«И не только денежные!» – подумала я.
– Нет, все-таки интересно, какая сумма, – ажиотировался Артамонов, – и кто оставил?! Родственников у нее практически нет, а те, кто существует, бедны, словно церковные мыши. Очень интересно…
– Можно позвонить в контору, – предложила я.
– Гениально, – Андрюшка всучил мне трубку. – Действуй!
Мы отыскали в справочнике код Марселя, и протяжные гудки застучали в ухо. Наверное, все ушли домой. В Москве сейчас девять вечера, значит, во Франции – семь. И тут откликнулись:
– Алло.
На меня словно пахнуло чесноком, специями и необыкновенно вкусным рыбным супом буайбес, который варят в этом портовом городе.
– Говорите, – продолжал голос с неистребимым южным акцентом. – Мэтр Кассис у аппарата.
Мы болтали минут десять. Не понимавший ни слова Андрей только хлопал глазами. Наконец я повесила трубку.
– Ну? – налетел на меня приятель.
Я пожала плечами.
– Не хочет ничего сообщать по телефону, только подтвердил, что Лидуше завещана крупная сумма.
– Господи! – в нетерпении завопил Андрюшка. – Ну как же узнать подробности?
– Ехать в Марсель и разбираться.
Артамонов хмыкнул.
– Это ты, французская гражданка, можешь хоть завтра в Париж лететь, а мне визу почти месяц ждать.
Я в задумчивости повертела письмо в руках. И в самом деле, интересно. Единственный человек, способный прояснить ситуацию, – Лида. Но она без сознания в палате реанимации.
Рано утром во вторник я вылетела в Париж. Недоверчивый Аркашка лично довез меня до Шереметьева и глядел вслед, пока мать проходила таможенный контроль. В аэропорту Шарля де Голля села в такси и через полчаса оказалась дома.
– Мадам, – кинулась ко мне экономка София, – страшно рада вас видеть.
– Взаимно, София. Луи здоров?
– Что ему сделается.
Наш повар Луи, по совместительству муж Софии, улыбаясь, вышел в холл, разводя руками:
– Мадам, вы в своем репертуаре, опять только с маленькой сумочкой, без вещей и не позвонили! Ну, ничего, сейчас София приготовит вашу спальню. Желаете тосты?
– Некогда, – отмахнулась я от повара. – Лучше скажи, «Рено» заправлен?
– Конечно. Хотите сразу куда-то ехать?
– В Марсель!
– В Марсель?! – воскликнули супруги в один голос. – Может, лучше на поезде, а там взять автомобиль напрокат?
Благоразумные старики, как всегда, правы. Позвонила на вокзал и, узнав, что экспресс отправляется в семь вчера, спокойно переоделась, выпила кофе с булочками, а потом, впервые после отъезда кухарки Катерины, съела вкусный обед.
– Так нельзя, мадам, – с укоризной заметила София, глядя, как я глотаю форель под соусом. – Ешьте медленно, спокойно, никто ведь не отнимет. Что-то вы совсем отощали. Правда, никогда особой полнотой и не отличались, но сейчас похожи на зубочистку. Знаете, мадам Натали выпустила новую книгу!
Я так и подскочила. Ну и скорость! Наташка по-прежнему пишет любовные романы. Причем подруга ваяет свои произведения на французском языке, а сюжеты черпает из российской жизни. Простой французской женщине, любящей перед сном почитать про любовь, подается совершенно невероятное блюдо. Этакая мешанина из ужасов советской действительности. Наташкины герои все, как один, люди искусства и диссиденты. Любовные приключения переживают в казематах КГБ, зонах и тюрьмах. Слезы льются из глаз француженок уже на третьей странице. Нечего и говорить, что все заканчивается, как правило, свадьбой, и несчастные страдальцы играют ее в Париже.
Пишет Наташка по десять страниц в день и раз в полтора-два месяца выдает на-гора новый шедевр.
Когда она только прорывалась на книгоиздательский рынок, то заставляла меня читать свои рукописи. Честно говоря, каждый раз я расстраивалась. Казалось мне, подобная литература никогда не найдет читателя. Но Наталью ждал ошеломляющий успех. Сначала парижанки, а потом и провинциалки принялись расхватывать книжки, словно горячие пирожки. А недавно «Пари суар» назвала ее Солженицыным в женском образе. По-моему, это уж слишком. Но подруга загордилась чрезвычайно и удвоила скорость письма.
– Да, – гордо продолжала София, – вышла новая книга, и я видела в парке женщин, читающих ее. Знаете, куда мадам отправилась сейчас? В Лондон, издательство «Пеликан» собирается переводить на английский язык четыре романа.
