– Сена, ты ничуть не изменилась. Как я тебя часто вспомнил, ты бы знала! Сколько жене о тебе рассказывал!
– Когда это ты женился?
– Год назад, когда в Америке жил.
– Ты жил в Америке?
– Ага. Ты о себе расскажи, чем сейчас занимаешься?
– Чем… – я глубоко вздохнула, – чем я могу заниматься? Пишу дрянные статьи для дрянной газеты, а сейчас буду писать дрянную рецензию на дрянную книгу. Вот этим и занимаюсь.
– Я помню, ты писала замечательные стихи и рассказы, продолжаешь?
– Да так, помаленьку. Хочу написать книгу, может что-то и получится, – пожала я плечами. – Слушай, может ты чаю или кофе хочешь? К сожалению, у меня больше нет ничего, в магазин еще только собиралась.
– Я сам схожу, ладно? Где тут ближайший?
– У метро супермаркет, но там це-е-ены!
– Сеночка, – он обнял меня за плечи, – у меня есть деньги, я скоро вернусь.
Он выскочил из квартиры, а я поправила прическу и стала наводить порядок в квартире. Подумать только, Леонид! Насколько я помнила, тогда он где-то на кого-то учился и занимался компьютерами. Мы отлично ладили, он с удивительным терпением выносил все мои выкрутасы и, кажется, даже любил. Я же относилась к нему больше как другу, потому что в рамки принца на белом коне он никак не вписывался и в один прекрасный день я гордо хлопнула дверью и отправилась на поиски лучшей доли… И вот! Нашла!
Подойдя к окну, я стала обозревать двор, который постепенно заполнялся собачниками и мамами с колясками. Вскоре к подъезду подъехало такси, и из него выбрался Леонид с пакетами. Я еще раз окинула взором свое жилище, теперь всё выглядело вполне пристойно. На лестничной площадке послышались шаги, и Лавр лениво потрусил в коридор приветствовать гостя.
– Я и тебе взял, собаченция, – сказал, заходя, Леня, – и тебе подарки есть! Сена, куда все поставить?
– На кухню.
Пока он выгружал на мой маленький кухонный столик невероятные гастрономические изыски, я подпирала собой дверной косяк, пытаясь вспомнить, что же такого великого я совершила за это время? Чем можно сразить Леню наповал? Вспомнить ничего не получалось…
Помимо всякой разной снеди, на столе оказались: две бутылки французского шампанского, большая бутылка мартини, какой-то ликер, весь в орденах и медалях, бутылка тоника и блок ментоловых сигарет «Davidoff». Эти сигареты я пробовала только один раз в жизни, как раз во время нашего с Леней романа… Теперь наши бывшие взаимоотношения рисовались мне такими идеальными светлыми красками, что у меня даже в носу засвербело от злости на саму себя – как, как я могла его бросить?
– Сена, – голос Лени вывел меня из транса, – ты не могла бы это все нарезать? – он кивнул на ворох продуктов. – У меня в этом отношении руки криво растут. А креветки надо в морозилку убрать, ты все еще любишь креветки?
Он спрашивает, люблю ли явсе ещекреветки… Я молча кивнула, и затолкала три пакета в морозилку, переполненную купленными по дешевке костями для собаки. На фоне устрашающих мослов креветки смотрелись слегка диковато…
Когда стол был накрыт, Лена откупорил шампанское и разлил его по бокалам.
– За эту потрясающую неожиданную встречу, – он тихонько звякнул своим бокалом о мой, – безумно рад тебя видеть!
– Я тоже.
Выпили. Сотая доля мечты сбылась – я попробовала настоящее шампанское… мягкое, не шибает в нос пузырьками газированного спирта… Закурив «Davidoff», я закрыла глаза, чтобы не видеть, как неестественно смотрятся роскошные бутылки на фоне моей страшненькой крошечной кухни… До появления этих бутылок кухня выглядела вполне сносно.
– Сена, а где ты сейчас работаешь?
Пришлось открывать глаза и возвращаться в жестокую действительность.
– В газете, язык не поворачивается ее название произнести.
– А все же? – Леня улыбнулся и тоже закурил.
– Ты же раньше не курил, – удивилась я.
– И сейчас не курю, так, балуюсь, – Леня неловко стряхнул пепел в маленькую, со всех сторон отколотую пепельницу в виде ракушки, – я и не пью, так, в крайних случаях. Так, как газета-то называется?
– «Непознанный мир», – скорбно вздохнула я, – мы ее называем «Неопознанный труп». Сколько я там лет корячусь, только сейчас подвернулась возможность хоть какие-то деньги заработать и то… – я в сердцах залпом махнула шампанское.
Леня молча ждал продолжения, и я вывалила все, и про разбитые надежды, которые я возлагала на рецензию, и про жуткую книгу, и про…
– А книга здесь? У тебя?
