– А поскольку на нас он плохо реагирует, – Эльвира улыбнулась еще раз, – мы взяли с собой друзей, с которыми Семен Виссарионович тоже прекрасно знаком.
– Знаком, – подтвердил тот неохотно.
– Когда мы сюда приехали, дверь была взломана и какие-то люди в масках и с фонариками в руках снимали со стены картину…
– Картины в самом деле нет, – завопил Гнутый, указывая пальцем на стенку. – Унесли картину! Сволочи!
– Ценная? – быстро спросил полицейский.
– Я с фронта привез, как память. Эх, что же это делается, а?
– Значит, вы спугнули воров? – сделал вывод полицейский.
Один из его подчиненных что-то тихо сказал ему, и он тотчас вскинул голову:
– Погодите-ка, вы что, Силуян Космос? Писатель?
– Да, это я, – Силуян приосанился и даже выставил вперед одну ногу, как будто собирался читать стихи.
Полицейский повернулся к Гнутому:
– И вы утверждаете, что писатель Силуян Космос – американский шпион?
Сообразив, что ситуация складывается не в его пользу, Семен Виссарионович проворчал:
– Это пусть следователь утверждает, а я только ставлю на вид. – Он исподлобья посмотрел на Силуяна и добавил: – Только не думай, что ты, как тот колобок из сказки – и от бабушки ушел, и от дедушки ушел… И на тебя лиса найдется. Рано или поздно.
Полицейские для порядка отправились осматривать территорию. Силуян с Эльвирой вышли вместе с ними, чтобы не оставаться с Гнутым один на один.
– А ты-то, дочка, как тут оказалась? – сочувственно спросил Гнутый у Таси. – За другом своим увязалась, верно? – Он с неудовольствием посмотрел на Илью. – И напрасно увязалась. Глупый он парень. Не зря ему по лбу дали.
– Все-то вы умеете расставить по своим местам, – проворчал Илья.
– Ты лучше помалкивай, целее будешь. С самого начала ты мне был подозрителен. Пожалуй, я про тебя следователю тоже расскажу. Дай только срок. Всех выведем на чистую воду!
* * *
Они сели за столик, заказали кофе и некоторое время молчали. Наконец Макс подал голос:
– Илюх, объясни все-таки, что это ты за огород нагородил? Мне наврал, Тасе наврал. Из-за денег?
– Не знаю, спроси чего полегче, – мрачно ответил Илья.
– Могу и полегче. Что ты в машине своей нашел?
Илья поднял голову и тоскливо посмотрел на Тасю.
– Ты из-за этого меня бросила? – спросил он.
Макс мгновенно подавился кофе и натужно закашлялся.
– Там бумаги были, – не дожидаясь от нее ответа, продолжил Илья. – Абсолютно секретные. И стояла личная печать Гитлера.
Тася вся обратилась в слух. Настроение у нее было странным. Она бы сказала – хуже некуда, но рядом сидел Макс и не давал поблекнуть окружающему миру. На его кашель она демонстративно не обратила никакого внимания.
Кроме того, Тася изнывала от любопытства. Как выяснилось, разгадка всей истории с фашистской реликвией находилась именно в руках Ильи. В «Хорьхе», в том самом ящичке, про который он никому не хотел рассказывать, были спрятаны секретные бумаги. В них было четко написано, что такое главная реликвия Третьего рейха и почему она так важна для фашистов.
– А что, у Гитлера была личная печать? – удивилась Тася.
– Наверное, – пожал плечами Илья. – Я ведь не специалист. Но на документах, которые я нашел, стояла именно такая печать. Не думаю, что подделка, я же бумаги эти не на блошином рынке покупал.
– И, разумеется, ты их перевел, – откашлявшись и прикончив свой кофе одним глотком, сказал Макс утвердительным тоном. – И что в них было сказано? Реликвия – это и вправду та картина?
– Ну да.
– И кто ее автор? – не удержалась от вопроса Тася.
– Сам Адольф Гитлер. – Илья усмехнулся, заметив реакцию слушателей. – В документах было сказано о великом даре фюрера грядущим поколениям национал-социалистов. Незадолго до своей смерти Гитлер написал пейзаж и в последний свой день рождения вручил его ближайшим соратникам. Он же по чистой случайности художником не стал, академики завернули, на нашу голову.
– Вот так подарочек! – покачала головой Тася.
– Да уж… На всех бумагах гриф – совершенно секретно. Предназначались они Гиммлеру. Кто их спрятал в машине – неизвестно.
– Так что там еще про эту картину? – поинтересовался Макс, бросив быстрый взгляд на Тасю.
Та едва заметно улыбнулась.