Ничего себе! Наталья выходит на международную арену!
Марсель – город на море. Но это не праздная, шикарная Ницца, а порт, не замолкающий ни днем, ни ночью. Улица Акаций в старой части Марселя, а контора мэтра Кассиса оказалась в глубине большого тенистого двора. Я пришла рано и в нетерпении ждала десяти утра, пока симпатичная женщина в бежевом костюме не открыла приемную. Господин Кассис встал из глубокого черного кресла и церемонно раскланялся:
– Весь к услугам мадам.
– Это письмо отправили вы? – спросила я, показывая конверт.
– Да, – подтвердил мужчина.
Я устроилась поудобней и объяснила, что Лидия Артамонова находится в больнице, состояние женщины критическое, сознание отсутствует. Муж очень удивился, узнав о наследстве, и хочет, чтобы ему объяснили, кто, какую сумму и почему оставил жене.
Роже Кассис закурил. Как все адвокаты, говорил он много и цветисто, ловко уходя в сторону от сути проблемы. Вкратце дело выглядело так.
В контору обратилось некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным. Оно оформило завещание на гражданку России Лидию Артамонову. Потом инкогнито скончалось, и мэтр Кассис отправил в Москву уведомление. Через месяц он получил письмо от Артамоновой. Женщина писала, что тяжело больна, онкология в последней стадии. Жить осталось недолго, какие-то недели. Поэтому она не хочет забирать деньги, пусть сумма полежит до ее смерти в банке, а потом капитал должен перейти супругу. В конверт она вложила официально оформленное завещание, переведенное на французский язык, копию свидетельства о браке, справку из онкологического диспансера и ксерокопию российского паспорта, подтверждавшего личность.
Изучив документы, Роже отметил, что у клиентки двое несовершеннолетних детей, и поспешил сообщить женщине о возможных сложностях.
– Лучше как можно быстрей перевести деньги, например, в Монако, тогда супруг получит все и не заплатит налогов, если же капитал останется во Франции, придется раскошелиться, причем в тройном размере.
– Почему?
– Для того чтобы вступить в права, следует заплатить пошлину и налог.
– Все равно не понимаю.
Мэтр Кассис принялся терпеливо растолковывать. Законы Французской Республики тщательно оберегают права детей. Если вашему ребенку исполнилось восемнадцать лет, можете смело лишать его наследства, а вот если дитя моложе… Тогда даже при условии, что не желаете давать наследнику ни копейки, им обязательно, в судебном порядке, выделят определенный процент. И пошлину с налогом заплатят все. В случае с Лидой – сначала она, а потом и Поля, и Надя, и Андрей.
– Поэтому советую побыстрей переправить деньги в страну, где подобного закона нет, – советовал адвокат, – согласитесь, лучше заплатить один раз, а не четыре…
– Из этого правила не бывает исключений?
– Иногда дети специально, чтобы избежать лишних налогов, отказываются от денег в пользу отца или матери, но, поскольку госпожа Артамонова является иностранкой, подобное невозможно. После ее смерти супруг и дочери заплатят тройную цену. Если только…
– Что?
– Не дай бог, конечно, но в случае смерти девочек господин Артамонов останется единственным наследником.
На обратной дороге в Париж голова у меня шла кругом. Ни сумму, оговоренную в завещании, ни имени таинственного благодетеля адвокат не сообщил. Но, судя по его почтительности и советам, деньги Артамонову достанутся не копеечные. Однако что за чушь про онкологическое заболевание написала Лидия! Она ведь совершенно здорова. Почему не рассказала о неожиданном богатстве домашним? Конечно, они с Андреем состоятельные люди, но лишние деньги еще никому не мешали. А что, если… девочек похитили именно из-за этой истории! Нет, узнать имя того, кто оставил капитал, просто необходимо!
Приехав в Париж, я стала развивать бешеную деятельность. Сначала позвонила близкому приятелю комиссару Жоржу Перье и решительно потребовала:
– Прошу тебя, немедленно узнай у господина Кассиса из Марселя, кто и какую сумму завещал Лиде Артамоновой. Мне этот пройдоха врет, что не знает имени завещателя.
– Дорогая, – восхитился комиссар, – ты всегда на себя похожа! Как, по-твоему, могу я это сделать? Кстати, когда ты приехала? Одна или с детьми?
– Машка и Зайка учатся, а Кеша работает. Приехала только что, специально выяснить про наследство…
Минут пять толстячок еще сопротивлялся, но мне всегда удается вить из Жоржа веревки, поэтому в конце концов он вздохнул и сдался:
