Послышался шум мотора – Карина разворачивалась, чтобы выехать в переулок. Надежда отважилась нащупать опору под ногами и встать поудобнее. В это время где-то сзади раздался громкий шепот:
– Надька, ты где? С тобой все в порядке?
Надежда хотела ответить, но побоялась, что услышит Карина. Она замешкалась, и Алка впала в панику. Очевидно, она пыталась пролезть через ту же оторванную доску в заборе. Но проход оказался для нее слишком узок, так что Алка элементарно застряла. Пытаясь прорваться, Алка дернулась туда-сюда и раскачала забор. Надежда, и так-то стоявшая очень неудобно, почувствовала, что теряет почву под ногами, пыталась схватиться за доски, но руки ее встретили пустоту, и с громким криком она полетела в канаву.
Как выяснилось позже, машина Карины в это время уже выехала из двора. Алка, заслышав вопль близкой подруги, чудом сумела проскочить в дырку и теперь стояла наверху и звала Надежду.
– Надь, ты жива? Что они с тобой сделали?
– Уж ты бы молчала, – со стоном отозвалась Надежда со дна канавы.
Уже неделю не было дождей, так что на дне было относительно сухо, но земля не успела затвердеть. И оставалось благодарить неизвестных строителей, что они не оставили на дне канавы старые трубы и не бросили ржавую арматуру. Надежда шлепнулась все на тот же ушибленный утром бок. Оно и к лучшему, подумала она, не будет еще одного синяка.
И в это время она почувствовала, что под ней что-то ворочается, большое и неудобное.
«Это земля сейчас обвалится! – мелькнула паническая мысль. – И я окажусь в завале, как шахтеры. Интересно, сколько времени человек может прожить без еды и питья?»
Надежда знала, что нельзя делать резких движений. Если она будет сидеть спокойно, возможно, дальнейшего обвала не случится. Но из-под нее раздался рык, как будто потревожили медведя в берлоге, и заспанный недовольный голос спросил:
– Кого это еще черт принес в ночь-полночь?
Надежда взвизгнула и на четвереньках отползла по канаве в сторону. Оказалось, что она упала на смятую коробку из-под телевизора. А из-под коробки показался страшного вида человек в лохмотьях и в грязи.
– Ну, люди, – с чувством сказал он и почесался, – даже ночью покоя не дадут! Ну скажи, пожалуйста, чего тебе в этой канаве понадобилось? Да еще ночью?
Надежда приняла справедливость вопроса и не нашла на него достойного ответа.
– Простите, – сказала она, – так это я на вас свалилась? А что вы тут делаете?
– Что человек ночью делает? Спит! Вот и я смотрю – ночь теплая, дождя не будет, дай, думаю, посплю на свежем воздухе, а то в подвале вонишша…
Бомж снова почесался, и Надежда в ужасе отползла подальше, сообразив, какой зверинец живет на нем.
– Надя, ты с кем это там разговариваешь? – спросила Алка. – Ты головой не ударилась?
Надежда в ответ сама зарычала не хуже разбуженного медведя, так что Алка сразу засуетилась. Подруга развила бешеную деятельность. Она окончательно выломала злополучную доску из забора и опустила ее к Надежде. Надежда, подивившись тому обстоятельству, что она ничего себе не сломала, видимо, благодаря тому, что свалилась на спящего бомжа, благополучно вылезла наверх. Но нечего было и думать появиться на улице в таком виде. Костюм был весь в грязи, и один каблук остался на дне канавы.
– Какого черта ты сюда притащилась? – шипела Надежда. – Сказала же – ждать в машине.
– Ага, а время идет, я беспокоилась… Этот тип орет, потом я вышла, он и уехал… – оправдывалась Алка.
Кое-как почистили костюм, но идти с одним каблуком Надежда не смогла.
– А ты отломай другой, как в рекламе показывают, будут у тебя тапочки… – предложила Алка.
Надежда пожалела погибшие дорогие туфли, но делать нечего. Однако каблук оказался очень прочно прибит. Алка засунула туфлю в щель между досками и дернула изо всех сил. Надежда только вздыхала. В конце концов, это была ее идея – проследить за преступной парочкой. Подруги выползли в переулок, и тут увидели давешнего водителя.
– Ну, слава богу! – обрадовался он. – А то я думал, что вас там поубивали! Уже ехать хотел, только потом совесть замучила, я и вернулся.
В машине Надежда шепотом поведала Алке содержание подслушанного разговора. Условились встретиться завтра в одиннадцать часов в кафе «Берсалино». Алка знала, где оно находится, там как раз банк рядом.
