Разочаровавшись в журналах, я включила компьютер. На дисплее появилась табличка: пароль. Пароль, естественно, мне не был известен. Пришлось разочароваться и в компьютере.
В задумчивости я сидела за столом, гадая, кому же он принадлежит. Взгляд снова упал на портрет. Вполне симпатичный мужчина лет сорока восьми, может старше. Высокий лоб, умные глаза, несколько крупноватый нос, волевой рот, густые с проседью волосы. Кого-то он мне напомнил…
Я задумалась. Боже мой, это же Владимир, только несколько старше. Ну конечно Владимир. Тот же лоб, тот же рот, и глаза те же. Вот только нос немного другой. У Владимира он гораздо красивей.
Теперь оставалось лишь предположить, что на фотографии Мазик, муж Власовой. Только он мог быть так сильно похож на Владимира.
Я выдвинула ящик стола, выложила оттуда все папки и подвергла их тщательному исследованию, что опять не принесло никакого результата. Все тот же научный бред. Какие-то графики и значки, значки, значки, похожие на криптограммы.
“Или тот, кто это писал действительно такой умный, или все это тщательно зашифровано,” — подумала я, уж точно зная, что ни один фармацевт без химии никуда, а я не увидела здесь ни одного уравнения.
Вообще ничего не увидела, имеющего отношение к химии, кроме химической посуды. Но зачем нужна химическая посуда, если все журналы исписаны черти чем? Я, конечно, во многих областях человеческой деятельности ни бум-бум, но все же достаточно грамотная, чтобы сделать вывод хотя бы о направлении этой деятельности, здесь же одни загадки. Не марсиане же здесь работают в конце концов.
Я положила папки в ящик стола и уже собралась его закрывать, но передумала. Меня заинтересовал лист бумаги, проложенный по дну ящика. Любой знает, что под такие листки удобно прятать то, что не для посторонних глаз. Я лично, учась в школе, не раз прятала на дно ящика (за такой вот лист) дневник успеваемости, правда его неизбежно находили, со всеми вытекающими последствиями, но это не мешало мне прятать дневник там же еще и еще.
Вспомнив детство, я достала папки и подняла лист… Так и есть. Я оказалась права. Под листом бумаги лежали фотографии. Три фотографии. И на всех трех была улыбающаяся… Верочка. Улыбалась она не просто так, а в объятиях мужчины. Думаю не стоит уточнять, что это был Мазик.
Признаться, я остолбенела. “Герани!” — вспыхнуло у меня в голове. С новой мыслью я посмотрела на женские тапочки, стоящие под столом и, вдруг, как на ладони увидела все то, что пряталось от меня за цепью разнообразных событий. Теперь же это выстроилось в довольно стройный ряд, в котором еще были белые пятна, но главного они не касались. Я поняла, кто убийца. Я была почти уверена, что не ошибаюсь, но все же мне очень хотелось ошибиться.
Телефон! Срочно нужен телефон! Желание сейчас же позвонить было сильно, но я решила, что разумней будет вернуться в лифт и узнать о назначении других кнопок.
Так я и поступила. Вошла в лифт, нажала на следующую кнопку, и поехала вверх. Я уже приготовилась увидеть все ту же комнату с горой пластиковых коробок, но не тут-то было. Лифт остановился между этажами. Дверь, которую я увидела, была мала. Пришлось наклоняться, чтобы вписаться в нее. Там было темно. Впервые за многие часы мне понадобился фонарик.
Я вошла в небольшую комнату, запах в которой был еще неприятней, чем в помещении для разделки туш. Пахло затхлым, сладковато-кислым и одновременно горелым. Вдоль стены в ряд стояли мешки. С брезгливым любопытством я полезла в один из них и обнаружила одежду. Просто одежду, очень грязную, сильно поношенную и дурно пахнущую.
Это мне показалось странным. Зачем богатому Мазику такая ужасная одежда? Я вывалила на пол несколько мешков и с любопытством принялась изучать их содержимое. Чего там только не было: старые башмаки, изодранные брюки, какие-то кофты, куртки, фуфайки, майки и даже трусы. И все жутко грязное и безобразно вонючее.
Пошарив фонариком по стенам, я обнаружила подобие печки. Идущая вверх труба укрепила меня в этом мнении. Исследовав ее и обнаружив бункер, я поняла, что мешки приготовлены к сжиганию. Сразу вспомнился орущий “организм”, который затащили в разделочную амбалы, шум работающего механизма, башмак, найденный на полу, и, что самое неприятное, полное отсутствие “организма” впоследствии.
“Они прокрутили его в той страшной мясорубке!” — ужаснулась я, вспомнив, как попала рукой во что-то мягкое и липкое.