– На мой взгляд – бред в стиле института Аненербе, – пожал плечами Илья. – Короче, фюреру было видение. Его наставники сообщили, с какого места на земле начнется возрождение нацизма и нового, Четвертого рейха. И несостоявшийся художник Адольф Гитлер изобразил это место на полотне. Более того, в тот район были свезены сумасшедшие сокровища, которые должны в будущем помочь возродить рейх. То есть понимаете, что получается? Картина действительно превратилась в реликвию. Если бы о ее существовании стало широко известно, на поиски бросили бы такие силы, что страшно подумать.
– Ну да, – подхватила Тася. – Для последователей Гитлера картина является символом возрождения нацизма. Для ученых – это невероятная историческая ценность…
– Ну а для большинства прагматичных людей, – подхватил ее мысль Макс, – это карта сокровищ! Воображаю, какая началась бы грызня из-за этого пейзажа!
– Представляете, как мне крышу снесло, когда я это прочитал? – спросил Илья, тяжело вздохнув.
– Но ты же не знал, где искать картину, – удивился Макс.
– Не знал, но надеялся узнать! Разве тебя никогда не охватывала золотая лихорадка?
– Вот уж бог миловал, – ответил Макс. – Выходит, что, когда мы были у Тимура, ты уже все знал про картину?
– Про саму картину знал, но не знал, где она. Зато я стал догадываться, что Силуян по-прежнему что-то скрывает, что в подвале он нам всем навешал лапши на уши, и начал его пасти. Когда нас отбили у Тимура, я первым делом попытался с ним поговорить, предложил обменяться информацией.
– Но он тебя послал, – закончила за него Тася.
– Да нет, не он. Меня послала Эльвира – далеко и надолго. Шуганула, как кролика с личного огорода. А Силуян вроде как наводку дал. Я не сразу понял, что он пытается пустить меня по ложному следу.
– А что за наводка? – заинтересовалась Тася.
– Силуян поделился со мной сведениями о том, что будто бы некая реликвия была спрятана в районе Калининграда человеком по фамилии Кранц. А город Зеленоградск в Калининградской области раньше назывался Кранц. К тому же в переводе кранц – венок. Но все это было слишком расплывчато, хотя звучало красиво.
– И как же ты все-таки о картине узнал? – Макс незаметно отодвинулся от Таси подальше. Она невинно посмотрела на него и тоже подвинулась – поближе.
– Да как узнал? Просто. После наших посиделок с Силуяном я попросил знакомых ребят промониторить почту писателя.
– Блин, никогда больше не буду вести личный дневник на компе. Только в тетрадке с ключиком, – проворчала Тася.
Макс злобно зыркнул на нее и снова обратился к Илье:
– И что было в его почте такого интересного?
– Один военный историк провел для Силуяна целое изыскание в архивах. Про некоего Кранца, офицера абвера, которого задержали наши солдаты. Протокол его допроса, справка, что его этапировали в Москву. И еще некая скандальная история о том, как Кранц пытался передать другому немцу картину неизвестного художника. По заключению эксперта, картина не представляла художественной ценности, была писана любителем по фамилии Хиллер. Ее и выбросили на помойку.
– Хиллер? Звучит прямо как…
– Конечно. Подпись А.Hiller – это А.Hitler, именно так фюрер подписывал в молодости свои картины. Краска, видимо, немного смазалась, и букву «T» эксперт прочитал как удвоенную «L». К тому же несчастному эксперту и в голову не могло прийти, что эта картина того самого Гитлера, с которым мы только что воевали.
Короче, я понял одно – Кранцу поручили спрятать картину, и с задачей он не справился. Может, не встретился с теми людьми, которым должен был ее передать. Кроме самой картины, у него с собой были еще какие-то важные бумаги. Вот их-то он и спрятал в могиле аптекаря. А холст кисти фюрера в последний момент закапывать в землю передумал, рискнул взять с собой. Но – финт не удался, и картина из его рук уплыла.
– Тимур про картину не знал, верно? – спросил Макс.
– Нет, не знал, но пытался контролировать рынок и был очень проницателен, наживу чуял за версту. Про «Хорьх» он узнал раньше меня, приехал и осмотрел машину. Видел металлическую коробку, привинченную к раме. Разумеется, с ходу невозможно сообразить, входит ли такая коробка изначально в конструкцию машины или нет. Предложил продавцу некую сумму, тот сказал, что подумает. Тимуру и в голову не приходило, что его могут опередить. Когда я впервые встретился с Виктором, хозяином «Хорьха», тот сразу сказал, что на автомобиль уже есть покупатель. Но я предложил больше, и мы тут же заключили сделку. Ну а дальше вы знаете.
– Поскольку машину купил ты, за тобой установили слежку, – констатировала Тася. – И как только ты встретился с Копейкиным, вас обоих сразу же забрали.
