— И очень метко.
— Тогда это действительно не я. — Федор немного помолчал, сосредоточиваясь. — Я приношу вам мои глубочайшие извинения, — сказал он наконец, — за доставленные неприятности и трагические переживания! Поверьте, больше этого не повторится. С сего момента я сам буду отвечать за свои поступки и строить свою жизнь в соответствии с личным пониманием того, какой она должна быть!
После этого высокопарного заявления Жеряпко бросил трубку, и Рита с негодованием сделала то же самое. «Нет, он все-таки с большим присвистом! — подумала она. — И от этого его жаль еще больше». Рита не знала, откуда взялись те два типа, которые ехали за ней на автомобиле. Вдруг они видели ее с пистолетом в руке? И вообще — кто они такие? Неужто враги Жеряпко, которые сели ей на хвост возле его двери? Рита поняла, что настало время еще раз проявить сообразительность и оторваться от слежки. Не нужны ей никакие сложности в жизни! Она и так уже вляпалась по полной программе с этим Беловым. Теперь вот Федор Ильич… Что ей, больше всех надо?
Как отделаться от преследователей, Рита поняла в тот же момент. Конец рабочего дня, в метро самая толкучка. Кроме того, в метро на многих станциях не действуют сотовые, и ребятишки не смогут вызвать подкрепление.
Если они вообще располагают какими-то возможностями. Она позволила им думать, что ни о чем не догадывается. И на одном перегоне, стиснутая со всех сторон плечами и спинами, даже на какой-то момент прижалась щекой к плечу Ласточкина.
Сделав пару переходов, Рита впрыгнула в поезд, двери которого уже почти захлопнулись за ее спиной. Но нет, эти парни оказались не лыком шиты. Вероятно, они предполагали, что может случиться нечто подобное, и были настороже. Когда довольная Рита развернулась посмотреть, что там позади, то увидела, что брюнет успел ухватиться пальцами за створки двери, в которую она только что влетела, и теперь изо всех сил тянет их в разные стороны. Машинист на секунду отпустил механизм, двери снова разъехались, и преследователь уже занес одну ногу в вагон.
В этот момент Рита наклонилась, сняла с правой ноги туфлю на шпильке, потом сильно согнула ногу в колене и изо всей силы ударила брюнета пяткой прямо в солнечное сплетение. Охнув, тот вывалился на платформу и покатился по полу. Двери тотчас же закрылись, и поезд начал набирать скорость.
Платформа мелькнула, как картинка в калейдоскопе. Подростки возле Риты громко заржали. Женщины возмущенно закудахтали. Мужчины во все глаза пялились на Риту.
С независимым видом она опять надела туфель и принялась поправлять волосы, разглядывая в окне свое отражение. На следующей станции выбралась на поверхность и поймала машину.
— Нет, но когда она меня засекла? — все время повторял Чудов, пока они с Ласточкиным возвращались к машине. — Вот молодчина! И это еще раз убеждает меня в том, что мы имеем дело с Дочкой.
— Но она поливала пушку дезодорантом! — не согласился Ласточкин.
— Ну и что? Ты так говоришь, будто бы хорошо знаком с ее техникой. В конце концов, ее до сих пор не поймали. Ладно, не будем расстраиваться. Поищем ее через эту фирму, как ее там?
— «Техноконсульт», — подсказал Ласточкин.
— Ты узнаешь Дочку, если она изменит внешность? — поинтересовался Чудов у своего напарника.
Тот воскресил в памяти те несколько минут, когда Рита стояла очень близко, и со скрытым удовлетворением сообщил:
— Я запомнил запах ее духов.
* * *
После звонка Риты Жеряпко переменился.
«Боже мой! — думал он про себя. — Во что я превратился? В бесхребетное существо, которое не в состоянии узнать, что стало с любимой женщиной! Я должен ехать к ней. Невзирая на мужа, на его бандитов, на все препятствия, какие только могут встретиться на моем пути!» Как всякий робкий человек, Жеряпко был фантазером. Кем только он не воображал себя, лежа на диване с руками, вольно закинутыми за голову! Сейчас этот диванный опыт ему здорово пригодился. «Не может такого быть, — думал Федор, — чтобы я не сумел обвести вокруг пальца какого-нибудь недоразвитого братка! Я, человек с высшим образованием, который читал Шекспира в оригинале!»
Жеряпко решил ехать в логово врага.
Вряд ли все Сашины подручные знают его в лицо. Может, и Саша Ядовитый не знает.
Ведь сам Федор никогда не видел Валентининого мужа! Оставалось только придумать повод для поездки. "Буду выдавать себя за врача, — решил Федор. — Врач внушает если не почтение, то уж опасение как минимум.
