– Ну, и как все прошло?
– Нормально, – сухо ответила Лариса, – только этот жмот не отдал мне долю напарника.
– Того, кого по ошибке убили в Москве?
– Ну да, уперся как осел, дескать, как договаривались: мне отдал мое, а раз того нет в живых, то, стало быть, и денег ему не положено.
– Логично, конечно, но противно, – произнес Леня, – впрочем, у них своя логика. Куда мы едем? Не в ресторан, надеюсь? Не будем же мы за столиком делить деньги?
– Да уж… – усмехнулась Лариса, усаживаясь на переднее сиденье.
– Домой к вам тоже не пойду, – серьезно сказал Леня, – опасаюсь за свое здоровье. Плеснете чего-нибудь в кофе или баллончиком в лицо брызнете.
– Но мы же партнеры и должны доверять друг другу, – протянула Лариса. – Впрочем, не пугайтесь, я не собираюсь вас усыплять. И домой к себе не приглашаю, тороплюсь очень, мне нужно уезжать.
– Правильное решение, – одобрил Леня, – проветритесь, отдохните, а тут пока все утрясется…
– Тут рядом Удельный парк, там на окраине вполне можно остановиться и решить наши наболевшие вопросы.
– Ну что ж. – Леня тронул машину с места.
Немного погодя с той же стоянки выехал другой автомобиль – неприметная грязно-бежевая «девятка». После взрыва его синей «Тойоты» Леня попросил Ухо поскорее подобрать ему приличную машину, и Ухо пригнал такую же «Тойоту», только белую. «Девятка» ехала следом за белой «Тойотой», потом свернула в сторону.
С асфальта Маркиз свернул на неудобную, чуть ли не проселочную дорогу, что вела на зады Удельного парка. Ночью шел дождь, и дорогу развезло, так что машина едва проехала. Возле решетки парка Леня остановился. Вокруг не было ни души.
– Не вздумайте меня убивать! – предупредил Леня. – Я буду являться вам каждую ночь во сне!
– Да не тряситесь вы! – усмехнулась Лариса и раскрыла чемоданчик.
Деньги были там, лежали, затянутые в тугие пачки, и Леня невольно на них загляделся. Это было его ошибкой, потому что Лариса добыла откуда-то из-под себя маленький баллончик и прыснула Лене в лицо. В последний момент он успел зажмурить глаза. Лариса в это время вытащила из кармана наручники, накинула ему на запястье, а второй наручник зацепила за ручку двери. Потом она вырвала у Лени из рук чемоданчик и бросилась бежать вдоль решетки парка. Там, за углом, на крошечном пятачке стояло несколько машин. Лариса бежала, путаясь в осенней пожухлой траве. Траву эту тут, на задах парка, никто и не думал стричь, так что она выросла ужасающих размеров.
Вдруг из-за угла, с той самой стоянки, из девятки грязно-бежевого цвета выскочила стройная девушка, одетая в джинсовый костюм и кроссовки. Она бросилась наперерез Ларисе и успела перехватить ее до того, как та добежала до машины. Еще бы, ведь каблуки не мешали бежать по высокой траве!
– Стой, стерва! – крикнула Лола и дернула чемоданчик на себя.
Лариса держала его крепко и не выпустила из рук. Лола дернула сильнее, она ухватилась за чемоданчик и вцепилась в него изо всех сил.
– Что ты сделала с Леней? – орала она. – Ведьма бледнолицая!
Лариса молча выдирала чемоданчик, потом пнула Лолу под коленку и не попала. Лола, в свою очередь, тоже пнула Ларису под коленку и попала.
Леня Маркиз в машине морщился, не раскрывая глаз. Лицо сильно щипало, и он боялся, что ядовитая жидкость попадет в глаза. Наконец он нашарил свободной рукой в кармане носовой платок и вытер лицо, после чего отважился приоткрыть глаза. Он увидел, что Лола успела вовремя, и довольно улыбнулся. Все-таки молодец Лолка, на нее всегда можно положиться!
Лола освободила одну руку и дернула свою противницу за волосы. Та взвыла от боли и отпрянула в сторону. Лола ловко сделала подножку, и зловредная блондинка свалилась в сырую траву. Поскольку Лола ее не отпустила, она упала следом. Чемоданчик полетел в сторону. Лола оседлала свою противницу и принялась ее тузить, выкрикивая оскорбления:
– Зараза белобрысая! Стерва худосочная! Обезьяна малохольная! Ни рожи ни кожи, а туда же! С тобой как с человеком, а она ишь что выдумала! Все себе захотела заграбастать, утроба ненасытная!
В это время Леня Маркиз ценой титанических усилий открыл наручник с помощью канцелярской скрепки, которую отыскал в «бардачке» своей машины. Он приблизился к театру военных действий, когда Лола лупила поверженную блондинку чемоданом.
– Стоп! – закричал он. – Лолка, остановись! Ты нанесешь ей серьезные повреждения!
