Выйдя из кухни, Маркиз заглянул еще в одну дверь позади эстрады, на которой сиротливо лежала электрогитара. За ней был узкий темный коридорчик. В конце этого коридора на маленькой низкой дверке висела табличка с черепом и скрещенными костями. Что это – помещение электрощитовой?
Маркиз вспомнил телефонный разговор с Лолой. «Собака на сене», «Бедный Йорик»… эти слова сначала показались ему бессмыслицей. Но Лола раньше никогда не говорила и не делала ничего бессмысленного. Если «собака на сене» привела его в это кафе, то, может быть, «Бедный Йорик» – намек на дверь с черепом и костями, ведь шекспировский могильщик произносит свой знаменитый монолог, держа череп бедного Йорика в руке?
Маркиз уверился, что он на правильном пути.
Если Лолу держат за этой дверью – при ней наверняка находится охранник. Дверь расположена так удачно для этого охранника – или так неудачно для Маркиза, что за ней, когда она открывается, невозможно спрятаться, то есть охранник, открыв ее, хорошо видит весь коридор.
Маркиз осмотрелся в поисках подходящего реквизита и увидел на эстраде кафе необходимый атрибут безголосого певца – стойку с микрофоном. Подставка этого микрофона представляла собою замечательный тяжелый металлический диск. Порывшись в своем любимом наборе «Юного афериста», он нашел все необходимое и, бесшумно подобравшись к двери с черепом, принялся конструировать устройство под названием «Сюрприз для Санта-Клауса». Главной его задачей при этом было не шуметь, чтобы не привлечь внимания охранника раньше времени.
Закончив монтаж своего агрегата, Маркиз отошел за угол, держа в руке длинный шнур, который в прежней жизни работал проводом от электрогитары. Спрятавшись, он потянул за шнур и отпустил его, при этом привязанная к шнуру колотушка, сделанная из ножки от стула, громко ударила в дверь. Повторив эту операцию несколько раз, он затих.
– Эй! Это ты, что ли, Толька? – закричал голос из-за двери. – Чего тебе?
Маркиз снова постучал в дверь своей дистанционной колотушкой.
– Ну чего тебе надо? – В двери скрипнул ключ, и она приоткрылась самую малость – только чтобы можно было выглянуть в коридор. Действительно, в образовавшейся щели показалась небритая физиономия с очень светлыми всклокоченными волосами.
– Толька! Ты, что ли, ломишься? – спросил блондин.
Ответа, естественно, не последовало. Более того, в коридоре никого не было.
Но тут блондин услышал сбоку, за дверью, странные звуки: «Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!»
За дверью было слишком мало места для человека, и охранником овладело любопытство. Он открыл дверь пошире и заглянул за нее, чтобы рассмотреть источник странных звуков. Видимо, он не успел понять, что этот стук издает желтый заводной цыпленок, крутившийся по полу и склевывавший воображаемые зерна. В тот момент, когда блондин шире открыл дверь, он тем самым нарушил устойчивость собранной Маркизом конструкции, и закрепленный над дверью металлический диск от стойки микрофона рухнул ему на голову.
Глухо ухнув, как разочарованный филин, блондин свалился на пол – прямо под символической табличкой с черепом и скрещенными костями. Маркиз подбежал к двери, мимоходом проверил пульс у поверженного врага, убедился, что тот жив, и, перешагнув через его бесчувственное тело, проскользнул в дверь с «Бедным Йориком».
За дверью находилась не электрощитовая, как можно было подумать, а маленькая комнатушка вроде кладовки или чуланчика. Посреди этой клетушки стоял трехногий табурет, на котором, должно быть, сидел охранник, а в углу, на свернутом одеяле, поджав ноги, скорчилась Лола, или Ольга – неизвестно, кем она сейчас себя чувствовала.
Вид у нее был неважный: театральный костюм, в котором ее похитили, кое-где порвался и был изрядно помят, кружевной воротничок сбился на сторону, волосы совершенно растрепались, грим размазался, но в глазах горел несгибаемый боевой дух…
Значит, это была Лола – не сломленная и непобедимая! Подняв глаза на Маркиза, она облегченно вздохнула и прошептала:
– Наконец-то! Я уж думала, что ты решил плюнуть на меня и смыться!
– Стоило бы, из воспитательных соображений, – буркнул Маркиз, помогая ей подняться на ноги. – Ну, теперь-то ты поняла, что оставаться в городе никак нельзя?
– Ты что, собираешься здесь дискуссию устроить? Может, телевидение пригласим? Смываться нужно скорее, пока эти гады не вернулись!
