— Да, основная твоя ошибка — ты начала врать мне про фотоаппарат. Помнишь, принялась кричать, что снимки сделаны мыльницей. Зачем?
— Таких аппаратов не очень много в городе. Ты мог выйти на мою редакцию, а там и на меня… Ладно, признаю, это была ошибка. Учту на будущее.
— Упаси Боже тебя от такого будущего! — возмутился Жорик.
— Шучу. Так вот, увидев обычно крайне консервативную Викторию в подобном месте, я не могла сдержать любопытства. В общем, когда она уселась в такси, где её явно уже ждал какой-то тип, я решила поехать за ними. Перед поворотом на проселочную дорогу я их потеряла. Пока каталась туда-сюда, искала, где же они свернули, оправдываясь мысленно за подобные странные прогулки, наткнулась на Вику. Она всю жизнь мечтала о ярких приключениях, всегда что-то выдумывала, накручивала себя, преувеличивала. Ей так хотелось шантажиста… Ну вот, я его ей и организовала. Первое письмо подбросила в окно. Столько приготовлений было! Я переоделась в маляра, вылезла на карниз, якобы подкрашивая что-то на стене, и закинула письмо в приоткрытую форточку.
— Кстати, еще один твой промах, — тоном школьного учителя остановил меня опер, — Зачем ты рассказала нам про чердак? По-моему, ты единственный человек среди знакомых Силенской, который знает об этом варианте прохода в подъезд Виктории. Это сразу утвердило меня в своих подозрениях.
— Не единственный! — воскликнула я, — Об этом чердаке еще Шурка знает. Я ему рассказывала когда-то. Он же розу тоже в окно подбрасывал, а в подъезд через чердак проникал. Самое обидное, что я, когда первое письмо подкидывала, про чердак и не думала. Я просто как-то видела, как Виктория код на двери чёрного хода набирает. Случайно его запомнила… Так вот. Про письмо и фотографии ты знаешь…
— Тоже масса ошибок, — радостно сообщил опер, — Ты изначально назвала слишком маленькую сумму. А потом, когда я сказал тебе об этом, ты её быстро увеличила. Зачем? Назвалась мелким спекулянтом, так и не скачи никуда, навлекая на себя подозрения! Кроме того, я знал, что Шурик продает свой Форд, и ты ужасно хочешь перекупить машину. То есть, остро нуждаешься в крупной сумме денег…
— Да я, можно сказать, ради Форда на это преступление решилась! Я окончательно согласилась с подбивающим меня поиграть в шантажиста внутренним голосом, когда узнала, что Шурик Форд продал, — я тяжело вздохнула, — До сих пор не понимаю, как этот автомобиль будет жить в чужих руках? Ты просто не представляешь, какая это классная машина!
— Представляю, — ответил Жорик.
— Не важно, — почему-то мне вдруг стало очень нужно выговориться. «Возможно, опер и не поймет меня, и не поверит мне, но, по крайней мере, я хотя бы попробую объясниться», — думала я, — На чем я остановилась? А, вспомнила. И тут объявился ты. Ты спутал мне все планы. Теперь я вынуждена была делать вид, что и вправду ищу шантажиста… Кроме того, тут еще и выяснилось, что мой второй муж тоже почему-то преследует Викторию. В общем, мне пришлось еще и расследовать весь этот маразм.
— Зато мы с тобой поймали Саньку! — гордо выпалил Жорик.
— Да, это мы молодцы. А еще помогли Шурику с Викой объясниться без эксцессов.
— Почти без оных, — многозначительно улыбнулся опер, — Совсем без эксцессов всё прошло бы, дай ты людям спокойно поговорить наедине.
— Ты тоже считаешь меня виноватой? — удивилась я, — Виктория уже собиралась стрелять, когда я выпрыгнула из шкафа!
— Не думаю, что она бы выстрелила.
Я вспомнила картинку, подкинутую мне воображением.
— Поверь, выстрелила бы. Вы все можете мне не верить, но я-то знаю… По сути, я спасла Шурику жизнь. Кстати, считаю, что этим искупила свою вину перед Викторией. Тем, что Саньку поймала, и Шурика спасла… Меня даже Совесть уже не мучает, не то, что раньше. Знаешь, как я страдала, когда Вика, считая, что любимый Александр предал её, говорила мне: «Эх, Катюша, ты одна мне осталась верна!» Знаешь, как тяжело?
— Вот я и поражаюсь, как ты, вроде человек с принципами, с внутренним стержнем, и вдруг решилась на шантаж собственной подруги…
— Изначально я не относилась к Вике, как к подруге…Говорю же, по моим тогдашним убеждениям, её давно следовало проучить. И потом, азарт. Игра — это всегда интересно. Точнее, мне уже не было интересно, я просто честно отрабатывала подкинутую ситуацию. Это как обязанность перед жизнью: использовать каждый шанс, оной предоставленный.
— Даже если это кому-то во вред?
— Теперь уже нет. Но раньше я так не думала… Причем, когда я выяснила, наконец, что у Шурика с Викой всё серьезно, я почему-то в первый момент жутко обиделась.
— Неудивительно.
— Удивительно. Мы уже очень много лет просто друзья с Шуркой. Не знаю, что на меня нашло тогда. Похоже, меня покоробило, что Шурик ничего не рассказывал мне о своем новом романе. Мне-то казалось, что мы абсолютно откровенны друг с другом. Я подумала: «Что ж, он видит во мне чужого человека. Значит, буду таковым. Раз уж мне выпала роль злодея, надо доиграть её до конца, невзирая на родственные отношения с жертвами. Тем паче, что для последних, эти отношения, как оказалось, ничего не значат.» В общем, я разозлилась. Так родилось второе письмо шантажиста. Потребовать бесплатного размещения материала о Виктории в газете мне позволяли кое-какие связи. Эти же связи позаботились о полной моей анонимности при размещении. Виктория была морально сломана окончательно. Кроме того, она сама усердно помогала мне, накручивая себя. Оставалось только забрать деньги. Лучшего места, чем наша стройка, я придумать не могла.
— Кстати, тоже бросающий на тебя тень момент, — продолжал наставления Жорик, — Ты снова попадаешь в круг ближайших подозреваемых. «Если преступник хорошо знает эту стройку, значит, он наверняка живет или жил где-то поблизости» — рассуждал я. Если бы я взялся проверить, кто из знавших о визите Виктории в Клуб Клюшки, хорошо знает этот район, я бы неминуемо вышел на тебя.
— Ты проверил?
— Было незачем. Я и так располагал массой свидетельств, указывающих на твою возможную причастность. Я до последнего момента не мог понять, как ты собираешься забирать деньги.
— Всё просто, я напоила тебя чаем с одним хитрым препаратом. Ощутил класс?
— Я даже подумывал никогда тебе этого не простить. Но тебя, как видишь, Бог покарал. Когда я пришел в себя и увидел тебя с разбитой головой, у меня пропало всякое желание злиться. Хотя, в общем, ты, кончено, глубоко не права. Нельзя поить людей снотворным…
— Между прочим, ты еще легко отделался! По плану, я должна была аккуратно разбить тебе, уснувшему, затылок.
— Зачем?
— Ну, я ведь злодей! — кокетливо улыбнулась я, потом решила все же объяснить, — Для того, чтобы ты подумал, что потерял сознание от удара и не заподозрил меня. Мне говорили, снотворное это действует внезапно. После пробуждения многие думают, что просто потеряли сознание…
— Ну где-то так… А зачем разбивать голову?
— Ну… Для верности. Чтобы ты и не заподозрил, что потерял сознание от моего чая… Я страшно переживала, что мне придется тебя ударить… Очень боялась, когда шла в глубь стройки… Но, что делать… Я перепрятала бы деньги в свой тайник (у меня он тоже был выкопан заранее), а потом подняла панику. Мол, на нас напали, деньги забрали… Правда, скорее всего, я всё же вернула бы деньги Силенской. На тот момент моё мнение о ней кардинально изменилось… Кстати, не переживай, я не смогла бы ударить тебя… У меня бы просто рука не поднялась…
— Точно?
— Абсолютно.
— А то, что я мог насмерть отравиться этим твоим снотворным, тебе в голову не приходило?
— Кошка сказала, что зелье абсолютно безопасно. Если принимать в малых дозах, разумеется.
— Ах, значит Кошка, — Жорик многозначительно закивал.
— Но как ты запутал меня своими байками про людей из канализации! — поспешила я сменить тему, — Я чуть с ума не сошла…
— Ага, подействовало! — опер гордо задрал нос, — Мне тоже понравилась эта моя находка. Представляю, как ты растерялась…
И тут я поняла еще кое-что.
— Постой, но ведь ты не смог проверить, буду я забирать деньги или нет. Если бы я и не собиралась забирать сумку, я вела бы себя точно также… Моё поведение выглядело вполне естественно, — смешалась я, — Откуда же ты точно узнал…
— Ты сама призналась, — как ни в чем не бывало, широко улыбнулся опер, — Только что. Это твоя последняя и решающая ошибка.
— Как ты мог?!!! — теперь я ощутила на себе, как это, когда на кого-то «зла не хватает».
— Виртуозно, — Жорик погладил себя по голове, — Я вообще молодец. Кстати, еще одна из текущих ошибок: никогда не приближай к себе расследующих преступление, они могут узнать лишнее.
На этот счет у меня было как раз противоположное мнение. Не «приблизь» я Жорика к себе, возможно, сдал бы он меня сейчас Виктории, не разбираясь, раскаялась я в конечном итоге или нет.