– И что с того? – кровожадно ответила его подруга. – Мало еще ей попало!
– Девочки, остановитесь! – воззвал Леня. – Пора расставаться. Лариса, я думаю, признала свои ошибки и не будет возражать, если мы поделим деньги пополам.
– Почему это пополам? – возмутилась Лола. – А я, значит, работала даром?
– Ну, дорогая, – Леня умильно поглядел на Лолу, совсем как Пу И, когда хотел выпросить чего-нибудь вкусненького, – будь же милосердной. Девушке и так сильно досталось. Пускай ей это будет за моральный ущерб…
– Ой, Ленька, слабость к блондинкам когда-нибудь тебя погубит! – сдаваясь, сказала Лола.
Виктория Зеленцова всем своим благосостоянием была обязана одному человеку. И этот человек вовсе не был ее мужем. Больше того, он не был, как ни странно, и ее любовником. Это человек вообще не был мужчиной. Этого человека звали Альбина Николаевна Москалева. Альбину Николаевну знали все в северной столице, ее знали чиновники и бизнесмены, представители средств массовой информации и силовых структур, знали и побаивались благодаря занимаемому ей высокому посту, а еще больше – благодаря огромным связям в настоящей, подлинной, единственной столице – Москве.
Альбина Николаевна отличалась крутым нравом, и попасть ей под горячую руку было удовольствием ниже среднего. Виктория Зеленцова знала это как никто другой, потому что не раз попадала под эту самую горячую руку.
Зато благодаря перепадающим ей крошкам с хозяйского стола Виктория могла жить безбедно и свысока поглядывать на окружающих. На тех, кому не так повезло в жизни, как ей. На тех, кому с хозяйского стола ничего не перепадало и приходилось зарабатывать на жизнь собственным трудом.
Правда, сама Виктория искренне считала, что она тоже очень много и тяжело работает.
Она регулярно выполняла многочисленные поручения Москалевой и сносила ее постоянные придирки – а одно это уже можно было приравнять к работе на вредном производстве, за которую, как известно, полагается молоко. Молоко Виктория не выносила, предпочитая брать деньгами.
Вот и в это утро она приехала в офис своей благодетельницы, намереваясь рапортовать об успешно выполненном накануне поручении. Она рассчитывала на благодарность Альбины Николаевны и уже прикидывала, как этой благодарностью лучше распорядиться.
Шофер остановил джип возле отделанного мрамором и бронзой крыльца, помог Виктории выйти из машины и спросил, может ли он на часок отъехать – ему нужно сгонять в автосервис и на заправку.
– С утра не мог свои дела сделать! – привычно проворчала Виктория.
Однако, взглянув на часы, она прикинула, что благодетельница непременно будет поить ее кофе, да обязательно захочет поболтать, да примерит кое-что и спросит ее мнения… Короче, часа два она в офисе пробудет. Настроение у Виктории было хорошее, и она отпустила шофера.
Джип тихо рыкнул мотором и укатил. Виктория поднялась на крыльцо и показала свою ухоженную физиономию глазку телекамеры. Дверь отворилась, и Виктория предстала перед охранником.
Сегодня на входе дежурил Виталик, милый мальчик ростом под два метра и весом под центнер, с детскими ямочками на розовых щеках. Обычно он встречал Викторию приветливой улыбкой, нынче же отчего-то был мрачен и неприветлив. Подумав, что у парня разболелись зубы, Зеленцова миновала пост охраны и проследовала к кабинету самой. Возле кабинета за столиком сидел второй охранник, Валентин Иванович, мужчина постарше, бывший майор разведки.
– Хозяйка меня ждет, – бросила Виктория охраннику.
– Ждет, – подтвердил тот с каким-то странным выражением лица.
Это выражение Викторию смутило. Обычно охранники знают много такого, что неизвестно простым смертным и даже очень непростым смертным. Виктория почувствовала смутное беспокойство.
Тем не менее она толкнула дверь приемной, миновала столик секретарши Елизаветы, кивнула ей и не останавливаясь прошла в святая святых.
Альбина Николаевна сидела за столом мрачнее тучи и делала вид, что читает какую-то газету.
Виктория не раз заставала хозяйку не в духе и знала, как с таким настроением бороться.
– Альбиночка Николаевна, – завела она с порога льстивым высоким голосом, – отлично выглядишь! А сейчас примеришь костюмчик, который я тебе принесла, – вообще королевой станешь! Ты только полюбуйся, какая ткань! А какой покрой! Алина специально для тебя сшила!
– Костюмчик? – прошипела Альбина Николаевна, оторвавшись от газеты и подняв белое от ярости лицо. – Алина, говоришь, специально для меня сшила? Ты что, дура набитая, вчера на показе устроила? Ты что там наболтала? – Всесильная дама швырнула в Викторию сложенной газетой. Газета в полете развернулась и не долетела до цели, но заряд ненависти, посланный вместе с ней, чуть не свалил Викторию с ног.
