– Откуда он у тебя? – почему-то шепотом спросила Марина.
– Я, кстати, из-за этого к тебе опоздал. Алла сообщила, что накануне Ира отдала ей свой второй мобильник и попросила спрятать его в ячейку, которую девушки арендовали в банке. Ирина сказала подруге: «Это на всякий случай. Если что – в милицию передашь». Больше ничего объяснять не стала. Так вот, нам с Аллой пришлось вместе ехать за этим телефоном. Я пообещал, что правильно распоряжусь уликой. В милицию Сарьянова побоялась обращаться – ее запугали.
– Алла с самого начала была в курсе происходящего?
– Нет. Ирина ей обо всем рассказала лишь накануне трагедии. Но уже зная, кого именно нашли в тот день на берегу, Алла вынуждена была молчать. Овчинников прозрачно намекнул, что если она обратится в милицию или позвонит родным Иры, то с ней тоже может произойти несчастный случай. В общем, ребята пошли вразнос, словно терять им уже нечего.
– Но если эти люди не остановились перед двумя убийствами, то Алла может стать новой жертвой!
– Пока ей приказано работать дальше, и она продолжает изображать русалку. Но сколько продлится маскарад и чем закончится – никто, кроме организаторов русалочьей аферы, не знает. Думаю, настала пора вмешаться в эту грязную историю. Алла мне ужасно обрадовалась, потому что напугана и не знает, что предпринять. Она тоже понимает, что ее жизни угрожает опасность.
– Овчинников знает, что Сарьянова осведомлена о том, как погибла ее подруга?
– Наверняка догадывается. Они это не обсуждали, но Роман все так ловко обставил, что Алла получилась его соучастницей. Он не говорил напрямую, что Иру и Артема убили, однако дал Сарьяновой понять – все не так просто, люди наказаны за непослушание, имей в виду!
– Ты говоришь, пора вмешаться в эту историю. Но как? Одни улики мы добыли противозаконно – отобрали у Фиша видеокамеру. Другие к нам попали в результате частного расследования, о котором в милиции лучше не заикаться. Нас могут посадить, обвинив в том, что мы мешали следствию и скрывали улики.
– Мы сделали главное – добыли доказательство того, что Тему и Ирину убили. Теперь никто не посмеет тихо прикрыть дело, выдав их смерть за несчастный случай. Осталось только защитить Аллу. На большее мы и не претендуем. Но чтобы достойно выйти из сложившейся ситуации, мне, наверное, придется вспомнить боевую молодость и обратиться за помощью к товарищам по оружию. Некоторые из них сейчас занимают ответственные посты.
– Полагаю, не в министерстве сельского хозяйства, – пробормотала Марина. И тут же вознегодовала: – Признаешься ты, наконец, чем еще, кроме журналистики, борьбы и подводного плавания, занимался? Я устала от тайн и намеков. Говори немедленно!
И она стукнула кулачком по столу.
– Осторожней, разобьешь чашки, – улыбнулся Вадим. – На нас уже смотрят.
– Пусть смотрят. Говори, или я переверну стол!
– Тише, тише. Ничего особенного в моей биографии не было. Просто я закончил специализированное офицерское училище, затем – высшие курсы разведки и контрразведки. Некоторое время служил по специальности. А потом понял, что это не мое, и ушел в запас.
– Как же ты там оказался? Прочитал объявление о наборе курсантов?
– Нет, это семейное. В таких заведениях случайных людей не бывает. Понимаешь, еще мой дедушка работал в системе. Потом папа. Папа и настоял, чтобы я пошел по его стопам, но я подвел его. В журналистику потянуло.
– Ах, так ты потомственный разведчик? Я-то думала, вы из поэтов будете.
– Не язви, говорил же я тебе – знаменитому Баратынскому мы очень дальние родственники.
– Теперь я поняла. Зато вы, вероятно, близкие родственники Штирлица.
– Штирлиц – литературный персонаж. Когданибудь я расскажу тебе о других своих знаменитых родственниках, чьи имена тоже остались в истории. В истории отечественной разведки.
– Снова «потом», – застонала Марина. – Ладно, я все понимаю, у нас сейчас другие задачи. А знаешь, у меня по этому поводу родилась одна идея. Должна же я сделать для нашего расследования хоть что-то полезное, а то все самое важное и опасное падает на тебя.
– Брось прибедняться, – запротестовал Вадим. – Кто следил за Феликсом Фишем? Кто был активным участником операции по захвату беглого таксидермиста?
– Как мудро сказал один поэт, потом сочтемся славой.
– Это какой поэт?
– Не помню. Но вряд ли Баратынский. Так вот, чем тревожить твоих могучих сослуживцев с непонятными, кстати, для нас последствиями, давай поговорим с моим дядей.
– Ты думаешь? – с сомнением покачал головой Вадим.
