и не понял, чего я добивалась. Он считал меня подругой Люси. А для него я была духовником. И, внезапно, такая жаркая страсть. Я дала ему понять, как пылаю, как хочу его.
Он меня отверг. Иначе и не скажешь.
Месяц проходил за месяцем. Мы не приглашали друг друга на вечеринки. По вечерам Барт больше не приходил ко мне пропустить рюмочку.
Наверное, она-таки сказала ему, что уходит к другой женщине. Бедняга не мог оправиться от шока.
— Почему Люси так долго не разводилась с Бартом, осознав, что она — лесбиянка? — спросил Флетч.
— Полагаю, требовалось время, чтобы свыкнуться с этим. Поначалу это могло показаться ей случайностью. Ей же постоянно твердили, что она фригидна, и Барт, и психоаналитик. И вот выясняется, что ничто человеческое ей не чуждо. Только возбудить ее может другая женщина.
— Кроме того, — продолжала Джоан, — у Люси не было ни гроша, а Барт — очень богат. Его отец создал «Уэрдор-Рэнд», знаете ли. Барт унаследовал большую часть состояния. Вы обратили внимание на картины? Их не купишь за десяток-другой долларов. Его отец был нашим послом в Австралии.
— Понятно, — кивнул Флетч. — Так вы полагаете, она сказала ему правду?
— Полагаю, что да. Можете себе представить, что значит для мужчины услышать такие слова? Осознать, что он женат на женщине, которая в сексуальном плане не испытывает к нему ни малейшего влечения. Ведь каждый мужчина хочет верить, что женат на секс-бомбе, которая считает его суперменом, во всяком случае, в постели. Такое было и с моим мужем. Похоже, дважды. А узнать, что ваша жена предпочитает женщин, да еще покидает вас ради женщины… Какой же это удар для мужского самолюбия, каких бы прогрессивных взглядов вы ни придерживались.
— Вы, разумеется, правы. Эта история стала достоянием общественности?
— Об этом все знали. В нашем кругу, разумеется.
— Должно быть, Барт чувствовал себя круглым дураком.
— Вы знаете, он оказался таким наивным. Да и где ему было набираться житейской мудрости. Учился в колледже. В армии не служил. В Гарварде не поднимал головы от учебников. Потом работа в конторе. Отец умер. Я не удивлюсь, если Люси была у него первой женщиной.
— Теперь-то наивности у него не осталось.
Она предложила Флетчу блюдо с крекерами. Тот покачал головой.
— Вы все еще ненавидите Барта? — спросил он.
— Ненавижу? Я сказала, что ненавижу его? Наверное, да.
После того, как они с Люси объяснились, я ждала его, но он не пришел.
Однажды я услышала, что он в холле. Открыла дверь, протянула к нему руки. Наверное, я плакала. Дело было утром. «О, Барт, — воскликнула я. — Я так сожалею о случившемся». Я попыталась обнять его. Но он отбросил мои руки.
— Он вновь отверг вас.
— Даже сказал, что мне надо меньше пить. И это после стольких вечеров, проведенных вместе за бутылкой. Такое не прощается.
— Мне кажется, бедняга просто возненавидел женскую половину человечества.
— Не скажите, — из ее глаз покатились крупные, с горошину, слезы. — Он отвергнул меня не только как женщину. Это я могла бы понять. Он отвергнул меня как друга.
— Это ужасно.
Джоан продолжала говорить, не обращая внимания на слезы.
— А потом женщины пошли бесконечной чередой. С конскими хвостами. С химической завивкой. В джинсах. В мини-юбках. Так продолжалось из месяца в месяц.
— И вы думаете, что в конце концов он убил одну из них? — ввернул Флетч.
— Разумеется, убил. Мерзавец.
Джоан наклонилась вперед, схватила бутылку джина, плеснула в бокал, выпила.
— Он убивал не эту девушку. Не Рути… как ее там. Он убивал Люси. Только Люси.
Флетч промолчал. Миньон, сидя на диване, озабоченно смотрел на свою хозяйку.
— Могу я что-нибудь сделать для вас? — спросил наконец Флетч.
— Нет, — она откинула со лба прядь волос. — Я приму ванну, а потом лягу спать.
— Без ужина?
— Я слишком устала.
Флетч положил ее ключ от квартиры Барта на кофейный столик.
— Мы можем съесть по сандвичу. Еще не так поздно. Как насчет бара, о котором вы говорили? На другой стороне улицы.
