Но каша подруг как-то мало прельстила. Каша? Ну что каша? Что там с ней можно придумать? Каша – она и есть каша. Ничего интересного. Так что они взяли свои блины и отдали им должное. Мысли прояснились сами собой. И теперь было совершенно ясно, что без Рустама не обойтись.
– Ты как? – озабоченно посмотрев на Аю, спросила у нее Мариша. – Справишься с собой, если мы ему позвоним и попросим приехать?
– Вообще-то, я надеялась, что ты возьмешь эту миссию на себя.
– Я?
– Ну ради меня! Пожалуйста!
– Взять-то я, как ты выражаешься, эту миссию, конечно, могу. Но мне кажется, что Рустам куда охотнее будет нам помогать, если его об этом попросишь именно ты.
Некоторое время Аю раздумывала. А потом нерешительно предложила:
– А давай закажем эту их кашу?
– Гурьевскую?
– Ну да.
– Но мы же не знаем, что это такое.
– А давай рискнем?
Кашу подруги получили. Это было очень интересное сооружение, очень мало похожее на обычную кашу-размазню, а больше всего напоминающее слоеный пирог. Слои густой и сладкой каши были проложены дроблеными орешками, снятыми с молока жирными пенками, несколькими видами варенья, изюмом и снова орехами. Потом все это заливалось взбитым яйцом и запекалось в духовом шкафу. В результате получался такой высокий пирог, который резали на куски, заливали сливками, сметаной, жидким медом или растопленным маслом. Или подавали просто так, без всякой подливки.
Но эффект у этого блюда, безусловно, был. Потому что, отведав каши, Аю настолько воспрянула духом, что тут же согласилась позвонить Рустаму. Тот ее звонку, мягко говоря, не поверил. И несколько раз уточнил:
– Это в самом деле ты? Точно ты? И мне это не снится? Ты в самом деле мне звонишь? Сама?
А уж когда Аю заявила, что им необходимо встретиться, Рустам и вовсе обалдел. А потом спросил:
– Где ты находишься? Я немедленно мчусь к тебе.
Аю сказала название кафе, где они уже больше часа зависали с Маришей.
– Буду через четверть часа.
Ждать его пришлось куда больше. Не четверть, а час с четвертью. Но подруги не жалели о потраченном впустую времени. Ведь у них была возможность понаблюдать за окружающими, посмотреть, кто и что ест.
– Надо же ведь знать, что заказывать в следующий раз, – заявила Мариша. – Вон, к примеру, посмотри на того толстяка. Как он наворачивает зеленые щи. И пирог у него к ним какой интересный!
Пирог в самом деле заслуживал отдельного разговора. Это было высокое сооружение, наподобие шапки Мономаха, красиво украшенного вулкана или чего-то в этом роде. Пожалуй, сходство с вулканом более подходило, потому что в центре пирога, в его самой высокой точке, имелось отверстие, из которого поднимался горячий пар. И пахло от пирога так, что даже у сытых под завязку подруг снова потекли слюнки.
Толстяк оказался человеком добродушным и словоохотливым. Он пояснил девушкам, что стоящий перед ним кулинарный шедевр – всего-навсего забытое блюдо русской кухни – курник. То есть высокий конусообразный пирог с куриным фаршем, грибами и рисом внутри. Начинку кладут слоями. А сам пирог снаружи всячески украшают вырезанными из теста цветами, гирляндами или всем, на что хватит фантазии повара.
Одним словом, к тому времени, когда в кафе влетел красный и запыхавшийся Рустам, девушки уже неплохо разбирались в блюдах русской кухни. И искренне недоумевали, как это они раньше могли считать, что их родная национальная кухня – это нечто скучное и пресное.
– Это нам наука. Любое хорошее дело можно так изуродовать, что без страха не взглянешь, – сказала Мариша, вспоминая продающиеся на всех углах безвкусные блины с такой же безвкусной начинкой внутри.
Действительно – не умеешь, не берись. Оставили бы уж на месте веселых арабских ребят с их неизменной шаурмой. Те хотя бы готовили вкусно.
– Кушать будешь? – предложила Мариша появившемуся Рустаму тоном хлебосольной хозяйки, принимающей дорогого гостя.
От еды Рустам отказался. При виде Аю кусок не шел ему в горло. Зато выпил сразу три стакана клюквенного морса. Напиток был ароматный и очень приятный, но девушкам показалось, что Рустам даже не заметил его вкуса. Он смотрел на Аю своими темными горячими глазами, явно не веря в то, что видит перед собой.
– Ты меня звала? Или мне это почудилось?
– Звала.
– Значит… Значит, ты меня простила?
– Ничего это не значит! – вспыхнула Аю.
Простила она его! Как же! Хорош гусь! Сначала заделал другой женщине ребенка, а потом просит прощения. Ни за что! Никогда! Простить можно отдавленную в метро ногу, разбитую тарелку – подарок мамы, фонарь под глазом, в конце концов. Но ребенка от другой женщины, которого он теперь любит и лелеет, нет! Такое простить невозможно.
