Едва сдерживая слезы, Зоя дождалась, пока отчаянно капризничавшая дочь наконец уснет, и пошла гулять с Зефиркой. Стоял слякотный московский вечер, вернее, уже ночь, потому что часы показывали почти полночь. На улице никого. Даже собачники давно отгуляли. Зоя тихонько брела по улице, в голове пусто, на душе камень. И тут Зефирка, отчаянно лая, бросилась на идущего навстречу мужчину. Тот испуганно ойкнул.
– Не бойтесь, – крикнула Зоя, – она не кусается, просто резвость показывает.
Но мужик то ли не расслышал, то ли хотел ускорить шаг – он споткнулся об юркую собачонку и со всего размаху грохнулся в глубокую грязную лужу. Поднялся фонтан черных брызг. Ошалевшая Зефирка пробежалась по поверженному противнику, окончательно измазав белый плащ парня.
Зоя подбежала к упавшему и начала извиняться. Вот тут-то и заиграла труба судьбы. Ведь женщина могла просто свистнуть собачке и поскорей убежать домой, но она наклонилась над прохожим и участливо сказала:
– Простите, пожалуйста, ужасно вышло.
– Ничего, ничего, – ответил из лужи парень, – сам виноват, споткнулся.
Он ловко встал на ноги, вода стекала с него ручьем. Брюки, плащ, даже волосы несчастного оказались в грязи. Чувствуя себя виноватой, Зоя предложила:
– Пойдемте ко мне. Почистим одежду, а то вас милиция за пьяного примет и арестует.
Парень улыбнулся, и они поднялись в квартиру. Зоя застирала вещи незнакомца, отметив, что они все импортного производства, и налила случайному гостю чай. Из угощения в доме оказались только сушки.
Пострадавший вымыл голову, зачесал назад волосы, и Зоя увидела, какое у него хорошее лицо, некрасивое, но доброе и очень располагающее. Говорил гость с легким акцентом, и Зоя подумала, что он, наверное, из Прибалтики.
Не успел завернутый в плед мужчина отхлебнуть чай, как на кухне возник плохо соображающий Виктор.
– Дай бутылку, – прохрипел он.
– Нету, – покраснела от стыда Зоя.
– А я говорю, дай! – заорал пьяница и со всего размаху треснул жену по голове.
Зоя коротко вскрикнула, из рассеченной брови потекла кровь. В ту же секунду неизвестный парень вломил Виктору по первое число. Негодяй свалился на пол и захрапел. Гость с отвращением посмотрел на хозяина и спросил:
– Почему ты, красивая женщина, терпишь такое обращение?
Никто прежде никогда не защищал Зою. И она, разрыдавшись, неожиданно выложила незнакомцу все – про детство в приюте и вечно пьющего мужа, про дочку-хныксу и постоянное безденежье…
Проговорили они почти до утра. Около семи парень натянул непросохшие вещи и ушел. Только тогда Зоенька и сообразила, что забыла спросить его имя, да и не представилась сама…
Виктор очнулся часам к девяти, он ничего не помнил. Лидка принялась, как обычно, орать, пьяница снова стал требовать выпивку, и день покатился по привычному сценарию.
Однако вечер принес сюрприз. Как только Зоя в одиннадцать вышла с Зефиркой на улицу, из подворотни появился вчерашний незнакомец.
– Муж спит? – с ходу спросил он.
– Нет, – горько вздохнула Артамонова. – Ему выпить надо, а деньги кончились.
– Возьми. – Парень вытащил из-за пазухи роскошную дорогущую бутылку водки. – Дай мерзавцу, а как заснет, дай мне знать, я поднимусь.
Минут через двадцать они опять сидели на кухне, и парень завел неожиданный разговор.
– Веришь в любовь с первого взгляда? – спросил он оторопевшую Зою.
Женщина только вяло отмахнулась, ни о чем подобном она и думать сейчас не могла. Сергей же, так представился парень, стал рассказывать о себе. Ему двадцать шесть лет, и он… француз. Вернее, русский, но живет во Франции с рождения. Бабушка и дедушка эмигрировали в 1917 году. Дома всегда говорили только по-русски, поэтому языком предков владеет в совершенстве, выдает его лишь легкий акцент. Сергей, или, на европейский манер, Серж, прибыл в Москву в качестве переводчика на ярмарку легкой промышленности. В пятницу французский павильон закроется, и он уедет.
– Я полюбил тебя сразу, – признался Серж, – когда дурацкая собака втаптывала меня в грязь, видел только твои чудесные глаза и виноватую улыбку. Дорогая, стань моей женой!
– Ты в своем уме? – подскочила Зоя. – Я же замужем!
– Пьяная свинья, которая лежит в соседней комнате, не может считаться супругом, – решительно отрезал Серж.
