Феде только что доложили, что с вертолетом полный порядок, а насчет фургона никто пока не интересовался.
Волков очнулся, почувствовав, что его обыскивают. Он открыл глаза и увидел двоих в милицейской форме.
— Ребята, — сказал он чуть слышно, — я из органов, меня оглушили и забрали документы. Волков, позвоните в отделение.
— Крепко выпил? — участливо спросил один из милиционеров. — Сам дойдешь до машины или подтолкнуть?
— Ребята, позвоните!..
— Сейчас до вытрезвиловки доедем, сам позвонишь, если не забудешь, каким пальцем номер надо набирать!
Они засмеялись.
Волков встал, пошатываясь. Прошел несколько шагов, огляделся. Фургона нигде не было. Он ничего не понимал. До машины осталось метров десять, когда он даже как-то лениво раскидал милиционеров по сторонам, кривясь от пульсирующей боли в переносице. Пока они стонали и катались по траве, Волков сел в их машину и поехал к тюрьме.
Еву обыскивали на первом посту в тюрьме. Для этого у них была женщина, охранник стоял рядом и разглядывал Еву в упор.
— Что это за строгости с нашим персоналом? В прошлый раз меня всю ощупали, теперь опять!
— С вашим братом, следователем, надо держать ухо востро… Был у нас в тюрьме случай — называется он теперь «большая любовь», — следователь пронесла подсудимому пистолет, влюбилась по уши, он совершил побег.
— И что с ней? — спросила Ева.
— Сидит, что с ней станется, мемуары пишет, роман.
Ева прошла второй пост и расписалась в книге прибытия неразборчиво, обозначив фамилию подследственного «Курин А. Ф.».
— Что это вы перед самой прогулкой? — спросил ее охранник.
— Ничего, я подожду. — И Ева медленно пошла к прогулочному двору.
Выход к нему был закрыт решеткой, выводили первую партию задержанных. Ева сразу увидела Слоника, он, не поднимая головы, быстро стрельнул глазами по сторонам, Ева отшатнулась к стене.
Она осмотрела пустой коридор, лестницу на второй этаж. Быстро сняла с себя брюки и куртку. Оказавшись в тюремной спецодежде для персонала, захватила волосы в хвост и надела парик. Она стала блондинкой. Засунула свою одежду в пакет и поставила его под лестницу. Когда она после этого вышла к прогулочному двору, закрытому решеткой даже сверху, все задержанные из СИЗО уже брели друг за другом понурым стадом. Ева подошла поближе. Медленно подняла голову. Сверху, с будки спецпоста, на нее смотрел удивленно охранник с автоматом. Ева продолжала так стоять, ничего не говоря, глядя снизу на охранника. Он не выдержал первый.
— Эй! — сказал он тихо. — Чего так рано? Еще, считай, полчаса до назначенного времени?
— Пора, — сказала Ева. — Действуй!
— У Феди мозги не в порядке, такую прислать! Здесь все надзирательницы наперечет, вот идиоты. — Он поднял обе руки и потер лоб.
Слоник чуть поотстал от шеренги. Охранник, оглядевшись, спустился вниз и стал ковыряться с замком решетки. Слоник смотрел застывшим взглядом на Еву, по вискам у него тек пот. Охранник чертыхался. Наконец он открыл замок. Слоник вышел, охранник закрыл замок.
Другой охранник с противоположной стороны двора видел, что заключенного вывели с прогулки и увели под конвоем.
— Вертолет или прачечная? — спросил «мохнатый» у Слоника.
Слоник смотрел, не понимая.
— Прачечная! — сказала Ева быстро. — Он вертолет не потянет.
— Тогда свободна, я веду его в прачечную, ты что так уставилась? — сказал охранник, удивившись. — Эй, ты же просто выпустила его на свидание, что тут происходит?
— Нет, Федя сказал, что все делаю я. — Ева услышала свой голос как со стороны.
— Тогда прощевайте. Пятый стиральный автомат с краю. В пакете. Я уйду с крыши. Из прачечной сразу звони Феде. — Он быстро побежал по лестнице, стараясь ступать бесшумно.
Ева развернула Слоника спиной к себе и подтолкнула. Они прошли еще два коридора, теперь надо было пересечь метров пятьдесят открытого двора. Еву охватило странное равнодушие, она видела перед собой стриженый затылок Слоника, отвисшую складками шею, чуть шевелились пальцы в наручниках. Он был маленького роста, не больше метра шестидесяти.
— Налево, — сказала она шепотом. — Теперь направо… Заходи в дверь и спускайся в подвал. Налево. Стоять.
В большом помещении прачечной стояли стиральные автоматы. Цементный пол, почти под потолком небольшие окна с решетками, но света было достаточно. У запертой двери стояли металлические решетчатые контейнеры с бельем. Белье было засунуто в сетки. Сетки завязаны узлом.
