все светофоры горели красным.
Егор сглотнул, во рту стало совсем сухо. Он брел по гравию спотыкаясь и размышлял о том, что, возможно, как и этот поезд, прибыл в конечную точку своего пути. Точку, не обозначенную ни на одной карте желаний. Позади снова просигналили. Егор ускорил шаг.
Вот перед ним, наконец, показался силуэт здания с часами. Вокзал. Цифры мелькнули, нули сменились единицей – пошел следующий час, другая секунда. Он присмотрелся. Десять вечера. Не так уж и поздно. Люди все еще толпились у входа. Двери постоянно открывались. Пассажиры тащили багаж по мокрым ступенькам крыльца.
***
Добравшись до бойкого места, мальчик немного успокоился. Первую ночь ему придется провести на станции. Не самый плохой вариант. Хотя машины тут беспрестанно издавали сигналы, подзывая заказчиков. Слышались окрики. Обывательские разговоры. У бордюра стояли два блестящих черных седана, очевидно, дорогих, так как обсуждая их, все те же утренние таксисты особенно ожесточенно сплевывали себе под ноги.
Если издали вокзал не производил впечатления, то вблизи был весьма внушительных размеров. Его недавно обновили. Пахло краской и мелом. А на площадке перед крыльцом, даже, устроили фонтан. Огромная рыба с заостренными шипами на спине должна была плеваться водой в нишу под ней не хуже таксистов. Но в виду наступления холодного сезона воду отключили, отчего композиция напоминала заливного карпа на блюде, куда больше подходя заведению общественного питания, нежели транспортному узлу.
Егор нерешительно поднялся на крыльцо, над которым висели круглые часы, избегая взглядов таксистов. Войдя внутрь, занял самое отдаленное место в зале ожидания. Присел на краешек холодного пластикового сидения. Огляделся, не наблюдает ли кто за ним. Кажется, нет. Рядом, через два кресла, сидела старушка в цветастом платке и фуфайке. Она вроде спала, но при этом плотно прижимала к себе хатули, перевязанные холщовой веревкой. Далее, в каком-то сомническом дреме, развалился молодой человек. Капюшон полностью прикрывал его лицо, а длинные ноги, которые он вытянул перед собой, проход в дальний конец, где обосновался мальчик.
У окна стояла группа спортсменов в фирменной экипировке, видимо, готовясь к отъезду. «Сосновск» – гордо переливалась на их спинах фосфорическая надпись с названием городка. За колоннами позади кресел находился буфет. Там в этот час было всего два посетителя. Они о чем-то переговаривались, склоняясь над бокалами с пивом и закуской. Нервным движениям, озираясь украдкой, Егор порылся за пазухой. Затем осторожно вынул бумаги. Расправил на коленке и принялся читать.
Увы, но ничего нового или более понятного вынести из повторного прочтения владелец неизвестного документа так и не смог. Более того, мальчика, как и остальных пассажиров, очень скоро потянуло ко сну. Похоже, подействовала атмосфера всеобщего дрема и таинственных шепотков. Одно изображение начало наслаиваться на другое. Егор одновременно видел ряд кресел перед сбой, и изрытую ямами дорогу, ведущую к частоколу. Фабричные цеха, груды ящиков и длинные ноги соседа. Квадратные каменные плиты пола с трещинами, вперемежку с белыми листами договора и текстом на них…
Из забытья его вывел голос диспетчера, объявлявший о прибытии очередного поезда. Правда, мало кто из соседей отреагировал на объявление, продолжая спать. Человек в капюшоне так и остался лежать в привольной позе. Старушка крепче сжала кулек. Лишь пара из буфета вышла наружу.
Через большие окна Егор увидел длинный состав, вплывавший под навес перрона. Его стоянка в маленьком городке была короткой, и вскоре поезд, дернувшись, медленно и торжественно поплыл прочь. На улице шел уже проливной дождь. Косые струи заливали площадь у фонтана. «Карп» заработал.
Мальчик встал и подошел к окну. Красивый поезд набирал скорость. Как бы ему хотелось сейчас оказаться в нем, в уютном купе со стаканом горячего сладкого чая. Уехать из незнакомого, недружелюбного места. И все равно куда. Просто мчаться вперед, положась на судьбу.
От яркого света люстры с восемью канделябрами, низко свисавшей с потолка, у него закружилась голова. Он оперся о стену и зажмурился, подождал, пока пройдет приступ дурноты. Шум в ушах постепенно затих. Егор снова сел на кресло и прикрыл глаза, отдавшись недугу, давшему о себе знать в самый неподходящий момент.
Он слышал, как вернулись посетители буфета. Зазвенели стаканы. Они продолжили разговор. Их голоса обрывками долетали до мальчика. Один, видимо, был приезжий, другой – местным. Гость простыл в поезде и говорил глухо, в нос, что вызывало прилив веселья и желчи у его визави.
– Да у тебя прононс почти как у нашего героя, любителя заграницы! Ты стал его подражателем или просто… попал под сквозняк! – шутил местный.
– Вижу, тебя это забавляет?
– Нет, серьезно, при всей трагичности ситуации, звучит очень… комично…
– В самом деле?– с угрозой переспросил приезжий.
– Ладно-ладно! Не волнуйся, а то и совсем голос потеряешь…
– В таком случае, наш разговор, в котором, уверяю тебя, я не испытываю ни малейшей нужды… – здесь, как бы в подтверждение своих слов, гость громко высморкался. – …К моему великому удовольствию, закончится.
– Я знаю хорошее лекарство от простуды, – предложил ему местный, поспешив вернуть беседу в мирное русло.
Тут они поговорили на медицинскую тему, обсудив возможные средства лечения верхних дыхательных путей.
Егор, следящий за разговором в полуха, встрепенулся, открыл глаза. Мысль о том, что его собственная простуда, на фоне недавнего отравления, способна перейти в более серьезное заболевание, пугала сильнее, чем предстоящее одиночество в чужом городе. Но названия озвученных позади препаратов все равно не застревали в воспаленном мозгу.
– Удивительно! Наш кумир просидел в горах все лето!.. – фыркнул вдруг желчный шутник. – На пике формы, так сказать. Пропустил много важных событий в этот особенный для Сосновска год. Что могло его там задержать?
– Не знаю. Но у тебя была сегодня возможность спросить его лично…
– Иногда возможности следует упускать! Я хотел убедиться, что он вернулся… оттуда. – последнее слово было произнесено с нажимом. Для пущей убедительности местный наклонил голову и указал куда-то вбок, на растущую у входа на вокзал пальму в деревянной кадушке. Его собеседник посмотрел туда же.
– Разве ты не видел автомобиль на стоянке? – спросил он.
– Сомнения все же были. Особенно после нашумевшей статьи в той газетенке… – первый как-то странно выразился, произнося название и очевидно исковеркав его.
– Да, она всех здесь напугала.
– Думаю, в первую очередь, она напугала его самого! Вот и примчался! Сам он, конечно, прочел это катаясь в горах… – говоривший вновь фыркнул, на сей раз озвучив нерусское название некоей местности. – Будто сосновских холмов ему мало…
Егор застыл в кресле, уже не обращая внимания на дурноту.
В последний раз, как он помнил, отец вывозил семью именно туда. И то путешествие, почему-то, мальчику показалось очень странным. Родитель был в приподнятом настроении, возбужден, что с ним, человеком научного склада ума случалось крайне редко. Иногда он отлучался, оставляя их в
