Настроение Коли резко улучшилось. Он повеселел и позволил себе некоторую игривость.
— Ну вот, — сказал он, — я знал, что ты славная девочка. А делать тебе ничего не придется. Лишь отвечай на вопросы и в дальнейшем живи себе, но там, где мы посоветуем. Идет?
А куда было деваться?
— Идет, — промямлила я, после чего он приступил к допросу.
— Когда ты последний раз Казимежа видела? — деловито осведомился Коля.
Я огрызнулась:
— Говорила же, два года назад.
— Где?
— В Париже. Он посадил меня на самолет.
— В каких отношениях вы расстались?
— В самых плохих.
Коля состряпал гримасу, говорящую о полном его недоверии. Счет в банке, видимо, помешал.
— А что такое? — обиделась я. — Сам же велел не врать, я и не вру. Поругались мы, точнее, я на него обиделась, сказала, что уезжаю с тяжелым сердцем, так как не оставил он о себе никакой доброй памяти.
— Что имелось в виду?
— Подарок, естественно. Мы Неплохо погуляли в Париже, все было так поэтично, а он взял и испортил наш красивый роман. В таких случаях даме на прощание дарят что-нибудь памятное: колечко с бриллиантом или норочку. Он не подарил. Это меня разозлило. Я ему намекнула, но понял он поздно, когда до вылета самолета оставались минуты.
— Он не просил тебя что-нибудь сохранить или передать кому-то?
После долгих размышлений я удивленно спросила:
— Что именно?
Коля ответил с большим раздражением, кстати, необъяснимым.
— Какого-нибудь предмета — может, папку с бумагами, может, кейс, может, еще что — не оставлял тебе Балицкий на хранение?
— Нет, не оставлял.
Коля призадумался.
Я сидела, словно воды в рот набравши. Вам признаюсь: получила-таки я подарочек от Казимежа, но позже, когда в Питер уже вернулась. Внутренний голос мне говорил, что об этом лучше помалкивать.
— Хорошо, — сказал Коля, надумавшись досыта, — а потом, когда ты приехала в Питер, Балицкий никого к тебе не присылал?
Душа моя в пятки ушла.
«Так и есть, — подумала я, — докопались. Но не буду спешить с признаниями. Кто знает, может, и не до всего докопались».
— Присылал, — ответила я. — Парень явился ко мне с подарочком от Казимежа. Казя одумался и решил исправить ошибку.
Надо было видеть лицо Коли. Хищным взором ястреба впился он в меня и закричал:
— Где этот подарок?
— Если не потеряла, то здесь, — сказала я, снимая с плеча сумочку и раскрывая ее.
Коля (что за манеры?) выхватил сумочку из моих рук и высыпал ее содержимое на столик. Его глазам открылось то еще зрелище. Кто пытался изучать содержимое дамских сумочек, тот поймет, почему Коля надолго замолчал.
— И где же подарок? — разочарованно провыл он, разравнивая кучку губных помад, пилочек, шпилек, заколок, жвачек, тампонов, записок и бог знает чего еще. — Неужели ты потеряла?
Его горестный вопль отозвался в моей душе благородным порывом.
— Да вот же подарок, — ответила я, выхватывая из кучки свою зажигалку.
Коля принялся разглядывать зажигалку с невероятным усердием.
— Золотая, с двумя изумрудами и, видишь, с одним довольно крупным бриллиантом, — похвастала я. — Консультировалась с ювелиром. Стоит бешеных денег.
— Что же ты небрежно таскаешь свое богатство?
— А что ее, в сейф положить? Кто знает, что она золотая?
Подумав, я осторожно добавила:
— Кроме тебя.
— На зажигалке что-то выгравировано, — сказал Коля, поднося ее к самому носу.
— Прочитай, — разрешила я.
Он прочел вслух: «Музе от Казимежа в знак вечной и преданной любви».
— Не слишком оригинально, — посетовала я, — зато правдиво, если учесть счет в банке.
— Странно, галантный Балицкий подарил своей даме какую-то зажигалку, — подивился (бестолочь) Коля.
Пришлось ему пояснить:
— Уместней, конечно, была бы корзина цветов, но тащить ее из Парижа не слишком удобно.
— Не обязательно цветы. Кроме зажигалки, есть и другие предметы женского обихода.
— Есть, — согласилась я, — но потерялась у меня именно зажигалка, а Казимеж пошутил: «Вряд ли ты ее потеряла бы, будь она золотой». Я сердечно с ним согласилась. Думаю, этим и был продиктован выбор подарка.
Коля задумчиво констатировал:
— Похоже на правду.
— А я не умею лгать, — заверила я, решив под угрозой расстрела молчать про лисью шубу, подаренную заодно с зажигалкой.
Коля строго спросил:
— Больше подарков не было?
— К сожалению, не было, — ответила я, переживая за лисью шубу.
