Первые три чакера Вуди отыграл блестяще, забив в каждом по два гола. Зрители приветствовали его радостным ревом. Его клюшка поспевала всюду. Это был прежний Вуди Стенфорд, бесстрашный, быстрый, как ветер. К концу пятого чакера команда Вуди вырвалась далеко вперед. Игроки покинули поле на последний перерыв.
Проезжая мимо ложи, где сидели Мими и Пегги, Вуди улыбнулся им обеим.
Пегги повернулась к Мими.
– Разве он не прелесть? – в избытке чувств воскликнула она.
Мими холодно кивнула:
– Да. Во всех смыслах.
Партнеры Вуди поздравляли его.
– Отличная игра, старина! Ты просто неудержим!
– Ты молодчина!
– Спасибо тебе.
– Мы снова натянем им нос. У них нет ни единого шанса!
Рот Вуди растянулся в широкой улыбке.
– Это точно!
Он наблюдал, как его партнеры потянулись на поле, и внезапно силы оставили его. «Я слишком выложился в первых таймах, – подумал он. – Похоже, я еще не готов к игре. Боюсь, я не выдержу. Если я в таком виде выйду на поле, надо мной будут смеяться».
Его охватила паника, сердце учащенно забилось. «Надо взбодриться, – последовала мысль. – Нет! Нельзя этого делать. Я не могу. Я обещал. Но команда меня ждет. Надеется на меня. Только разок, и никогда больше. Клянусь Богом, последний раз».
Он поспешил к своему автомобилю и залез в бардачок.
Когда Вуди вернулся на поле, он что-то мурлыкал себе под нос, а его глаза неестественно блестели. Он помахал клюшкой зрителям и присоединился к партнерам. «Команда мне не нужна, – думал он. – Я справлюсь с этими засранцами один. Я лучший в мире игрок». И он захихикал.
Столкновение произошло в шестом чакере, и, по мнению многих зрителей, его нельзя было считать случайным.
Пони неслись к воротам, мяч контролировал Вуди. Краем глаза он заметил сближающегося с ним игрока соперников и чуть отбросил мяч назад, но его тут же перехватил Рик Гамильтон, лидер соперников. Теперь уже он гнал мяч к воротам. Вуди бросился следом. Попытался подцепить клюшку Гамильтона, но неудачно. Ворота стремительно приближались. Вуди изо всех сил старался овладеть мячом, но у него ничего не выходило.
И тогда Вуди бросил пони на Гамильтона, оттерев того от мяча. Гамильтон и его пони свалились на землю. Зрители вскочили на ноги, возмущенно крича. Судья засвистел и поднял руку, останавливая игру.
Первое правило поло гласит: если игрок владеет мячом и ведет его к воротам, нельзя пересекать линию его движения. Тот, кто это делает, создает опасную ситуацию и должен понести наказание.
Игра остановилась. Судья подошел к Вуди. В голосе его слышалась злость:
– Это преднамеренная грубость, мистер Стенфорд!
Вуди усмехнулся:
– Это не моя вина. Его чертов пони…
– Ваши соперники получают очко.
Последний чакер не удался. С разрывом в три минуты Вуди еще дважды нарушал правила, и соперники получили два очка. А за тридцать секунд до конца игры они провели победный мяч. Победа, которую команда Вуди уже почти держала в руках, обернулась обидным проигрышем.
В ложе Мими Карсон сидела словно пораженная громом. Такого она никак не ожидала.
– Игра закончилась не так, как хотелось? – спросила Пегги. Она тоже почувствовала что-то неладное.
Мими повернулась к ней.
– Да, Пегги. К сожалению, не так.
В ложу вошел стюард.
– Мисс Карсон, вы позволите сказать вам пару слов?
Мими Карсон повернулась к Пегги.
– Пожалуйста, извини.
Пегги проводила их взглядом.
После игры команда Вуди сидела как в воду опущенная. Вуди не решался поднять голову и посмотреть на партнеров. Его мучил стыд. Мими Карсон поспешила к нему.
– Вуди, я должна сообщить тебе ужасную новость. – Она положила руку ему на плечо. – Твой отец умер.
Вуди поднял на нее глаза, покачал головой. Из груди его вырвалось рыдание.
– Я… Ответственность лежит на мне. Это моя… моя вина.
– Нет. Не нужно винить себя. Ты тут ни при чем.
– Еще как при чем! – Вуди всхлипнул, слезы катились по его щекам. – Разве ты не понимаешь? Если б не мои штрафные очки, мы бы победили.
Джулия Стенфорд никогда не встречалась с отцом, а теперь он умер, сжавшись от человека из плоти и крови до заголовка в «Канзас-Сити стар»: «ФИНАНСОВЫЙ МАГНАТ ГАРРИ СТЕНФОРД ТОНЕТ В МОРЕ!» Она сидела за столом, уставившись на фотографию отца, и ее раздирали противоречивые эмоции. «Ненавижу ли я его за отношение к матери или люблю, потому что он мой отец? Испытываю ли я чувство вины за то, что не попыталась связаться с ним, или злюсь, поскольку он не захотел меня найти? Не важно все это, – подвела она черту. – Он умер».
Отец не существовал для нее всю жизнь, а теперь вот умер вновь, лишив ее чего-то необъяснимого, чего нельзя выразить словами. Она словно потеряла что-то дорогое и близкое. «Глупость какая! – думала Джулия. – Как мне может недоставать человека, которого я в глаза не видела? – Она вновь посмотрела на фотографию в газете. – Есть ли у нас что-то общее? – Джулия повернулась к зеркалу. – Глаза. Разрез глаз и цвет. Серый. И у меня, и у него».
Джулия подошла к стенному шкафу в спальне, достала картонную коробку, вынула из нее альбом в кожаном переплете для наклеивания вырезок. Присев на краешек кровати, раскрыла альбом и два часа разглядывала до боли знакомое содержимое. Фотографии матери в униформе гувернантки, с Гарри Стенфордом, с миссис Стенфорд, с их тремя маленькими детьми. Фотографировались они главным образом на яхте в Роуз-Хилл и на вилле в Хоуб-Саунде.
Джулия перечитала пожелтевшие газетные вырезки, где описывался давний скандал, разразившийся в Бостоне. Заголовки стоили друг друга: «ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО НА БИКОН-ХИЛЛ», «МИЛЛИАРДЕР ГАРРИ СТЕНФОРД – ГЕРОЙ СКАНДАЛА», «САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ ФИНАНСОВОГО МАГНАТА», «ГУВЕРНАНТКА РОЗМАРИ НЕЛСОН ИСЧЕЗАЕТ». Десятки еженедельных колонок из разных газет, все с пикантными подробностями, то ли реальными, то ли родившимися в воображении обозревателей.
Джулия долго сидела на кровати, погруженная в прошлое.
Родилась она в больнице святого Иосифа в Милуоки. Воспоминания раннего детства сохранили маленькие обшарпанные квартирки, которые постоянно менялись: они с матерью переезжали из города в город. Случалось, что денег не было вовсе и они жили впроголодь. Мать постоянно болела, часто не могла найти работу. Так что девочка быстро привыкла не просить игрушки или новое платье.
В школу Джулия пошла в пять лет, и одноклассники высмеивали ее за то, что она всегда приходила в одном и том же платье и стоптанных туфельках. Когда дети доставали ее, Джулия пускала в ход кулаки. С обидами она не мирилась, поэтому ее частенько отсылали к директору школы. Учителя не знали, как с ней сладить. С Джулией все время что-то приключалось. Но не выгоняли ее по одной причине: она всегда была лучшей ученицей.
Мать сказала Джулии, что ее отец умер, и она больше не задавала никаких вопросов. Но в двенадцать лет Джулия случайно наткнулась на альбом с фотографиями матери среди незнакомых ей людей.
– Кто эти люди? – спросила Джулия.
Мать решила, что пора сказать девочке правду.
– Присядь, дорогая. – Она крепко сжала руку Джулии. – Это твой отец, это твоя сводная сестра, это два твоих сводных брата.
На лице Джулии отразилось недоумение.
– Я не понимаю.
Правда потрясла девочку. Ее отец жив. У нее два сводных брата и сестра. Как это все осознать?
– Почему… почему ты обманывала меня?
– Ты была слишком мала, чтобы понять. Твой отец и я… у нас был роман. Но он был женат, и мне… мне пришлось уехать, чтобы родить тебя.
– Я его ненавижу! – воскликнула Джулия.
– У тебя нет причин ненавидеть его.
– Как он мог так обойтись с тобой? – негодовала она.
– В происшедшем моей вины никак не меньше, чем его. – Каждое слово давалось Розмари с трудом. – Твой отец очень интересный мужчина, а я была молодой и глупой. Я же знала, что из нашего романа не выйдет ничего путного. Он говорил, что любит меня… но… жена, дети. А потом… потом я забеременела. – У Розмари перехватило дыхание, и она смогла продолжить только после долгой паузы: – Один репортер прознал о наших отношениях, и о нас начали писать газеты. Я убежала. После твоего рождения я собиралась вернуться и показать тебя ему, но его жена покончила с собой, и я… я не смогла заставить себя встретиться с ним или с его детьми. Сама видишь, это моя вина. Так что не вали все на него.
Но часть этой истории Розмари сохранила в тайне от дочери. Когда родился ребенок, чиновник из отдела регистрации новорожденных спросил: «Как запишем в свидетельстве о рождении? Джулия Нелсон?»
Розмари едва не ответила утвердительно, но в последний момент ее пронзила мысль: «Нет! Она же дочь Гарри Стенфорда. И имеет право на его имя и поддержку».
– Мою дочь зовут Джулия Стенфорд.
Она написала Гарри Стенфорду, известив его о рождении Джулии, но ответа не получила.
