Пока выносили тело, Кинг сидел на лестнице. Начальник полиции Уильямс подошел к нему:
— Здесь мы закончили. Похоже, ее убили около пяти утра. Крови на полу нет. Миссис Уайтхед истекла ею где-то еще. Можешь мне что-нибудь сказать?
— Меня здесь не было. Я только что вернулся из Северной Каролины.
— Да я и не подразумеваю, что это ты убил миссис Уайтхед.
Слово «ты» прозвучало достаточно подчеркнуто, чтобы заставить Кинга сказать:
— И убийства ее я не заказывал, если ты подразумеваешь это.
— Я просто исполняю свою работу, Шон. У нас тут совершается убийство за убийством, а за кого ни возьмись, все выше подозрений. Миссис Уайтхед — твоя клиентка.
— Была моей клиенткой.
— Ладно, я обязан спросить тебя еще кое о чем, потому что в городе поговаривали, будто ты с ней встречался.
— Нет. Она, возможно, и хотела завязать со мной близкие отношения, но я этого не хотел.
Лоб Уильямса пошел складками.
— А что это с тобой? Спрашиваю, потому что знаю, какой могла быть эта женщина — сногсшибательной, чтобы не сказать больше.
— Ты думаешь, я убил ее потому, что не хотел с ней встречаться?
— Я понимаю, это звучит по-идиотски, однако, ну, в общем, ходят всякие разговоры. — Он показал Кингу записку, которая была приколота к груди миссис Уайтхед. — На этот счет есть какие-нибудь мысли?
Кинг пожал плечами:
— Она написана человеком, который присутствовал при убийстве Риттера или многое о нем знает. Я бы отдал ее ФБР.
— Спасибо за совет.
Едва Уильямс удалился, как затрезвонил телефон. Звонил партнер Кинга, Фил Бакстер.
— Да, все верно, Фил. Мертвая, здесь, в моем доме… Я знаю. Меня это чертовски выбило из колеи. Послушай, мне может понадобиться, чтобы ты кое в чем подменил меня в конторе. Я… что-что? — Лицо Кинга потемнело. — Могу я спросить почему?.. Понятно. Конечно, раз ты этого хочешь.
Он положил трубку.
И телефон почти сразу зазвонил опять. На сей раз это была его секретарша Мона Холл — сообщить, что уходит.
Когда он снова положил трубку, плеча его коснулась ладонь. Ладонь Джоан.
— Новые напасти? — спросила она.
— Мой деловой партнер со всей возможной быстротой уносит ноги, а секретарша бежит следом — отступление по всему фронту.
— Сожалею, Шон.
— Ну а чего я мог ожидать? Вокруг меня валятся мертвые тела. Я бы и сам сбежал.
— Я никуда убегать не собираюсь.
— Но почему, Джоан? Почему ты хочешь помочь мне?
— Считай это уплатой давно просроченного долга.
Она чмокнула его в щеку и ушла.
Телефон зазвонил снова, Кинг схватил трубку.
— Да, — раздраженно рявкнул он.
Это была Мишель.
— Я уже слышала. Буду у вас через полчаса.
Кинг наспех принял душ в комнате для гостей, потом уселся в своем кабинете за стол. И записал по памяти слова найденной на теле Сьюзен записки:
Déjàvu, сэр Кингман. Попробуйте вспомнить, если сможете, где вы находились в самый важный день вашей жизни. Я знаю, малый вы смекалистый, хоть и немного заржавелый, так что, возможно, вам не помешает намек: 1032У09261996. Вспомните о «топтунах». О необходимости твердо держаться на ногах. С нетерпением предвкушаю нашу скорую встречу.
Десять тридцать две утра, 26 сентября 1996 года, точное время убийства Клайда Риттера. И что это может означать? Он до того углубился в записку, что даже не услышал, как вошла Мишель.
— Шон, с вами все в порядке?
Он с воплем подскочил.
Мишель тоже взвизгнула и отпрянула.
— Господи, как вы меня напугали, — сказала она.
— Я вас напугал? Женщина, вам приходилось когда-нибудь слышать о том, что следует стучать в дверь?
— Я стучала, никто не ответил. — Она увидела лист бумаги. — Что это?
— Весточка от какого-то человека из моего прошлого.
Он вручил ей записку. Мишель прочла ее.
— Кто ее мог оставить?
— Человек, притащивший тело Сьюзен Уайтхед в мою ванную комнату.
— У вас есть соображения относительно автора?
— Да, но не особо осмысленные.
— Так что теперь?
— Надо вернуться в Баулингтон. Я хочу выяснить, кого Лоретта Болдуин видела в кладовке.
Забравшись в «лендкрузер» Мишель, Кинг удивленно огляделся:
— Вы очистили машину.