– Он хоть и не разведчик, но человек весьма уважаемый и с большими связями. Ведь глава УВД Солнечноводска Карпачев – его друг, приятель и так далее. Уверена, дядя поможет нам разрулить эту историю. Нам ведь главное – аккуратно передать все улики и всю информацию следователю. Теперь они вряд ли захотят замять дело. Наоборот – смогут извлечь для себя пользу. Еще и награду получат.
– Вообще-то вариант, – согласился Вадим. – Но вдруг Виктор Федорович начнет сомневаться или не захочет нам помочь? Что тогда?
– Ничего. Позвонишь своим приятелям-разведчикам. Но я уверена – дядя не откажет. Он смолоду был авантюрного склада, мне мама говорила. Да и сейчас в нем эта искорка авантюризма нет-нет да и проскочит. Думаю, он поймет нас. К тому же это мой ближайший родственник, я у него сейчас – главная надежда и опора. Так что довериться ему можно, сдавать меня в руки правосудия дядя не станет. Давай я с ним поговорю? А, господин диверсант?
– Ладно, добровольная помощница диверсанта, проводи разведку боем.
***
Разговор с дядей состоялся в тот же вечер, после ужина.
– У меня к вам серьезный разговор, – решительно заявила Марина.
– То-то я смотрю, не ела совсем, только глазами сверкала над тарелкой, – улыбнулся Избуцкий. – Что ж, давай выкладывай, что за проблемы тебя терзают. Надеюсь, мы сумеем их благополучно разрешить.
Выслушав Марину, Виктор Федорович потрясенно воскликнул:
– Паша Потапов – убийца? Не может быть. Я его знаю довольно хорошо, последний год, пока был мэром, сотрудничали довольно плотно. Да, он человек неоднозначный. Властный, резкий, грубоватый. И в его прошлом есть спорные моменты. Но убивать людей? Мариночка, я не видел этих ваших записей, но вы с Вадимом уверены, что все это сделал Потапов?
– Мы думаем, он отдал распоряжение. Во всяком случае, Овчинников – его сотрудник.
– И Романа этого я помню. Мне он сразу не понравился – шустрый очень. И неискренний. Да, странно все это. Странно и страшно. Если сделать что-то неправильно, неприятности будут у всех – у меня, у тебя, у милиции. С Петей Карпачевым я переговорю. Только лично и на нейтральной территории. Надо же выводить вас из-под удара. Тоже мне, сыщики выискались! Отдадите мне все ваши улики, а я их передам так, чтобы потом ни один следователь не подкопался. Вроде как оперативники сами их разыскали. Уж не знаю, как Петька выкручиваться будет, но ради меня он сделает все что надо. С другой стороны, ему не впервой. В общем, не бойся, договорюсь. Я, конечно, не волшебник, но кое-что в этой жизни Избуцкий еще может. Во всяком случае, избавить от неприятностей свою родную племянницу. Только я тебя прошу – больше никаких игр в Шерлока Холмса. Хватит уже, доигрались. И пока Карпачев все не устроит, сидите тихо, как мыши, понятно? Пусть теперь милиция ищет убийц, а убийцы – хороших адвокатов.
– Понятно. Дядя, спасибо вам за помощь. Главное – мы теперь точно знаем, что Артема Тарана и Ирину Медынцеву убили. А дальше пусть разбираются те, кто должен этим заниматься по долгу службы. У нас и своих проблем в жизни хватает.
– Вот именно, – подхватил Виктор Федорович. – Хорошо, что ты об этом заговорила. У меня ведь тоже есть к тебе серьезный разговор. Выслушаешь старика?
– Да зачем вы себя стариком называете? – возмутилась Марина. – Я буду с этим нещадно бороться.
– Борись, – улыбнулся Виктор Федорович, – мне это очень приятно. Хочется чувствовать себя мужчиной, невзирая на всякие болячки. Ну, бог с ними. Давай уж о деле. Мариночка, сейчас наступил тот самый момент, о котором я тебе говорил. Все произошло немного раньше, чем я рассчитывал, но так сложились обстоятельства. Во-первых, в издательстве мне сегодня сказали, что рукопись они у меня принимают в том виде, в каком она есть сейчас. Ничего дописывать или переписывать не надо. Если ты помнишь, я планировал с ней разделаться лишь к осени, но получилось раньше. Вовторых, я должен срочно продать дом. Не удивляйся, именно срочно. Тут есть один нюанс, о котором я тебе еще не рассказывал. Дело в том, что дом и весь наш участок с парком покупает Павел Потапов.
– Как – Потапов? – воскликнула Марина. – Так ведь мы теперь знаем, что он...
– Ничего мы пока не знаем, – мягко возразил Избуцкий. – Не исключено, что Паша вообще не в курсе этой истории. Но как мы условились, пусть теперь милиция разбирается, кто прав, кто виноват. Понимаешь, насчет сделки мы с Павлом договорились еще в конце прошлого года и подписали соответствующие бумаги. Я ведь тогда не предполагал, что у меня появишься ты, что нам вместе будет так хорошо. Сейчас планы изменились, его инвесторы торопят со сдачей объектов. А на месте нашего имения хотят построить резиденцию для приема вип-гостей.
