– Ладно, – неожиданно согласился Ребров. – Сразу чувствуется автор детективных романов, такой профессиональный подход!
– Не смешно, – оборвала я Гарика. – Не послушаетесь – я пойду в милицию. На вашей совести отвратительная афера!
– Какая?
– Поговорим позднее. А теперь дайте номер мобильного.
– Чей?
– Ваш, естественно! – гаркнула я.
Ну, мистер Икс, погоди! Я разобралась в твоем подлом плане!
Добравшись до места, я издали увидела возле двухэтажного здания музея симпатичного мужчину, одетого в джинсы и простенькую клетчатую рубашку. Некоторое сомнение шевельнулось в душе: я видела издателя всего один раз, на открытии книжного магазина, и тогда на нем был шикарный костюм. Вроде тот, в джинсах, похож на Реброва, а вроде нет, но проверить это легко.
Я набрала нужный номер, мужчина в джинсах поднес руку к голове.
– Алло, – послышался красивый баритон, – Ребров.
– Отлично, идите налево, не отсоединяйтесь.
Издатель послушно двинулся в указанном направлении, мне стало весело. Однако людьми, зная их секреты, манипулировать легче, чем перемещать фигурки на шахматной доске. Ощущая себя Эркюлем Пуаро и Шерлоком Холмсом в одном флаконе, я поспешила за Ребровым, тщательно изучая обстановку.
Олег считает меня дурой, и чем дольше мы живем вместе, тем больше супруг укрепляется в этой мысли. Сильно возросшие гонорары Арины Виоловой и небольшая порция славы, упавшая на мою голову, не изменили мнение Куприна. Но я умна, хитра и расчетлива. Сейчас я заманила Реброва в крохотный переулочек с односторонним движением, и если издателя сопровождает машина, она не сумеет повернуть сюда с Садового кольца, а коли нарушит правила, я моментально пойму: Ребров не выполнил мое условие, прихватил охрану. Нет здесь и толпы прохожих, в которой может легко затеряться сопровождающий. Но, похоже, Гарик не соврал, никакой «Мерседес» не тащился за ним, не было и парней со специфической походкой и ощупывающим взглядом.
– Впереди серый дом с колоннами, – сказала я.
– Вижу, – спокойно ответил Ребров.
– Код – пять, восемь, двенадцать.
– Отлично, уже набираю. Дальше куда?
– Шестой этаж, он последний, поднимитесь к чердаку и стойте у окна.
– Есть! – отрапортовал Гарик и неожиданно хихикнул.
Я обозлилась. Похоже, ситуация, вместо того чтобы деморализовать Реброва, доставляет ему удовольствие. Ладно, хорошо смеется тот, кто стреляет последним!
Дверь подъезда хлопнула, я подождала минутку и тоже вошла в парадное. Крикнула, подняв голову вверх:
– Вы на месте?
– Пока на третьем этаже, – тяжело дыша, сообщил издатель.
– Не хватило ума сесть в лифт?
– Он не работает!
Я поморщилась. В этом подъезде живет моя старинная приятельница Кира Медведкина, потому я знаю код и одну странную особенность парадного. Жаль, что подъемник здесь постоянно ломается, не люблю преодолевать бесконечные пролеты.
Ребров сидел на подоконнике с незажженной сигаретой в руке.
– Здравствуйте, – недоуменно сказал он, оглядывая меня с головы до ног. – Я ждал госпожу Виолову.
От Гарика шел резкий запах дорогого парфюма, навязчивый, с явной отдушкой перца. Я закашлялась и резко сказала:
– Уже дождались.
Гарик засунул сигарету в пачку и слегка покраснел, на правой его щеке обозначился небольшой шрам.
– Я хорошо знаю внешность Арины и могу с уверенностью заявить: вы не она!
Я поманила его пальцем.
– Пошли!
– Куда? – навострил уши Гарик.
– Боитесь?
– Вас? Не смешите, – бросил издатель. – Просто мне не нравится глупая таинственность! Где госпожа Виолова?
– Видите дверь?
– Где?
– За вами.
– Там ничего нет!
Я подошла к стене и стукнула по ней кулаком. Оштукатуренный кусок фанеры подался под ударом.
– Вау! – по-детски восхитился Гарик. – Чулан!
– Заходите!
– Происходящее мне все больше напоминает игру в сыщика и вора, – хмыкнул Ребров, но послушался.
Я втиснулась за ним, накинула крючок на петлю и сказала:
– Укромное место, о нем известно лишь здешним жильцам. Вы не принадлежите к их числу, поэтому я абсолютно уверена: служба безопасности вашей конторы не установила в каморке прослушку. Здравствуйте, нам надо поговорить.
– Где Виолова? – отчеканил Ребров.
Я сняла парик.
– Грим смыть не могу, тут нет воды.
– Фу! – выдохнул Гарик. – А ничего, вам идет, хотя в естественном виде вы намного привлекательнее.
– Можете сесть на одну из табуреток, – предложила я, – они крепкие. Значит, так, я знаю все!