— Просто убрала из нее кое-что, — небрежно отозвалась Мишель.
— Она безупречна, Мишель, и пахнет так хорошо.
Мишель наморщила нос:
— Тут завалялось несколько старых бананов. Даже не знаю, как они сюда попали.
— Это все из-за того, что я вас отчитал?
— Шутите? Просто нечем было заняться.
— И куда вы все дели?
Она смутилась:
— Боюсь, заходить в мою комнату вам не захочется.
Добравшись до Баулингтона, они навестили Тони Болдуина и осмотрели, с его и шерифа разрешения, дом Лоретты.
— На что жила ваша мать? На пенсию? — поинтересовался Кинг.
— Нет. Ей еще был только шестьдесят один год, — ответил Тони.
Оборудование в кухне выглядело куда более новым, чем сам дом, в гараже стоял «форд» последней модели.
Он взглянул на Тони:
— Тогда сдаюсь. Это вы ее поддерживали — или у нее богатый родственник умер?
— У меня четыре малыша. Я еле свожу концы с концами.
— Позвольте высказать догадку: она посылала вам деньги?
Тони помялся от неудобства:
— Да, у нее какие-то деньги имелись. Откуда, я на самом деле не знаю, да и спрашивать никогда не хотел.
— Когда она вам их прислала в первый раз? — спросил Кинг.
— Тут я не уверен. Лет шесть или семь назад, около того.
— А когда она перестала работать в «Фэймаунте»?
— После убийства Риттера его почти сразу закрыли.
— С тех пор она где-нибудь работала?
— Да, но ничего постоянного, а в последние несколько лет так и вовсе сидела дома.
— Были у нее какие-нибудь друзья или родные, которым она могла бы сказать, откуда берутся деньги?
— Я самый близкий из ее родственников. Насчет друзей не знаю.
— Больше вам никакие возможности в голову не приходят?
Выражение лица Тони изменилось.
— Знаете, последние пять-шесть лет она всегда присылала малышам подарки. А в это Рождество не прислала. Моя дочурка спросила у бабушки, почему нет подарков, разве она их больше не любит? И мама сказала что-то вроде: «Лапушка, все хорошее когда-нибудь да кончается».
Мишель и Кинг обменялись значительными взглядами.
— Полагаю, — сказал Кинг, — полиция досконально обыскала дом, чтобы найти корешки чеков или квитанции депозитных вкладов и выяснить, откуда поступали деньги?
— Обыскала сверху донизу. И ничего не нашла.
Кинг подошел к окну, оглядел задний двор.
— Похоже, ваша мама по-настоящему любила свой садик.
Тони улыбнулся:
— Все время в нем возилась. Я каждый уик-энд приезжал, чтобы помочь ей. И еще она любила цветы. Хотите на них взглянуть? — Кинг начал было отрицательно покачивать головой, однако Тони прибавил: — Сегодня как раз день, в который я обычно приезжал выпалывать сорняки.
Улыбнулась и Мишель:
— Я тоже люблю сады, Тони. — И она подтолкнула Кинга локтем.
— Да, верно. И я, — сказал Кинг.
Пока Тони выдергивал на одной из грядок сорняки, Мишель с Кингом обошли, любуясь цветами, двор.
— Деньги начали поступать к Лоретте вскоре после убийства Риттера, — сказал Кинг.
— Верно. Думаете — шантаж?
Он кивнул:
— Хоть мне и непонятно, как могла Лоретта шантажировать кого-то лишь тем, что видела его или ее в кладовке. — Он примолк и уставился на Мишель широко раскрытыми глазами. — Может быть, она видела кого-то, вошедшего туда с пистолетом? Преступник побоялся выносить пистолет из отеля. И когда началось светопреставление, он забежал в кладовку, сунул пистолет под какие-нибудь полотенца и исчез. А Лоретта вышла из своего укрытия, забрала пистолет и ступила на широкую дорогу шантажа.
Мишель обдумала сказанное:
— То есть пистолет у нее, человека того она видела, а если она знает, кто он, найти его большого труда не составляет. И она анонимно связывается с ним.
— Потому убийца и обшарил весь дом. Он искал пистолет.
— Вы действительно думаете, что Лоретта держала его где-то здесь?
— Скорее всего, она держала столь важную вещь где-то под рукой, чтобы ее можно было быстро достать.
Взгляд Кинга прошелся по садику. Он задержался на одном месте, пошел дальше, потом вернулся. Кинг приблизился к гортензиям — шесть розовых кустов, а в середине один голубой.
— Красивые гортензии, — сказал он Тони.
Тот подошел поближе:
— Да, мама любила их больше всего, наверное, даже больше, чем розы. Про эти гортензии она говорила мне, что они бесценны.
Кинг резко взглянул на Мишель.
— Что? — спросила она.