Очень не хотелось думать, что это был человеческий фарш. К этому времени я уже окончательно протрезвела. К сожалению с трезвостью ко мне вернулся и страх. От былой бедовости не осталось и следа. Я задрожала, как овечий хвост, и попятилась, налетела на стоящий у стены мешок, от неожиданности вскрикнула и посветила фонариком. Мешок опрокинулся, и на пол высыпались… волосы. Человеческие волосы: короткие и длинные, темные и седые…
С дикими воплями бросилась я в лифт и нажала на первую попавшуюся кнопку. Лифт поехал вверх и остановился на втором этаже. Я смотрела на коридор, ведущий в дом, и думала: “Два этажа вверх, два этажа вниз, но лифт ни разу не остановился на первом этаже. И на панели всего четыре кнопки. Если считать с той комнатой, в которой печь, то выходит по кнопке на объект. А как же первый этаж?”
Действительно, было странно, что ни одна из кнопок не предусматривала остановки на первом этаже. Какой же смысл тащить лифт так высоко? Не проще ли было сделать вход в подвал прямо с первого этажа. Конечно проще, но Мазик так не поступил. О чем это говорит? Да о том, что на первом этаже тоже есть потайное помещение.
И тут я осознала, что кроме, как в холле, на первом этаже не была нигде. Я вернулась в дом и, к огорчению своему, обнаружила, что за окнами забрезжил рассвет. Ночь пролетела незаметно. Да, ночь пролетела, а я не успела сделать столько дел.
Глава 26
Обнаружив, что близится утро, я поспешила сделать самые неотложные дела. Спустилась в холл и обзвонила все гостиницы Ростова. Успех был потрясающий. Полученная информация, укрепила меня в прежней мысли. Теперь я точно знала, кто убийца Верочки. Осталось выяснить причину.
Я занялась изучением первого этажа. Из холла одна дверь вела в туалет, вторая в просторную комнату с роялем. И все. Этого было явно мало. По моим подсчетам холл с лестницей, туалетом и комнатой с роялем занимал не больше третьей части от площади второго этажа. Разница очевидна, просто удивительно, что я так поздно обратила на это внимание.
“Чертов дом буквально весь состоит из тайников,” — подумала я и решила заняться поисками.
Повозилась изрядно, даже пробовала отделять от стен обои, но ничего не нашла. Тогда я вернулась к лифту и, задумавшись, уставилась на панель. На четыре кнопки. И тут меня осенило: а что если попробовать комбинацию из нескольких кнопок?
Минут десять я издевалась над кнопками, как могла, но добилась-таки своего. В конце концов лифт дрогнул, пополз вниз и почти тут же остановился. Двери раскрылись, но за ними не было ни длинных коридоров, ни помещения с пластиковыми коробками, ни вонючей комнаты с печью. Была еще одна дверь со сложным кодовым замком, которую я не смогла бы открыть ни при каких условиях, да это и не удивительно. В помещение, которое находилось за этой дверью, можно было попасть только с лифта и то, лишь зная определенную комбинацию нажатия кнопок на панели. Там не было ни окон ни дверей и никакого сообщения с улицей. Там хранилось что-то очень важное. Не для того же Мазик предпринял столько мер, чтобы развешивать ключи от этой двери где ни попадя.
Я смирилась. Глянула на часы и решила, что пора уходить. До встречи с Владимиром осталось совсем немного, а мне надо выбраться отсюда и привести себя в соответствующий этой встрече порядок.
“Но как жутко хочется спать!”
Вернув на место лифт, я закрыла тайник, сложила на полку книги и отправилась в холл. Борясь со сном, я спускалась по ступеням лестницы, когда с улицы донесся звук тормозящей машины. Сердце бешено заколотилось. Нервы были ни к черту. Бессонная ночь давала о себе знать. Я заметалась. Расстояние до окна значительно, уходить огородами опасно.
Я вернулась на второй этаж и правильно поступила, потому что в тот же миг дверь распахнулась.
— Что ты говоришь? Это правда? Не верю своим ушам, — весело забасил незнакомый голос.
— И все же это так. Я влюбился, — ответил баритон Владимира.
Сон как рукой сняло. Слетел в один миг. Владимир влюбился. Интересно в кого?
Не стоит говорить, что сделалось с моими ушами. Они превратились в локаторы и не удивлюсь, если стали на несколько сантиметров длинней.
— Влюбился… Хм. Слышу впервые от тебя. Так уж и влюбился.
— Влюбился, сомнений нет. Если работа отошла на второй план, значит влюбился. Что же это еще?
— Раз работа отошла, значит влюбился, — мудро рассудил бас. — Работа для мужика основное, базис, так сказать, все остальное надстройка. Так значит влюбился, говоришь… Однако, стареешь, брат, стареешь.