Брови его поползли вверх, а уголки губ, напротив, вниз опустились.
— Муза, — зло сказал Коля, — сейчас ты обманываешь. Мы точно знаем, что Казимеж переправил к тебе еще один предмет. Что это было? — он страшно сверкнул глазами.
«Черт с ней, с шубой», — подумала я и спросила:
— Что ты кричишь? В ушах звон, я теряюсь. Думаете, он угомонился? Как бы не так. Коля грозно навис надо мной и завопил:
— Повторяю вопрос: что еще подарил тебе Казимеж Балицкий?
Я собралась с духом, втянула голову в плечи, зажмурила глаза и одним дыханием выпалила:
— Шубу!
Коля опешил. Видимо, он настроился на что-то совсем другое.
— Шубу? — недоверчиво спросил он.
Скажу честно, мне стало значительно легче.
— Да, шубу, — призналась я. — Ту лисью шубу, которая приглянулась подлому террористу.
— И больше ничего?
— Клянусь, это все!
Коля позволил себе выругаться от отчаяния.
Я с ним согласилась:
— Да, подарков действительно маловато, но ничего не поделаешь.
Коля расстроился, устало провел по лицу рукой и выдохнул:
— Да-а!
Вид у него был убитый. Я пожалела беднягу и начала его успокаивать:
— Не переживай. Может, оно найдется. Ты вообще-то знаешь, что ищешь?
— Да в том-то и дело, что нет! — взвыл Коля. — Это может быть все что угодно. Папка, картина, книга, металлический диск, да просто бумага.
— Туалетная? — осведомилась я.
— Возможно, и туалетная!
Коля обреченно махнул рукой, думаю, на свою жизнь.
— Слушай, а вдруг это содержится в моей шубе? — осенило меня. — Приедем, осторожно снимем подкладку, проверим…
— Уже, — просветил меня Коля.
Я вскрикнула:
— Что «уже»?
— Уже оторвали. Нет там ничего.
— А-а-а! — взвилась я, как подстреленная птица. — А-а-а!
На большее не хватило сил.
А Коля с ненавистью продолжил:
— На мелкие части шубейку твою разобрали, и нет там ничего!
У меня потемнело в глазах: «Разобрали? Подарок Казимежа?! На мелкие части?!»
Фурией набросилась я на Колю, вцепилась ногтями в его лицо и завопила:
— Убью! Мерзавец! Убью!
От моего искреннего отчаяния Коля порядком струхнул и не хуже меня завопил:
— Успокойся, собрали мы шубу твою! Собрали!
— Где она? — спросила я, нехотя убирая ногти с его лица и приходя понемногу в себя.
Лишь в глубинах души шло отголоском: «Ах, Казимеж! Мой любимый Казимеж! Шуба! Память твоя!»
— Висит шуба в шкафу, целая и невредимая, — отлетая подальше, заверил Коля. — Ее сшили снова лучшие портные. Она еще краше, чем прежде. Даже пуговицы пришили. Там одной, кстати, не было. Точнее, была, но почему-то в кармане лежала.
Сразу на душе отлегло. А весть о пришитой пуговице даже порадовала. Целый год собиралась ее пришить, но постоянно что-то мешало.
Я спросила:
— А почему вы решили, что Казимеж передал этот неизвестный предмет именно мне?
— Потому что друг и коллега Балицкого, тот, который работал на террористов, год назад передал им секретное сообщение.
— Какое?
— Балицкий, мол, обрадовался, когда узнал, что их коллега собирается посетить Россию. Он прибежал к своему другу…
— Тому, который внедрен террористами?
— Да, Балицкий прибежал к нему поздно ночью и попросил ключи от лаборатории. Сказал, что хочет передать своей невесте подарок, и поэтому ему нужно срочно изготовить одну голограмму.
— Голограмму? А что это такое?
Коля пояснил тоном человека, обреченного на непонимание:
— Объемное изображение, полученное методом голографии, основанным на интерференции двух лучей света.
— И что там изображено? — не обманула я его ожиданий.
— Да все что угодно. Мы подозреваем, что Балицкий передал тебе свое изобретение. Он умел наносить голограммы на любую поверхность.
— Да, но, кроме шубы и зажигалки, Казимеж мне ничего не дарил. Действительно, приходил его коллега и приносил подарки от Казимежа., но это были лисья шуба и золотая зажигалка.
— И все?
— И все. Сколько можно тебе говорить? Зачем мне это изобретение? Что я буду с ним делать? Особенно теперь, когда Казимеж погиб. Вы знаете, кто убил моего Казимежа?
Коля пожал плечами:
— Точно пока не знаем, но думаю, что террористы. Возможно, им другими путями удалось разведать секрет оружия.
— Зачем же Казимежа убивать?
— Чтобы секрет не достался американцам.
— И вам?