– Не понимаю.
– Лена Напалкова была вашей любовницей. Так?
– Мы просто некоторое время провели вместе, – пожал плечами Гарик.
– Она забеременела.
– И что?
– Пыталась вас шантажировать.
– Чем?
– Ребенком.
– Смешно, ей-богу!
– Требовала денег на его содержание.
– Я вручил Лене крупную сумму, и она исчезла с моего горизонта.
– Но потом вернулась и опять потребовала бабки!
Ребров плюхнулся на табуретку.
– Откуда вы узнали о дурацкой, ничего не значащей для меня истории?
– И вы предложили Напалковой съемки в кинопроекте. Задумали переманить к себе меня. Но как заставить писательницу уйти из «Марко»? Да очень просто: испугать до отключки, затравить, лишить сна и покоя, сделать виновной в двух убийствах – Игоря Гаврилина и Лены Напалковой, а потом приказать: «Беги в «Элефант», отныне ты принадлежишь им». Признаюсь честно, трюк вам почти удался. Но все же я сумела взять себя в руки и докопалась до истины. Знаете, в чем ваша основная ошибка?
– Нет, – погасив улыбку, сказал Ребров.
– Лену Напалкову убили в Рокоте, но в театре объявили, что актриса погибла в ДТП. Нестыковочка. Хотя мне понятно, почему это произошло, – нельзя было рассекречивать происходящее в поселке. Но я-то в курсе событий! А еще «Панда».
– Панда? Медведь? – с замечательно разыгранным удивлением спросил Гарик.
– Ой, не надо кривляться! Вы расчудесно знаете рекламное агентство. Наняли там человека, который действовал по вашей указке, представлялся мистером Икс. Очень глупо звонить со служебного телефона, номер легко определяется!
– Значит, я убил двух человек, некоего Гаврилина и не к ночи помянутую Напалкову, желая заполучить вас в качестве автора?
Я снисходительно улыбнулась.
– Гаврилин и Напалкова живы, вы разыгрывали спектакль, чтобы испугать меня. Думаю, вы пообещали Лене отличный гонорар, а она согласилась, так как очень хотела денег.
Ребров встал и подошел к грязному окну.
– Из всего сказанного правдой является лишь последнее утверждение. Ради звонкой монеты Напалкова готова гвозди есть, без масла и соли. Остальное бред, ваша версия трещит по швам. Я боялся шантажа беременностью?
– Да.
– Почему? Я не женат, отчитываться мне не перед кем.
– Не хотели платить деньги.
Ребров засмеялся.
– Послушайте, Вилка… Кажется, так вас зовут друзья?
– Откуда вы знаете?
– У издателей свои секреты. Встряхните мозги, Вилка! Кстати, мы ведь с вами перешли на «ты», пили на брудершафт!
– Какая разница, на «ты» или на «вы», лучше поговорим о деле!
– Я богатый человек, единоличный владелец книгоиздательского холдинга и магазинов. Говорю о своем материальном положении не для хвастовства, а ради того, чтобы ты поняла: я способен без всякого ущерба для кошелька содержать детский сад. Ну родила бы бывшая любовница малыша, сделали бы экспертизу, и если ребенок и правда мой, банк начал бы перечислять матери некую сумму. Пожелай Лена большего, адвокаты уладили бы дело, объяснив зарвавшейся бабе, что почем. Но она пошла на аборт. Это раз. Второе. Привлекая Лену к участию в спектакле, я попал бы в зависимость от нее, вот тогда она сумела бы вытянуть из дурака деньги. Но я же не идиот! К чему мне Напалкова, когда вокруг стада безработных лицедеев? Или я похож на полного кретина?
– Нет, – признала я, – дурак не способен ворочать бизнесом.
– Спасибо на добром слове, – усмехнулся издатель. – Теперь третье. Извини, я не хочу тебя обидеть, но ты пока – подчеркиваю, пока! – не имеешь огромной популярности. Хороший, крепкий, стабильно пишущий автор, – я рад бы иметь такого, готов выпускать твои романы, рекламировать, но… Прости, конечно, но ты не Достоевский.
– Я в курсе.
– В «Элефанте» штук двадцать таких Виоловых.
У меня начала кружиться голова.
– Кстати, знаешь, куда ушла Смолякова? – добивал меня Гарик.
– Нет, – прошептала я.
– К нам, – улыбнулся Ребров. – Я просто перекупил Миладу. Очень просто: мои люди рассказали ей о контрафактных тиражах, которые выпускает «Марко», продемонстрировали документы. Милада затряслась от негодования, и тогда мой коммерческий директор предложил ей пятнадцать процентов от прибыли, а не десять, как в «Марко». Вопрос решился в течение часа. А ты придумала роман: спектакль, голос… Зачем столько усилий? Просто мы даем деньги, и писатели в основном соглашаются. Литераторы народ жадный, а тот, кто удержался от материального соблазна, нам неинтересен. В России полно пишущих людей, на мой век авторов хватит. Убедил?