– И за что я должна тебя прощать? – холодно произнесла вслух Аю. – Что ты такого сделал?
– Не знаю, – совершенно искренне признался ей Рустам. – Но мне показалось, что ты на меня за что-то рассердилась.
– Рассердилась. Верно. Но… Нет, не будем об этом.
– Почему же не будем? – воспротивился Рустам. – Как раз будем!
– Нет. Я не буду об этом говорить.
– А я буду.
– Я не хочу.
– А я очень хочу.
– Тогда я просто встану и уйду!
Рустам испуганно замолчал. Кажется, угроза снова потерять Аю возымела действие.
– Хорошо, – пробормотал он. – Как тебе будет угодно. Тогда… тогда скажи, зачем ты меня звала, раз не хочешь говорить о нас с тобой?
– О нас не хочу. Нечего о нас говорить. Ты сделал то, что должен был сделать. А теперь я делаю то, что должна была давно сделать.
– Ты говоришь загадками, – осторожно заметил Рустам. – Я тебя не понимаю.
– Пусть так. Но сейчас мне нужна от тебя помощь.
– Все что ты скажешь! – загорелся Рустам.
Рустам чуть ли не из-за стола выскочил, так он стремился угодить возлюбленной. Мариша прямо растрогалась. Какой славный парень! Честное слово, эта Аю – просто дурочка. Не так часто в наше время встречаются самоотверженные влюбленные, готовые по первому слову своей любимой мчаться на край света и сворачивать там горы.
И что с того, что у Рустама есть ребенок и жена? Можно подумать, их раньше у него не было. Однако ни жена, ни ребенок не мешали Рустаму быть очень счастливым со своею любимой девушкой. Да и сама Аю, чтобы она ни говорила, была счастлива с Рустамом. Конечно, Аю поступила очень благородно, отказавшись от своей любви. Но вот какова будет цена ее благородства? Сможет ли она выдержать свой благородный порыв? И сможет ли это пережить Рустам?
Тем временем Рустам не сводил горящего взгляда с лица Аю.
– Так что я должен сделать?
– Ты должен посмотреть на одну женщину.
– Всего-то?
– Посмотреть и сказать, знакома она тебе или нет.
– Нет проблем. Где эта женщина?
– Не торопись. Ты должен будешь вспомнить ее, несмотря на то что видел ее мельком и в темноте.
– Я готов!
– И при этом ты был здорово пьян.
По лицу Рустама промелькнула смутная тень беспокойства.
– Женщина. Ночь. Я был пьян, – пробормотал он, и беспокойство, написанное на лице, стало явственнее. – Аю… Это ведь не…
– Именно, – твердо произнесла Аю. – Женщина с топором. Та самая, про которую ты рассказывал следователю.
Рустам помолчал, растерянно поглядывая по сторонам. А потом спросил:
– И что? Вы ее нашли? Эту женщину?
– Нашли, – ответила за подругу Мариша. – Но не уверены, что это именно она. Поэтому нам так и нужна твоя консультация.
– Я готов! Куда ехать?
Подруги переглянулись. Теоретически Ульяна должна быть у себя дома, сражаться с бригадой ремонтников. Но кто ее знает, вдруг она таскает Крокодила по магазинам? Или сама бегает по строительному рынку, выискивая кафель какого-нибудь особенно концептуального вида?
– Мы можем ей позвонить.
Домашний телефон Ульяны не отвечал. А потом вдруг ответил голосом с сильным восточным акцентом.
– Хозяйка нэ-эт! – нараспев произнес мужчина. – Хозяина – нэ-эт. Только мы тут! Втроем.
– А когда хозяева вернутся?
– Нэ вернутся, нэ-эт! – радостно проинформировал их тот же голос. – Уехал! Друг умер у них. Женщина. Туда поехал. Он и она. Вместе.
Мариша кинулась звонить Геннадию. Тот долго не брал трубку. И взял ее только после того, как Мариша потеряла всякую надежду.
– Как это, где я? – недовольно осведомился он. – У себя дома.
– Один? – глупо спросила Мариша.
– Нет, не один.
– А с кем? Кто у вас дома?
– Легче сказать, кого у нас тут нету, – неожиданно вздохнул Геннадий. – У нас сегодня поминки по Рине. Собрались все ее друзья и знакомые. Яблоку некуда упасть.
Ах да! Как же Мариша могла забыть! Сегодня же похороны Рины.
– Значит, вы у себя дома?
– Да. Желаете приехать?
– Пожалуй.
– Что же, – сухо прокомментировал Геннадий, – запретить я вам этого не могу. Хотя и не вполне понимаю, зачем вы приедете. Покойницу лично вы не знали, убийца ее пойман и арестован. Или вы все еще носитесь с идеей доказать, что Серов невиновен?