– Да, где ж ей быть.
– Можно посмотреть?
– Да ради бога!
Я принесла книжный кирпич и грохнула его перед Леней.
– На! Печатают всякий бред собачий, а талантливым людям не протиснуться, не пробиться. Все дырки денежные мешки законопатили!
– И что, эта книга действительно такая ужасная? – Леня, не торопясь, перелистывал страницы.
– Да! Автору надо было заняться чем угодно, только не литературой! Пусть бы выпендривался как-нибудь по-другому, например, пошел бы в певцы! Наша многострадальная эстрада и такое вынесет. Но, зачем же в литературу? В святое!
– Все понятно, – Лена захлопнул книгу, – значит, больше писать не буду.
– Ты-то здесь причем?
– При всем, – он улыбнулся, – эту книгу я написал.
– Ладно смеяться, – я продолжала кипеть яростью благородной. Тогда Леня раскрыл обложку и поднес титульный лист с фотографией к своему лицу. Я застыла.
– Но… твоя фамилия не Леонов, – жалко пролепетала я, – и зовут тебя не Лев…
– Лев Леонов – мой литературный псевдоним. – Хорошо, что ты мне все популярно расписала, а то ни от кого правды не дождешься, спасибо, Сена.
– Не за что, – буркнула я, не зная, куда себя девать, куда провалиться.
– Я серьезно благодарен тебе, хуже было бы, если б я продолжал писать, думая, что у меня есть талант. И меня бы печатали, естественно, исключительно за мои же собственные деньги. Пустая трата времени и сил. А, ты ее всю прочитала? – Леня положил злополучную книгу на стол.
– Нет, меня хватило снов на двадцать с небольшим.
– И тебе действительно так сильно не нравиться? – в голосе Лени прозвучала едва заметная грустинка, и я чуть было не пошла на попятную.
– Нет, не нравиться, – отступать не куда, позади – Москва, – мне это совсем не нравится, ты уж прости.
– Понятно… Да ну и черт с ней! Мне она самому не нравится! Просто хотелось попробовать себя в чем-то совершенно новом, копнуть и сразу же наткнуться на талант, как на горшок с золотом! – он усмехнулся. – На горшок я, допустим, наткнулся, но он оказался с другим содержимым. Забудем про эту макулатуру.
Он бросил книгу под стол и наполнил бокалы шампанским.
– За тебя, Сеночка, за моего самого искреннего и любимого друга.
Выпили и от сердца у меня немного отлегло, по крайней мере, пропало стойкое ощущение, что я все гублю и порчу на корню.
За непринужденной беседой и вкусной едой, мы быстро прикончили бутылку, и Леня вскрыл вторую. Мое настроение было уже почти на высоте Эйфелевой башни и я подумала, что помимо свадеб случаются еще и разводы… И тут же устыдилась собственных подленьких планов насчет Лёни.
– Эх, – я прикурила очередную сигарету, – а я ведь два месяца как курить бросила. Но, при такой-то жизни и не хочешь – закуришь. Ты только не подумай, что я жалуюсь. Упаси бог! А ты чем занимаешься, Леня?
– У, чем я только не занимаюсь. У меня сеть магазинов оргтехники, а так же небольшая фармацевтическая фирма, занимаемся поставками медикаментов, в основном витаминов из штатов…
– Вам уборщицы не нужны? – мрачно перебила я. – Могу еще ночным сторожем.
Леня помолчал пару секунд, внимательно глядя на меня, потом произнес:
– Сена, неужели все так плохо?
– Да… – ответ получился полузадушенным, потому что я усиленно боролась с подступающими к горлу слезами.
– Почему ты не уйдешь из своей трупной газеты? Ты же талантливый человек, давно нашла бы нормальное место.
– Ага! Самородок без образования! Было бы кому меня протолкнуть, может и получилось чего, а так… Хоть с голоду не умираю и то хорошо.
Я ненавидела себя все больше и больше с каждой минутой, с каждым произнесенным словом. Можно было представить, как же осточертели богатому Лене такие жалкие попрошайки вроде меня. Со всех сторон выходило, что мне от него надо денег, работы, всего сразу! А чего ради он должен мне это все предоставлять? Я бы на его месте положила бы на стол пять долларов на опохмел после шампанского, пожелала бы счастья в личной жизни и отправилась домой, к американской жене, чтобы вечерком, за ужином из лобстеров, сказать с улыбкой: «Помнишь, дарлинг, я рассказывал тебе об одной девице с оригинальным именем? Ну, так еще река в Париже называется. Так вот, я ее сегодня встретил. Да, да! Не поверишь, но это так. Пять лет назад я был для нее недостаточно хорош, и она меня бросила. Дарлинг, ты бы видела это жалкое зрелище! Она живет в собачей конуре, ходит в собачьем тулупе, питается собачьими костями…»
