Бледнолицый головорез снова скосил на меня холодные глаза и прошипел:
— Я сказал — заткнись!
Но старший этого криминального трио, смазливый тип в темном костюме, повернулся ко мне с переднего сиденья и с не предвещающей ничего хорошего улыбкой произнес:
— Детка, нас интересует пропавшая машина, а ты о ней знаешь явно больше всех.
— Ничего ни про какую машину не знаю, — скороговоркой пробормотала я больше для порядка — и мне, и им все было понятно.
Бригадир снова гнусно ухмыльнулся и сказал:
— Так я и думал, но мы в дороге болтать не будем, привезем тебя к шефу, а там уже ты расскажешь все, что знаешь. И то, чего не знаешь, тоже расскажешь. Правда, Рахим?
Он подмигнул моему бледному соседу, и тот в ответ также улыбнулся. Это было зрелище не для слабонервных.
У меня по спине пробежала новая порция мурашек. Думаю, они спешно эвакуировались ввиду моей скорой кончины — как крысы эвакуировались с «Титаника», заметив вдалеке громоздкий силуэт айсберга.
Тем временем наша машина покинула тихий район, где на улицах почти не было движения, и, приближаясь к центру города, выехала на забитую машинами Фонтанку. Мы попали в пробку и двигались теперь короткими рывками по три-четыре метра за раз.
— Ну, Сева, блин горелый, — повернулся бригадир к водителю, — какого черта ты на эту гребаную Фонтанку свернул? Знаешь ведь, что здесь днем вечно пробки!
Толстый флегматичный Сева пожал плечами и пробурчал:
— Думал, проскочу, да вот влипли...
— Думал, думал! — передразнил его бригадир. — Шеф тебе устроит! Думал он! Эйнштейн нашелся!
— Ты чего, — неожиданно разозлился спокойный Сева, — ты базар-то фильтруй! Эйнштейном, блин, обзывает!
— Ладно, ладно, не горячись, — бригадир пошел на попятную.
Машина медленно двигалась в плотном потоке. Прямо перед ней ехал роскошный джип, сверкающий темным лаком. Неожиданно меня посетила некая идея. Конечно, ее осуществление было связано со значительным риском, но в моем положении все было рискованно, а хуже всего — спокойно сидеть в машине и ждать, пока меня привезут к загадочному шефу и приступят к серьезному допросу.
Я скосила глаза на своего соседа, бледнолицего Рахима. Он не дремал, поочередно бросая острые внимательные взгляды то на меня, то на окружающие машины. Воспользовавшись моментом, когда он смотрел в сторону, я осторожно запустила руку под полу своего жакета. Там в подкладку была вколота английская булавка — говорят, это помогает от сглаза. В сглаз я не особенно верю, но булавка тем не менее пригодилась. Отколов ее от подкладки, я спрятала ее в кулак и стала ждать подходящего мгновения.
Машины в пробке продвинулись еще на несколько метров, и, когда Сева собрался затормозить перед задним бампером джипа, я просунула руку с булавкой между передними сиденьями и воткнула тонкое острие в жирный Севин зад.
Он матюгнулся, резко дернулся вперед и вместо тормоза нажал на газ. Раздался скрежет рвущегося металла, звон стекла... наша машина с грохотом врезалась в сверкающий джип, джип, в свою очередь, — еще в одну машину... Я откинулась на спинку сиденья и замерла с абсолютно невинным скучающим видом.
— Ты что, совсем сдурел? — развернулся бригадир к Севе.
Тот хотел начать объяснения, но из покореженного джипа уже выскочили трое здоровенных «конкретных» качков и подбежали к нашей машине с явным намерением рассчитаться со своими обидчиками раз навсегда и полностью.
— Вы, козлы, что с нашим «Крузером» сделали! — орал главный из приближающейся бригады. — Мы, блин, на стрелку ехали, как люди, а теперь, реально, только на свалку можно в таком виде пилить! Вы, конкретно, сейчас за все ответите!
— Эй, пацаны, — подал голос «наш» бригадир, — остыньте! Вы на стрелку ехали, а мы что — просто так катаемся? Что вы, блин, сразу быковать начинаете? Поговорим по-хорошему! — Он распахнул дверцу машины и выбрался навстречу разъяренным коллегам. Рахим открыл свою дверь и настороженно следил за развитием событий, готовый вмешаться в нужную минуту.
Другого такого удачного момента мне могло не представиться: бандитам было не до меня, а дверца машины с моей стороны явно не была заперта — поскольку, как я знала, в таких иномарках центральный замок открывает и закрывает все двери одновременно.
Я резко распахнула дверцу, пригнулась и выскочила наружу. Рахим выругался и бросился в погоню за мной, но ему пришлось обегать вокруг машины, к тому же я бегаю очень хорошо, и пока он бежал, я уже добралась до тротуара и припустила в сторону ближайшего проходного двора. Бросив взгляд через плечо, я увидела, что Рахиму преградил дорогу один из доблестного экипажа пострадавшего джипа — похожий на платяной шкаф субъект с редкостно тупой физиономией. Дискуссия намечалась весьма увлекательная, так что Рахиму теперь было явно не до меня, и я могла не опасаться погони.
Тем не менее я пробежала проходным двором, пересекла какой-то переулок, сделала еще несколько петель, как удирающий от охотников заяц, и наконец подбежала к какому-то подъезду, довольно запущенному, но с виду вполне безопасному.
С разбегу я заскочила в распахнутую дверь и перевела дух. Было невыносимо грязно, воняло мочой, причем не только кошачьей. Так всегда бывает в подъездах, которые не запираются на кодовый замок.
Спотыкаясь и повиснув на перилах, я поднялась на четвертый этаж, потом на пятый. На площадке пятого была только запертая дверца на чердак и маленькое пыльное окошко с непропорционально широким подоконником. На него-то я и уселась, подстелив предварительно валявшуюся тут же газету. В сумке нашлись сигареты и зажигалка. Этого как раз мне и не хватало. Затянувшись глубоко, я облокотилась на стену, отдышалась и задумалась.
Подумать было о чем. Положение у меня было аховое. Но, чтобы не расстраиваться еще больше, я решила разложить все по полочкам, подсчитать плюсы и минусы и определить, чего больше. Если больше плюсов, то нужно приободриться, держать хвост пистолетом и бороться. Если же больше минусов, то не стоит и пытаться.
Итак, приступим. К минусам своего положения я отнесла нападение бандитов, отсутствие сильного мужского плеча, на которое я могла бы опереться, и широкой спины, где я была бы как за каменной стеной. Далее, несомненно, к минусам следует отнести временную потерю жилплощади, потому что появиться в собственной квартире в данный момент было бы смерти подобно. Я могла бы еще внести в ту же графу убийство Пашки и требования неизвестного шантажиста вернуть ему Пашкин блокнот, о местонахождении которого я не имею понятия, но в свете последних событий все, что случилось в роковую ночь с пятницы на субботу, отодвинулось на второй план.
В итоге, я совершенно одна, жалкая и гонимая, мне некуда идти, и никто не поможет. Я не могу обратиться в милицию, потому что тогда вскроется убийство Пашки. Единственный человек, который мог бы мне помочь, — это Алена, но вот уже третий день я не могу до нее дозвониться. Куда она пропала? Что с ней случилось?
Но разумнее будет подумать сейчас, что же все-таки случилось со мной. Хватит подсчитывать убытки, теперь займемся прибылями.
Итак, бандиты меня похитили, но я умудрилась от них сбежать. Надолго ли, это вопрос, но пока я свободна, цела и невредима. Далее, ночевать мне, конечно, негде, но зато я, опасаясь того, что в квартиру пожалует шантажист или еще кто-то, утром забрала с собой все деньги и паспорт. Имея деньги, можно продержаться некоторое время. Я откладывала на черный день, можно сказать, что он уже наступил. Еще у меня есть работающий мобильник. Можно поговорить с Леной, она будет держать меня в курсе событий.
Я попыталась подвести итог своим подсчетам, но окончательно запуталась, чего больше — плюсов или минусов. Все это не имело ни малейшего смысла, потому что на самый главный вопрос я не могла дать ответа. А какой самый главный вопрос? Правильно — что делать? Что я должна предпринять именно сейчас? Куда мне деваться? Где сегодня переночевать и куда податься утром?
От этих бесконечных вопросов заболела голова. Я еще раз без надежды на успех достала мобильник, чтобы позвонить Алене, но тут вдруг он требовательно запищал у меня в руках. Господи, наконец-то кто-то обо мне вспомнил! Но в трубке послышался голос, который я хотела услышать в самую последнюю очередь.