В этом вопросе Маркиз был с ней полностью согласен. Он выскользнул в коридор, снова перешагнув через блондина, который слабо застонал и пошевелился, и они побежали по сводчатому проходу к двери кафе. Но уже почти у самого входа Леня услышал звук подъезжающих машин. Резко развернувшись и прижав палец к губам, он бросился назад, схватив Лолу за руку. Столкновение с основными силами противника сейчас никак не входило в его планы. Первый раз заглянув в кухню, он обратил внимание на второй выход из кафе – тот, откуда вносили продукты и куда заходил кухонный персонал. Открыть изнутри эту дверь не представляло труда, и через полминуты Маркиз и Лола выбежали на набережную канала Грибоедова, где их сиротливо дожидалась брошенная Леней машина.
Маркиз рванул с места, и через двадцать минут, когда «Собачья будка» и ее хозяева остались далеко позади, Лола сдавленным голосом проговорила:
– Останови машину!
– Тебе плохо? – недовольно заговорил Маркиз. – Уж потерпи как-нибудь… – Но все же приткнул машину к обочине.
– Совершенно не знаю, что в таких случаях говорить, – тихо пожаловалась Лола, – ты ведь спас мне жизнь.
– Ничего не говори! – улыбнулся Маркиз в темноте. – Я и так все знаю.
Мягкие губы ткнулись ему в уголок рта, что было очень приятно. И вот, когда Маркиз повернулся к девушке, стремясь продолжить поцелуй, она отстранилась неуловимым движением.
– О, мой герой! – томно прошептала Ольга и закатила глаза – она снова играла.
– На этом лирическую часть считаю законченной! – буркнул Маркиз и так резко тронул машину с места, что Ольга ткнулась головой в переднюю панель. Она поднесла руку к ушибленной брови, но, взглянув на сердитое лицо Маркиза, ничего не сказала.
– Здесь Гагенау! – раздался в трубке каркающий голос барона.
– Здравствуйте, господин барон! – произнес Макс нарочито медленно.
Ему мучительно не хотелось переходить к делу – сообщать нанимателю о своем непростительном промахе.
– А, это вы, дорогой мой! – Любезное обращение не обмануло Макса – голос барона звучал сухо и неприязненно. – Я давно уже жду вашего звонка. Что там у вас стряслось? Вы не уследили за коллекцией?
«Вот черт! – подумал Макс с отвращением. – Уже знает. Какая-то сволочь успела стукнуть раньше, чем я позвонил. Теперь это мне тоже будет поставлено в вину».
Вслух же он сказал:
– Да, господин барон. Часть коллекции похищена. Это моя вина, я не проверил тщательно бронированную машину, предоставленную для перевозки…
– Меня не интересуют детали! – ледяным тоном прервал его барон. – Но отчего вы не сразу поставили меня в известность?
– Я проводил первичный осмотр, хотел по горячим следам выйти на похитителей. Разговаривал со свидетелями и здешней милицией.
– И каковы результаты? – в голосе барона звучала насмешка. – Вам удалось кого-нибудь поймать?
– Нет еще, – Макс старался сохранять спокойствие, – ясно, что действовали профессионалы, была подготовлена крупная операция…
– Мне казалось, что вы – тоже профессионал! И это ваша страна, вы знаете ее достаточно хорошо, так что вам и карты в руки! Ищите, и да поможет вам Бог! Кстати, к вам уже вылетел следователь страховой компании. Ведь, как я вам уже говорил, коллекция застрахована на очень солидную сумму, а эти господа зря денег на ветер не бросают. Так что будьте готовы к тому, что придется ответить на тысячи вопросов. А то, что это ваша вина, – вот в этом, дорогой мой, вы абсолютно правы.
На этой мажорной ноте барон закончил разговор, и в трубке запищал сигнал отбоя.
– Черт! – выкрикнул Макс, ударив ребром ладони по стене, чтобы хоть немного выпустить пар. – Черт, черт! Теперь меня сделают крайним, повесят на меня всех собак! И какой гад, интересно, поспешил рапортовать барону о похищении? Герр профессор Шульц, главный научный консультант, или мои доблестные помощнички?
Макс так и не пришел к какому-нибудь выводу, когда его мобильный телефон зазвонил.
– Здесь Белофф, – ответил он по немецкой традиции, которую успел усвоить за пятнадцать лет.
– Здесь Лангман, – ответил ему бесцветный, как ноябрьские сумерки, голос. – Я направлен страховой компанией АСЕ для проведения предварительного следствия по делу о хищении части коллекции барона Гагенау. Надеюсь на ваше всемерное сотрудничество.
– Яволь! – воскликнул Макс, с трудом подавив в себе желание вытянуться в струнку.
Справившись с этим неуместным приступом, он заговорил нормальным человеческим голосом:
