ли стоят. Затем, наклонившись над ними как можно ниже, распрямил лист и поджег с одного края. Огонь быстро начал пожирать бумагу. Мальчик уложил ее в середину кучи – появился зловонный дым, щепки потрескивая, загорелись, внутри костра замелькали красные отсветы.
Хотя дым был очень едким, Егор с наслаждением принялся его вдыхать. Прикрыл глаза, подсел поближе. Легкие наполнялись теплом. Послышалось слабое шипение, и мальчик схватил следующий лист. Смял его, подбросил в пламя. Он тянул руки к спасительному жару, наслаждаясь видом огня, когда в голове мелькнула некая мысль, всплыло что-то важное, чего он только что …лишился. И зародили эту мысль слова, которые беглец успел прочесть на листе, прежде чем тот испепелился.
Егор морщил лоб, пытаясь удержать в уме ускользающее видение, понять, что его насторожило. «…Владение, распоряжение…» – странное словосочетание. А рядом подпись отца.
Его отец чем-то владел?! Мальчик опустился на колени, забыв о костре…
Ну да, как минимум он владел квартирой, где они жили. Но все документы по ней оказались в руках заботливой родни. Да и кто бы стал прятать подобные бумаги в тайном месте. Они лежали на виду, в ящике комода, вместе с платежками за коммунальные услуги и старыми рецептами от врача.
Зато в сейфе могло находиться что-то действительно важное, то, что хотели скрыть от других. Тайник появился год назад, когда отец начал получать хорошие деньги, а значит и бумаги положили туда не ранее этого срока. А что, если речь в них идет о том самом «домике в деревне». Может, он все- таки существует!
Егор суетливо собирал листы, приготовленные под горючее. Увы, их осталось всего четыре, два пропали безвозвратно. К тому же, кроме утраченных, не хватало и последнего, – четвертый заканчивался на обрывке фразы. Похоже, второпях он взял лишь верхние страницы. Окончание документа так и осталось лежать дома в сейфе.
Подросток закусил губу, прищурился и попытался прочесть текст. В тусклом свете угасающего костра, перед ним всплывали необъяснимые, удивительные факты.
Как понял мальчик, это был некий Договор. «Договор купли-продажи» – именно такое словосочетание встречалось на страницах чаще других. Третий лист венчала не менее замысловатая надпись: «Обязанности сторон» – шло перечисление каких-то условий. На четвертом еще более странные выражения – «срок действия» …
Егор мало что в этом понимал. От напряжения у него заболела голова, он быстро переворачивал листы, ища зацепку, но все сильнее запутывался в формальных юридических выражениях. Что за дом принадлежал по договору отцу, где находился и дом ли вообще?
Ответа на данные вопросы документ не предлагал. Два верхних листа с указанием реальных имен «сторон» уже были уничтожены. Далее, в тексте, они значились исключительно как «покупатель» и «продавец». «Предмет» договора и «адрес» также не уточнялись.
Зато на одном из листов был заметен слабый оттиск печати, подписи и даты под ней. Видимо, чернила оказались свежими, и при сложении документа, они отпечатались на внутренней стороне предыдущей страницы. Это можно было считать большой удачей. Но, к сожалению, лист был поврежден сильнее других, и фамилия продавца на нем практически смазалась. Роспись рядом расшифровки также не подлежала. Первая буква имени то ли «К» то ли «Т»… А может не имени, а фамилии…
Что оставалось совершенно ясным, так это то, что подписал договор его отец. И подписал именно в Сосновске, в том самом городе, где на верхнем этаже заброшенной фабрики сейчас склонился над дырявым листом его несчастный брошенный сын.
Название города хорошо просматривалось на круглой нотариальной печати. Егор поднес уголок с сиреневым кружком к глазам, и вдруг огонь, тлеющий перед ним, о котором мальчик совсем забыл, погас. Наступившая следом темнота была абсолютной. Она, словно черная дыра, засасывала в себя окружающий мир, не давая ни единой песчинки вырваться наружу.
***
К счастью, угольки все также тлели, испуская красные горячие искры, но место, где Егор планировал переночевать, отныне совсем переменилось. Когда он пробирался к фабрике, на город опускались сумерки. Они заставляли сердце трепетать, но не пугали. Подростку хотелось как можно быстрее спрятаться, найти укромный уголок, где никто не отыщет малолетнего беглеца. Пока он возился с костром и разбирал бумаги, сумерки сгустились, наступала ночь. Внизу, в переулке все стихло, ни проезжали мимо машины, ни шли одинокие путники.
Невыносимый, мучительный страх, такой же тяжелый и вязкий, как чернота, поглотившая все вокруг, закрался в самую душу. Егор вскочил на ноги, оглядываясь. Неприятное чувство, будто за ним наблюдают, охватило мальчика. Его дыхание сбилось. О том, чтобы ночевать здесь сегодня, не могло быть и речи. Где угодно, только не в этом безлюдном пятиэтажном гиганте! Ему мерещилось, что из каждого угла доносится шорох, шепот. Баннер, на другой стороне стены надулся и хлопнул с удвоенной силой. Может, это кто-то внизу открыл дверь? Собственная фантастическая догадка напугала подростка до полуобморока. Спрятав бумаги в куртку, он помчался к лестнице. Звуки его шагов, топот ног эхом отдавались в пустых помещениях, отражались от бетонных стен. Егор бежал так, словно его действительно преследовали. Ему казалось, шум усиливается, и он уже слышал топот множества ног.
Через минуту подросток был снаружи. Вылетев на мокрый тротуар (ночью заморосил дождь), едва не поскользнулся. Кругом ни души. Егор посмотрел в оба конца узкого переулка. Далеко слева, метрах в ста пятидесяти от фабрики, дорога упиралась в широкое шоссе, расположенное под углом, перпендикулярно ему. Там, на перекрестке мигал светофор, гудели и газовали машины, мелькали силуэты пешеходов.
Справа, чуть ближе, метрах в тридцати, переулок пересекала железная дорога. Под ее насыпью было довольно темно и безлюдно.
Егор выдохнул и подставил лицо под холодную морось. Сердце, наконец, перестало колотиться, отдаваясь гулкими ударами в мозгу. Он провел рукой по затертому драпу, проверяя на месте ли ценный груз и снова замер, широко раскрыв глаза. Бумагу он быстро нащупал, но вот пакет с припасами… Он так спешил покинуть фабрику, что совсем забыл о нем. А, стало быть, его незаконченный ужин остался лежать среди ящиков на самом верхнем этаже темной бетонной коробки.
Егор с минуту постоял, обреченно глядя на пустые окна, затем покачал головой, что-то пробормотал сам себе, и медленно пошел к железной дороге.
Глава 4
Новые тайны
Где-то за кустами, параллельно насыпи, бежала грязная река. В ночи ее не было видно, но поднимавшийся над водой туман, извиваясь между деревьями, показывал расположение русла. Там же тянулись линии электропередачи. На мокрых рельсах в разных местах мелькали путевые огни. Вот с желтого они переключились на красный, значит, приближался поезд. Через минуту мальчик услышал его гудок. Появились станционные постройки, будки обходчиков. Зазвучали голоса, ощущался запах крепкого дешевого табака. Здесь поезд следовал через городскую черту, и уже
