Она уселась в кожаное кресло.
— Как насчет моего обеда?
— А что?
— Слуг нет. Вы же не намерены обрекать меня на голод, Флетч? Я — ваша гостья.
— Совершенно верно, — кивнул Флетч. — Вы никогда не пробовали приготовленные мною блюда?
— Вы умеете готовить?
— Еще как! Пальчики оближешь! — он поцеловал кончики своих пальцев. — Лучше, чем в «Рице». Давайте подумаем, — он заходил по кабинету. — Начнем с нарезанного кресс-салата, да? Паштет из куриной печени, запеченный в тесте. Хорошо! Омар по-американски! Потом, разумеется, фрикассе из цыплят по-индейски с зеленым горошком. Что может быть лучше, а? А на десерт шарлотка «шантильи» с малиной! Великолепно! — он озабоченно глянул на Сильвию. — Вы согласны, графиня?
— Звучит неплохо.
— Конечно, потребуется время, чтобы все это приготовить.
— Я привыкла обедать поздно. С удовольствием посмотрю, как вы готовите.
— Я бы предложил вам что-нибудь выпить, но до обеда как-то не решаюсь.
— И правильно. До обеда я ничего пить не буду.
— Вы пока посидите здесь, а я пойду на кухню.
Флетч пересек прихожую, потом кухню, через дверь черного хода вышел на лестницу, спустился вниз, побежал к гаражу на Речной улице.
Не теряя времени на изучение карты города, поехал к дому 60 по Ньюбюри-стрит знакомым маршрутом, мимо собственного дома. Двое полицейских в штатском, сидящих в машине напротив подъезда, даже не посмотрели в его сторону. На всякий случай Флетч, проезжая мимо, почесал левый висок.
Он свернул налево, на Арлингтон-стрит, затем — направо, на Ньюбюри. Остановил автофургон во втором ряду у маленькой закусочной, заказал два сандвича, пару бутылок «пепси» и два стаканчика кофе.
Нашел место у тротуара наискось от двери Галереи Хорэна.
Втиснул фургон меж двух машин, выключил габаритные огни и двигатель, приготовился ждать.
Только тут Флетч понял, что погорячился, выскочив из квартиры лишь в пиджаке. В кабине становилось все холоднее.
Не прошло и двадцати минут, как распахнулись ворота гаража дома 60 и на Ньюбюри-стрит выкатился «роллс-ройс» с зажженными фарами.
Шестидесятилетний дворецкий, или служащий галереи, возможно, его должность называлась иначе, закрыл ворота.
По Ньюбюри-стрит разрешалось движение только в одну сторону, на запад, и «роллс» поехал именно туда.
Следом за ним тронулся с места и Флетч.
Друг за другом они проехали несколько перекрестков, добрались до конца Ньюбюри-стрит.
Остановившись на красный свет, пересекли Массачусетс-авеню, нырнули в тоннель, держа курс строго на запад.
Хорэн не превышал положенных пятидесяти пяти миль в час. Остановился у контрольного пункта, заплатил за проезд,[15] поехал дальше. Не доезжая второго контрольного пункта, свернул направо. Флетч прочитал на указателе «УЭСТОН, 128 СЕВЕР/ЮГ». На выезде с развилки их ждал очередной контрольный пункт.
К нему Флетч подъехал по другой полосе практически одновременно с Хорэном. Замешкался, словно не мог найти мелочь, дождавшись, пока Хорэн не выедет на Уэстон-роуд.
Дорога вилась меж полей, клубов для гольфа, старых фермерских домов, более современных загородных дач, поднимаясь на пологие холмы, возвращаясь на равнину. Флетч не отпускал «роллс» более чем на сто пятьдесят метров, внимательно следя за его задними огнями.
После очередного поворота огни исчезли. Тут же сбавив ход, Флетч увидел, что «роллс» свернул на проселок, слева от шоссе. Флетч проехал следующий поворот, остановил автофургон. Заглушил двигатель, но оставил включенными габаритные огни. Побежал назад, к проселку, на который, как ему показалось, свернул Хорэн. На почтовом ящике прочитал: «МИЛЛЕР».
В доме по его левую руку зажглись огни. Флетч прошел по шоссе до следующего съезда. На этом почтовом ящике значилось «ХОРЭН».
Флетч перешел на другую сторону шоссе. Вдоль него тянулся сплошной забор высотой за два метра. Но, не пройдя и десяти шагов вдоль забора, Флетч обнаружил пролом, перегороженный ржавой железной цепью.
Флетч вернулся к фургону, подогнал его задом к пролому, уперся задним бампером в цепь, погасил подфарники, дал задний ход.
Цепь тут же лопнула.
Флетч задним ходом загнал фургон за стену, маневрируя, поставил его так, чтобы видеть съезд к дому Хорэна, находясь под прикрытием кустов.