– Хоть понимаешь, в какой стране я живу? – попыталась втолковать ему Зоя. – У нас не Париж, замуж за иностранца непросто выйти, да и разводить целый год станут…
Серж радостно заулыбался:
– Значит, согласна?
Зоя опять тяжело вздохнула.
– Какая тебе разница? Это ведь невозможно.
– Нет, скажи, – настаивал Серж. – Ты согласна?
– Да, – созналась Зоя. – Хоть на край света убегу от такой жизни…
– Тогда пойдем. – И Серж встал.
– Куда? – оторопела Зоя.
– Со мной, – просто ответил парень.
– Прямо сейчас? – продолжала удивляться женщина. – Вот так взять и уйти?
– Именно, – без колебаний заявил Серж, – решайся, завтра будем в Париже.
– Но как?.. – начала вяло сопротивляться Артамонова.
– Обыкновенно, – улыбнулся Серж, – ногами…
– У меня ребенок…
– У нас будут другие дети, – заявил мужчина.
Зоя несколько секунд смотрела в его открытое лицо, вдыхая исходящий от кавалера запах дорогого одеколона, и труба судьбы пропела в последний раз.
– Хорошо, – заметалась женщина. – Только вещи соберу!
– Они тебе не нужны, – остановил ее жених.
Молодости свойствен авантюризм. Зое едва исполнился к тому моменту двадцать один год, а Серж оказался не намного старше.
Вот так ледяной ноябрьской ночью Артамонова села в такси с мужчиной, которого знала всего два дня и за которого собиралась выйти замуж в далеком неизвестном городе. Но до Парижа еще нужно как-то добраться.
Серж привел Зою в квартиру. Хозяев не было, и женщина провела всю ночь одна. Утром часов в пять пришла незнакомка и протянула чемодан. Внутри оказались вещи, только импортного производства – от трусов до элегантного пальто. Пришедшая показала Зое записку: «Делай все, что она скажет. Серж».
Сначала женщина коротко постригла Зою, затем выкрасила русые волосы в темно-каштановый цвет. И все молча, лишь знаками показывая, что делать. Так же беззвучно велела переодеться и побрызгаться терпко пахнущими духами.
Потом появились гипс и бинты. Гримерша ловко приладила на нижнюю челюсть Зои лангетку и обмотала голову бинтами, гипс лег и на правую руку.
Они спустились вниз. У подъезда стояла машина с дипломатическим номером. За рулем мужчина лет шестидесяти с пронзительно-синими глазами. Оцепеневшая от ужаса Зоя влезла в автомобиль. Гипс плотно давил на челюсть и говорить женщина не могла.
– Вы – госпожа Ребекка Дюруа, – пояснил на отличном русском языке шофер, – секретарша советника. Позавчера упали на улице и сломали челюсть и руку. Первую помощь оказали в Институте Склифосовского, но вы решили лечиться на родине, так как процесс выздоровления займет три-четыре месяца. Говорить не можете, челюсть жестко фиксирована, письменно отвечать на вопросы – тоже. Поэтому вас сопровождает господин Серж Д'Обиньон, он и станет общаться с пограничниками. Вот ваши документы.
И водитель подал ошеломленной Зое билет, паспорт и справку из Склифосовского. На фотографии – худенькая темноволосая женщина, а справка подтверждала факт перелома.
Зоя не помнила, как, почти приседая от ужаса, дошла до стойки паспортного контроля. Серж крепко держал ее под руку. Но серьезный пограничник только глянул на дипломатические паспорта, бросил мгновенный взгляд на замотанную бинтами до самых глаз «француженку» и открыл шлагбаум.
Через четыре часа та же процедура повторилась в Париже. Серж, радостно хохоча, рассказал, что организовать побег помог близкий приятель его покойного отца, работающий в посольстве. Это он придумал загипсовать челюсть и руку, чтобы не владеющая французским языком Зоя не попалась случайно, проходя контроль. Паспорт Ребекки Дюруа остался у Зои. Всем приятелям Серж рассказал, что встретил свою любимую в Хорватии. По-русски она говорит, а по-французски ни бум-бум. В окружении Д'Обиньона не было ни одного хорвата, в паспорт никто не заглядывал. Легенду приняли безоговорочно. И через несколько недель Серж и Зоя без шума поженились. Женщина получила новый паспорт и стала Ребеккой Д'Обиньон.
Жизнь ее сказочно переменилась. Она жила, как в счастливом сне. Вместо побоев и колотушек – цветы и подарки. Серж не был очень богат. Но спокойная, размеренная жизнь рантье среднего уровня казалась Зое прекрасной. Она готова была мыть ноги Сержу – такая ее переполняла благодарность. В доме все сияло чистотой, к обеду подавалось три блюда, а деньги молодая жена тратила крайне расчетливо. Так что Серж тоже не прогадал, и за многие годы брака супруги ни разу не поругались.
