«Ничего себе аттракцион! – подумала она и едва успела задержать дыхание, как давление воздуха вытолкнуло ее в воду. Темнота вокруг нее превратилась в знакомый зеленоватый сумрак, в котором рассыпались во все стороны тысячи серебряных шариков – пузырьки воздуха, которые вместе с Соней вырвались из торпедного аппарата.
Соня на мгновение растерялась, но тут же опомнилась и заработала руками, чтобы выплыть наверх, на поверхность воды…
Беда была только в том, что она понятия не имела, где здесь верх, а где низ: со всех сторон была одинаковая зеленоватая мгла. На какой-то страшный миг ее охватила паника: воздух в легких заканчивался, а она все еще была под водой.
Но в следующее мгновение она сообразила, что верх там, куда стремятся пузырьки воздуха, и поплыла за ними.
Несколько сильных гребков – и она вылетела из воды, жадно вдохнула воздух и огляделась.
Она была на поверхности, но не в открытом море и не в пещере, а в длинном туннеле. С одной стороны этот туннель упирался в железную решетку, с другой уходил в темноту. К счастью, в этом туннеле было не совсем темно: на потолке через равные промежутки висело несколько светильников.
Соня плавала кругами, дожидаясь Алекса и думая, что делать дальше.
Время шло, а Алекс все не появлялся.
Сонины часы давно уже не ходили, и она не знала, сколько времени плавает в этом тоннеле, но не сомневалась, что прошло уже больше получаса, так что надеяться практически не на что.
«Наверное, он не смог справиться с этой системой и выстрелить самим собой из торпедного аппарата, – думала Соня в отчаянии. – Хорошо, если он просто остался в лодке, а если он погиб во время выстрела? Если его расплющило давлением воздуха? Если его разбило об какой-нибудь подводный камень?»
Она до дрожи, до судорог боялась остаться одной в этой подземной пещере, но это было не единственной причиной ее отчаяния. Сама себе в этом не признаваясь, Соня начала испытывать к Алексу симпатию – и вот теперь-то он и погиб…
И вдруг на поверхности воды появился фонтан воздушных пузырей, а через секунду в середине этого фонтана возникла круглая голова с нелепо выпученными глазами.
– Алекс, ты жив! – воскликнула Соня. – Ты выбрался! Ты выплыл! Как я рада!
Но в следующую секунду она подплыла к своему спутнику и заколотила его по плечам:
– Как ты мог! Ты все не выплывал и не выплывал! Я тут уже не знаю, что передумала!
– Ты с ума сошла! – Алекс оттолкнул ее, отплыл в сторону, отфыркиваясь. – Ты же меня утопишь!
Потом, отдышавшись, он обиженным тоном проговорил:
– Я выплыл, как только разобрался с системой управления торпедным аппаратом. Думаешь, так просто выстрелить самим собой? Попробовала бы ты сама…
– Ну, извини… – пробормотала Соня, – я просто очень испугалась за тебя… Дорогой, ну какой же ты умный, так здорово все придумал!
И она попыталась обнять его за шею и поцеловать. Ничего не вышло, потому что Алекс отстранился, и Сонины губы поцеловали соленую воду. От негодования она ушла под воду. Ну что же это за человек такой? Просто не мужчина, а полный кошмар!
Соне захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда и больше никогда-никогда не видеть этого типа в ненавистном гидрокостюме. Но она тут же опомнилась: что, под водой, что ли, сидеть? Нужно терпеть. Как бабушка говорила? Бог терпел и нам велел…
Соня вынырнула на поверхность и поглядела на Алекса незамутненным взглядом.
– А где же мы теперь находимся? И самое главное, что нам делать?
– Для начала хорошо бы выбраться из воды… – протянул Алекс.
– Да уж, хотелось бы, – поддержала его Соня. – Я уже чувствую, что превращаюсь в рыбу, у меня начинают отрастать жабры!
Алекс покрутился на месте, оглядываясь.
– Так, в той стороне выхода нет, точнее, он закрыт решеткой. С другой стороны туннель слишком длинный, доплыть до его конца у нас не хватит сил. Кроме того, мы не знаем, что нас ждет в конце этого туннеля.
– И что же ты предлагаешь? – капризно протянула Соня. – Я уже еле держусь на воде…
– А вот там… что это такое? Кажется, там есть лестница! – Он показал на стену туннеля, не обратив никакого внимания на ее тон.
Приглядевшись к стене, Соня рассмотрела на ней ржавые металлические скобы.
Эти скобы поднимались к потолку туннеля как раз в том месте, где был закреплен светильник, поэтому Соня не могла разглядеть, куда ведет эта лестница.
– Интересно, что там, наверху… – протянула она.
– Что-то должно быть, – отозвался Алекс. – Раз есть лестница, значит, она к чему-то ведет.
– Логично, – нехотя согласилась Соня.
Она в несколько гребков подплыла ближе, ухватилась за нижнюю скобу и пошарила ногой по стене. Там она наткнулась еще на одну скобу – лестница продолжалась и под водой.
Перенеся вес на подводную скобу, она подтянулась и наконец вылезла из воды. Несколько секунд она просто наслаждалась ощущением твердой опоры под ногами, затем полезла наверх.
Алекс подплыл к лестнице и тоже начал карабкаться.
Вскоре Соня добралась до потолка и увидела круглый металлический люк с защелкой.
– Ну, что там? – окликнул ее снизу Алекс.
– Какой-то люк… – пропыхтела Соня, дергая защелку. – Сейчас… сейчас я его открою…
– Подожди, я сам это сделаю! – Алекс полез быстрее.
– Я и сама могу… – отозвалась Соня. – Что ты думаешь: я совсем беспомощная?
– Я ничего такого не думаю, просто неизвестно, что там, за этим люком…
– Да уж не хуже того, с чем мы до сих пор имели дело!
Защелка поддалась, и люк откинулся.
Соня просунула в него голову и огляделась.
Впрочем, большой пользы в этом не было: она увидела только темноту, едва освещаемую отраженным светом из туннеля, и выступающие из этой темноты смутные тени.
Отбросив страхи и колебания, Соня протиснулась в люк, откатилась в сторону и встала на ноги.
Она находилась в темной комнате. Не в туннеле, не в пещере, а именно в комнате. Она чувствовала это по каким-то едва уловимым признакам: по отсутствию эха, по едва заметному сквозняку, по смутным теням. Повертев головой, она увидела совсем близко тускло горящую красную лампочку. Эта лампочка не освещала комнату, она только притягивала к себе взгляд, как горящий в темноте глаз или как кнопка лифта…
Кнопка! Это и была кнопка!
Соня протянула руку и нажала ее.
В ту же секунду комнату залил ослепительный свет.
Соня зажмурилась, выждала несколько секунд и открыла глаза.
И увидела нацеленный на нее ствол пистолета.
Седоватый человек лет сорока пяти улегся поудобнее, направил бинокль на белоснежную яхту и приготовился к долгому ожиданию. Сейчас его позиция была не очень удобной: солнце светило прямо в глаза, мешая смотреть. Но с этим ничего не поделаешь: он давно облюбовал этот наблюдательный пункт, отсюда яхта хорошо видна, а сам он отлично укрыт краем скалы. Он прятал поблизости всю свою аппаратуру и не хотел менять позицию из-за неудачного освещения.
Он уже две недели следил за этой яхтой, и пока безрезультатно.
Впрочем, в его работе самым главным качеством было безграничное терпение. Иногда ему приходилось неделями ждать важного события, неделями следить за объектом, ни на секунду не утрачивая внимания, не отвлекаясь. Это требовало необыкновенной выдержки, но что-что, а выдержка у него имелась.
Кроме выдержки у него было отличное зрение, прекрасная физическая подготовка и отменная репутация. А вот чего у него не было, это имени. То есть в процессе своей профессиональной карьеры ему, разумеется, приходилось использовать какие-то имена, но это были только временные оперативные псевдонимы. Как одноразовые латексные перчатки, которые выбрасывают, как только в них отпадает необходимость. Так, сейчас он называл себя Джон Джонсон. Очень удобное имя – совершенно безликое.
Чтобы солнце не так мешало, Джон немного сместился влево и слегка передвинул бинокль.
И в это время из-за дальнего мыса показался катер.
Возможно, это всего лишь тот человек, который каждый день привозил на яхту свежие продукты и рыбу, но Джон на всякий случай приготовил камеру с мощным длиннофокусным объективом. Он тщательно настроил объектив камеры, навел его на приближающийся катер и снова вгляделся в него.
Нет, это был не тот катер, который он видел ежедневно. Этот был значительно больше и мощнее. На носу стоял человек в черном костюме, нелепом в этот жаркий день. Но самое главное – на груди у этого человека был короткий автомат. Определить марку этого автомата с такого расстояния было сложно, но Джон не сомневался, что это серьезное оружие: американский «ингрэм» или израильский «узи».