Кот Бейсик, узрев Надежду в таком плачевном виде, вздыбил шерсть на загривке и распушил усы. Потом, получив положенную порцию еды, кот сменил гнев на милость и даже посидел немножко у Надежды на коленях, мурлыча и снимая у хозяйки стресс.
Человек, которого Карина называла хомячком, постоял молча у окна, наблюдая, как зеленая машина, в темноте казавшаяся серой, разворачивается во дворе. Здесь, в своей квартире, вдалеке от Карины, он мог соображать четко. Собственно, наваждение от ее чар спало уже давно, он прекрасно понял, с кем имеет дело. Он понял, что ее внешность – это только изумительно красивая оболочка, а под ней скрывается жесткая, жадная и очень расчетливая личность. Он не сомневался, что она все продумала до мелочей еще до того, как решила его соблазнить. Он, конечно, дурак, что связался с ней. Но хороша, до чего же она хороша!..
Теперь пути назад нет. Но он не пойдет доверчиво в расставленные Кариной сети. Он будет вести свою собственную игру. Мы еще посмотрим, кто кого проведет. В том, что Карина решила обвести его вокруг пальца, он нисколько не сомневается. Вопрос в том, кто успеет это сделать раньше.
Мужчина постоял еще немного у раскрытого окна. Нужно успокоиться и думать о хорошем, иначе не заснешь, а эта рыжая стерва права: завтра будет тяжелый день и нужно как следует выспаться, чтобы голова была свежей.
Он усмехнулся, вспомнив Карину. Как она говорила о том времени, когда они будут вместе – свободные, с деньгами… Как же, нужен он ей будет потом. Да и она-то, честно говоря, ему не нужна. Ему нужны деньги, это он знает точно. И больше никто. Карина порядочно ему надоела. Если она останется с ним, он не будет знать ни минуты покоя. Это такая женщина, что к ней не то что спиной – боком поворачиваться не стоит. Головы на секунду отвернуть нельзя. Все время она насмехается, все время норовит вывести из себя. Еще выдумала кличку – «хомячок»! Он и так в детстве достаточно натерпелся в школе, Хомяком звали, потому что фамилия такая – Хомченко. И ничего особенного, не самая плохая фамилия… Так то в детстве, дети всегда клички придумывают, а тут – взрослый мужчина, и на тебе – «хомячок»! И ведь до чего вредная баба, видит, что ему неприятно, так нарочно сто раз повторит! Ох, как же она ему надоела!
В бутике известной итальянской фирмы, расположенном на втором этаже нового торгового комплекса в центре Петербурга, было тихо и пусто. Две продавщицы изнывали от безделья. Одна из них, загорелая брюнетка, успевшая этим летом побывать в Турции и теперь гордо демонстрирующая бледным горожанам коричневый животик с фальшивым бриллиантиком в пупке, красила ногти, вторая, невысокая кудрявая блондинка, разглядывала фотографии в глянцевом журнале. Они сходили бы по очереди в кафе на первом этаже, все равно покупателей не было, но в служебном помещении бутика торчала директриса, сводя какие-то счета, и, конечно, в ее присутствии о кафе не могло быть и речи.
Брюнетка оторвалась от своего увлекательного занятия и спросила коллегу, лениво растягивая слова:
– Что-то твой Вадик давно не заходил… у вас с ним что, полная расстыковка?
Блондинка отшвырнула журнал и проговорила с раздражением:
– Козел он! Сам не знает, чего ему надо! Я ему все, в сахарную трубочку свернулась, а он только морду кривит! Его тут вообще видели с Лизкой из «Саламандры»…
– Ну, козел! – поддержала подругу брюнетка.
Наметившийся было увлекательный разговор был неожиданно прерван.
В широко распахнутую стеклянную дверь магазинчика вошла чуть полноватая, но вполне ухоженная женщина средних лет, с хорошо уложенными светлыми волосами, одетая в отвратительно дорогое платье от «Валентино» и туфли от «Альберто Челлини».
С точки зрения юных продавщиц, само существование этой особы было вопиющей несправедливостью. Они считали всех женщин старше тридцати глубокими старухами и в глубине души придерживались мнения, что в таком возрасте следует специальным законом запретить надевать дорогую и красивую одежду. Правда, с другой стороны, продавщицы получали процент от выручки магазина и были, казалось бы, заинтересованы в покупателях…
Блондинка в платье от «Валентино» обошла бутик и задумчиво проговорила, как бы ни к кому не обращаясь:
– Приличного шелкового топа пятидесятого размера у вас, конечно, нет?
– Все вывешено, – равнодушно проворчала блондинка, снова углубившись в свой журнал.
– Такие размеры только в «Трех толстяках», – прошипела брюнетка, докрасив последний ноготь и любуясь своей работой.