В темноте съел сандвич и выпил стаканчик кофе.
В доме Хорэна погасли огни. Без четверти двенадцать отправились на покой и хозяева соседнего дома.
В половине второго Флетч ступил на проселок, ведущий к дому Хорэна. Луна появлялась и исчезала за бегущими по небу облаками.
Пройдя узкую полоску леса, Флетч вышел на лужайку перед домом. Трехэтажный особняк производил впечатление. В лунном свете белел шифер крыши.
Обходя дом справа, Флетчу пришлось пересечь усыпанную гравием дорожку. Предварительно он снял туфли.
Гараж примыкал вплотную к дому. За ним располагался навес для сельскохозяйственной техники. Самой техники не было. Чувствовалось, что рука человека давно не прикасалась к тянущемуся за домом огороду.
Флетч внимательно осмотрел окна. Все, включая кухонные, были оборудованы датчиками системы охранной сигнализации.
За огородом начинался лес.
Флетч вернулся к фургону, съел сандвич, запил его вторым стаканчиком холодного кофе.
К половине четвертого он так замерз, что решил заглянуть в грузовой отсек фургона в надежде найти какое-нибудь одеяло, хотя и знал, что ничего там нет.
На его счастье маляры забыли в грузовом отсеке полотнище брезента. Краска на нем уже высохла.
Вернувшись в кабину, Флетч закутался в брезент.
Когда занялась заря, он уже согрелся.
Зарядил дождь, стекающая по стеклу вода затрудняла наблюдение.
Флетч повернул ключ зажигания, с интервалом в несколько минут включил щетки.
В четверть девятого к выезду на шоссе подкатил «роллс» Хорэна. Флетч мог рассчитывать, что за пеленой дождя и кустом Хорэн его не заметит.
«Роллс» повернул направо, без задержки тронулся в обратный путь.
После того, как Хорэн скрылся за поворотом, выехал на шоссе и Флетч. Следом за Хорэном он добрался до дома 60 по Ньюбюри-стрит. Остановившись за несколько домов, увидел, как по гудку Хорэна дворецкий открыл ворота. «Роллс» задним ходом въехал в гараж, ворота захлопнулись.
Часы показывали восемь пятьдесят. В эту субботу в Бостоне шел дождь.
В четверть десятого Флетч подъехал к аптеке, по соседству с закусочной. В первой купил безопасную бритву, лезвие, крем для бритья. Во второй — стаканчик чая.
В кабине фургона выбросил из стаканчика пакетик с чаем, побрился с помощью бритвы, лезвия, брезента, крема и горячей воды.
В половине десятого Флетч уже звонил в дверь Галереи Хорэна.
Картина Пикассо стояла на мольберте в кабинете Хорэна.
— А, доброе утро, мистер Флетчер. Мокрое утро.
— А я вот выскочил из дома без плаща, — вину за собственный неопрятный вид пришлось возложить на погоду. — И такси, как назло, подъехало не сразу.
— В дождь их никогда не поймаешь, — сочувственно покивал Рональд Хорэн в прекрасно сшитом, идеально отглаженном костюме. — Ну, вот и она.
Флетч замер перед картиной.
Чертовски глупое название, но как назвать картину иначе, чем «Вино, скрипка, мадемуазель»? Базисная форма, повторенная трижды, каждая последующая охватывала предыдущую. В центре — тот камень, от которого, словно по воде, пошли круги.
— Великолепно, — выдохнул Флетч.
— Полагаю, я могу гарантировать подлинность.
— У меня нет слов.
— Меня гложет любопытство. Почему вы хотите купить именно эту картину?
— Я видел ее слайд на маленькой выставке в Кане, вскоре после смерти Пикассо. Среди множества других слайдов. У меня сложилось впечатление, что это ключевое произведение кубизма, более других соответствующее именно этому направлению живописи.
Хорэн, задумавшись, вглядывался в полотно.
— Возможно, вы правы.
— Но давайте не скажем об этом мистеру Коуни, — Флетч обошел мольберт. — Все в порядке. Картина прибыла без повреждений?
— Никаких повреждений, — Хорэн подошел поближе. — И, смею добавить, по-моему, это подлинная рама. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.
— Вы сами привезли ее из аэропорта?
Хорэн уклонился от ответа.
— Я намекнул мистеру Коуни, что мы свяжемся с ним сегодня утром. Хотя это и не обязательно. Все зависит от вас.
— Что бы вы мне посоветовали?
— Вы могли бы начать с шестисот пятидесяти тысяч долларов.
Флетч отошел к креслу, из которого он мог видеть и картину, и Хорэна.
— Вы говорили, мистер Коуни не является активным коллекционером.
— Да, коллекция всего лишь его хобби, — кивнул Хорэн. — В прошлом году или годом раньше я покупал у него одну или две картины. Обе оказались подлинниками.