Ева открыла дверцу одного из контейнеров, достала сетку и развязала ее. Она выпотрошила оттуда серое белье. Расстелила на полу простыню. Все это время она старалась не смотреть на Слоника, боялась, что он заметит что-то в ее взгляде, что насторожит его.
Ева сжала и разжала пару раз правую ладонь, резко выдохнула и нанесла быстрый и сильный удар ребром по шее — чуть пониже уха и наискосок.
Слоник медленно опустился на колени, потом упал лицом вниз на простыню. Ева осторожно подошла сзади, достала веревку и тщательно намотала ее концы на обе руки, потом закинула веревку Слонику на горло, упершись коленом ему в спину.
— Встречай, Николаев! — Ева закусила губу до крови, в голове у нее словно помутилось. Она вспомнила, что еще хотела сказать Слонику прощальную речь. — Попрощайся со своей системой! — сказала она вместо этого, сев ему на спину и сдерживая судорожное подергивание тела. Когда Слоник обмяк, еще перестраховалась с минуту, прислушиваясь и задерживая дыхание.
Пошатываясь, Ева подошла к автоматам для стирки, отсчитала пятый с одной стороны, ют-крыла его круглый люк. Там ничего не было. Подошла к другому. В полиэтиленовом пакете лежали аккуратный маленький радиотелефон и противогаз. Еве надо было удивиться противо-, газу, но все у нее словно застыло внутри.
Она замотала Слоника в простыню вместе с телефоном и противогазом, не обращая внимания на промокшие штаны Слоника и резкий запах экскрементов, потом еще в тряпки, засунула этот тюк в сетку, сетку подтащила к контейнеру. Здесь она заметила, что у нее дрожат руки. Сцепила их с силой и закрыла глаза на несколько секунд. Перекидами забросила сетку в контейнер, завалила другими сетками. Оказавшееся лишним грязное белье рассовала в другие сетки. Закрыла контейнер. И только тогда посмотрела на часы и обнаружила, что Волков должен был приехать пять минут назад.
— Ну что, приступим? — спросил сам себя Федя и сказал секретарю:
— Начали!
В тюрьме один из надзирателей посмотрел на часы и пошел к прогулочному двору. Он постоял немного, оглядывая гуляющих, но никто не подошел к решетке. Он посмотрел на вышку, она была пуста. Он пожал плечами, подождал еще на всякий случай пять минут, еще раз посмотрел на часы и ушел. Ему заплатили за десять минут, которые один из заключенных — он должен был подойти к решетке в назначенное время — хотел провести с женщиной в прачечной. «Если этот болван передумал, тем лучше, деньги-то заплачены…» — подумал надзиратель и решил, что он не заметил пустой вышки.
Волков подъехал к пропускному пункту тюрьмы на «мигалке», выбежал оттуда и спросил заинтересованного его шумным появлением охранника, не приезжал ли фургон в прачечную. Фургон еще не приезжал. Волков чуть отогнал «мигалку» и стал смотреть то на часы, то на дорогу.
У него очень болела голова, и эта боль не давала ему паниковать и испугаться до потери соображения. Он ничего не понимал, но имел некоторую информацию, которой раньше не было.
«Все будет хорошо, — уговаривал он сам себя. — Два охранника садятся в машину уже на выезде из тюрьмы. Не будут же они просматривать все белье! Его уже просмотрели в прачечной, его уже просмотрели, они закатят контейнеры и уедут, мое присутствие и не нужно… Что же это творится в самом деле?..»
На дороге показался фургон.
Подсадной «мохнатый» поднялся на крышу, пробежал по ней согнувшись и спустился в другой люк, оказавшись в административном отсеке тюрьмы.
Ему показалось, что он услышал легкое стрекотание вертолета вверху, над крышей.
«А если краля не позвонила? — Он остановился на секунду. — Ладно, это не моя забота, — уговаривал он себя, чувствуя, что начинает нервничать. Это именно он должен был привести бегуна в прачечную. — Но ведь она сказала, что Федя…» — здесь «мохнатый» остановился еще раз, словно споткнувшись. Он вспомнил, что первый назвал ей имя Феди.
«Мохнатый» решил успокоить себя тем, что никогда не видел эту женщину в тюрьме, иначе бы запомнил. Значит, она пришла специально на побег, и что ей еще здесь делать, как не побег. И дергаться тогда нечего, а надо быстрее сматываться, в аэропорту в камере хранения его ждут вещи и билет.
Фургон проехал ворота тюрьмы и подъехал к хозяйственному двору. Он остановился, вышел раздосадованный шофер — у него пропали накладные — и стукнул как следует по покрышке ногой. Подошли двое охранников, открыли дверь прачечной. Шофер открыл двери фургона и спустил трап. Он каждый раз с интересом наблюдал, как контейнеры с бельем затаскивают снизу по трапу в машину. Он этот чертов трап таскал только из-за тюремной прачечной.