Особенно когда находится при исполнении.
На месте соображу, что сказать".
Он зашел в аптеку, чтобы купить там стетоскоп для антуража, но стетоскопов в наличии не оказалось. Тогда он приобрел тонометр и еще некий прибор под загадочным названием «БСК 154-12», который, судя по прилагаемому к нему описанию, излечивал от полутора сотен болезней. В рабочем состоянии прибор мигал красной лампочкой и так гудел, что Федор был буквально очарован. Это оказалось именно то, что надо! До кучи он прикупил еще упаковку разовых шприцев и походную аптечку в кожаном футляре. Засунув все это добро в свой портфель, Федор стал прикидывать, как ему лучше добраться до загородного особняка Саши Ядовитого. В том, что Валентина там, он даже не сомневался. Где же ей еще быть, раз в городской квартире никто не подходит к телефону! Адрес особняка давно уже хранился в его памяти. Жеряпко решил взять такси.
Конечно, это будет дорого, но разве можно думать о деньгах, находясь лицом к лицу со смертельной опасностью?
Пока таксист вез его к подмосковному обиталищу Ядовитого, Федор пытался придумать для липового врача подходящую фамилию. По его мнению, она должна была звучать красиво и немного загадочно. Однако на ум ничего не шло. Отчаявшись, Федор схватил старую газету, которая валялась у шофера на заднем сиденье, и принялся прочитывать подряд все фамилии, которые там встречались. Громкие, типа Путина и Чубайса, он пропускал, рядовые же приводили его в состояние крайнего недоумения. До сих пор он думал, что его собственная фамилия — нечто из ряда вон, но сейчас был близок к тому, чтобы навсегда избавиться от комплекса неполноценности. Если верить газете, страна просто наводнена типами, в паспорте у которых написано черт знает что.
Например, Глюкопудов. Может человек с фамилией Глюкопудов внушать уважение?
В газете была собрана целая кунсткамера:
Невроткин, Хрустман, Скорпионенко, Масломяткин и Клопенюк. Федор Ильич решил, что надо остановиться на чем-нибудь классическом. «Назовусь-ка я доктором Фрейдом, — подумал он. — Самое милое дело».
Было уже совершенно темно, когда такси подкатило к особняку Ядовитого. Домик был что надо. Его чернильный готический остов вырисовывался на мягко-синем вечернем фоне, поражая воображение громадностью и неприступностью. Наверное, поэтому забор вокруг участка хозяева посчитали излишним.
Окна светились только на первом этаже, да еще одно — в круглой башне, прилепившейся к правому крылу строения. «Там заперта моя любимая», — догадался Федор.
Электрическое освещение было скудным, и, когда такси отъехало, у Жеряпко сложилось отчетливое ощущение, что он попал в прошлый век и дверь ему сейчас откроет дворецкий в бархатной ливрее и башмаках с пряжками.
Пройдя по дорожке, обсаженной низкими кустами, листья которых лаково блестели в темноте, Федор отрывисто позвонил. На него уставился глазок видеокамеры, потом внезапно ожил динамик, прилепленный к стене, который, немного пошипев, неприветливо спросил:
— Кого надо?
— Хозяина, — ответил Федор заговорщическим тоном.
— Хозяина нету, — выплюнул динамик.
«Вот и слава богу», — подумал гость, едва удержавшись, чтобы не перекреститься.
— Все равно откройте, — вслух сказал он.
— Еще чего! — рыкнул динамик и противно затрещал, но не отключился.
— Мне надо осмотреть больную! — вздорным голосом заявил Жеряпко. — Что там у вас за барышня, из-за которой меня вытащили из постели?
— Кто вытащил? — переспросил динамик. — Кого вытащил?
— Меня! — тявкнул Жеряпко, но тут же мысленно себя одернул и уже гораздо более авторитетным тоном заявил:
— Я, милейший, академик, действительный член Академии психоневрологических наук, доктор Фрейд. И не собираюсь стоять тут на улице, когда у меня каждая минута расписана на неделю вперед!
— А кто вас вызывал? — продолжал допытываться динамик.
— Сам, — понизив голос, доложил Федор, решив больше к этому короткому пояснению ничего не прибавлять.
На Жеряпкино счастье, Саша Ядовитый в этот момент в столице-матушке гулял с девками, отчего был недосягаем ни для друзей, ни для подданных. Гулянки Саша считал лучшей профилактической процедурой на свете и строго следил, чтобы в эти святые моменты его не прерывали.
Дверь тонко пискнула и открылась.
— А теперь подробнее, — сказал амбал, возникший перед Жеряпко, который уже шагнул было в глубину представшего его очам мраморного холла. — Кто вы такой?
