— Спасибо, — ответила она, сев и положив ногу на ногу. — И пожалуйста, называйте меня просто Маргот.
Теперь Майкл разгадал ее акцент.
— Я не сразу понял, что вы англичанка.
— Точнее была ею, очень и очень давно, — ответила она. — С девятнадцати лет я живу в этой стране.
— Это нисколько не испортило вашего произношения, — сказал он.
Она широко улыбнулась, показав прекрасные зубы.
— Спасибо. Просто я быстро поняла, что в Голливуде ценят английский акцент, и старалась его сохранить.
Майкл сел напротив, с некоторым недоумением разглядывая ее.
— Конечно, человек, разбирающийся в делах студии, может оказать мне немалую помощь, — сказал он. — Но есть один момент, который мне непонятен.
— Может, я смогу его прояснить?
— Может быть, и я надеюсь на вашу откровенность.
— Разумеется.
— Почему я, новый человек на студии, получаю в награду неизвестно за что такую элегантную и, без сомнения, квалифицированную секретаршу? Я уверен, что на студии помимо меня нашлись бы продюсеры, которые на голову меня выше и которые были бы счастливы работать с вами?
Она смерила его холодным взглядом.
— Вы очень прямолинейны, мистер Винсент.
— Это экономит время.
— Что ж, хорошо, — сказала она, — не понимаю, почему бы вам не узнать того, что уже известно всей студии.
— И что же это?
— Давайте я начну с самого начала. Я родилась в семье мясника в деревушке Кауз на острове Уайт. В школе у меня обнаружился театральный талант, и я пыталась сделать сценическую карьеру в Лондоне. Я почти сразу получила роль в пьесе Ноэля Кауарда, ее увидел Сол Вейнман и пришел за кулисы, чтобы поздравить меня. Он предложил мне контракт на студии, и уже через месяц я была на «Центурионе», этакая прекрасная английская звездочка.
Я играла маленькие роли, очень редко мне доставалось что-то более значительное. Так прошло несколько лет, а потом студия стала разваливаться на глазах. Будучи практичным человеком, я пришла к мистеру Вейнману и попросила его устроить меня секретарем. Он предложил мне работать в числе полудюжины других девушек в его офисе, а через пару лет он умер.
Когда во главе студии встал Лео Голдман, я осталась работать в офисе и, в конце концов, стала его секретарем. Я была его любовницей… Это продолжалось до его женитьбы. Теперь уже было неловко держать меня в конторе, поэтому Лео перевел меня в офис руководителя производства Мартина Белла, и я стала его секретарем и его любовницей…
Так все и шло до недавнего времени, когда Мартин довольно скоропалительно женился на девушке, которой чуть больше двадцати. — Маргот развела руками. — Так что, как видите, я снова причиняю неудобство, и никому в административном корпусе не хотелось бы видеть меня в своем офисе. Все боятся, что я буду обо всем докладывать Мартину или Лео. Я считаюсь чем-то вроде бомбы замедленного действия.
— Понимаю, — сказал Майкл. — Оставим в стороне ваши личные отношения с Лео и Беллом. Вы хорошо знаете свое дело?
— Я очень хорошо знаю свое дело, — спокойно ответила она.
— Вам не приходило в голову поискать работу на другой студии? Уверен, что с вашей подготовкой вы были бы неплохим кандидатом в секретари к лучшим администраторам.
— Мне пятьдесят один год, — ответила она, — я двадцать три года вкладывала деньги в пенсионный фонд студии, не говоря уж о доле в прибыли и моей пенсии киноактрисы от профсоюза. Через два года я ухожу, тогда я смогу взять свои пенсии, прибыль и сбережения и делать все, что захочу.
— Ну что ж, Маргот, — сказал Майкл. — Думаю, что мне повезло, что эти два года вы будете работать со мной.
— Спасибо, — ответила она. — Думаю, что мне тоже будет в радость работать с вами.
— Я здесь новичок, и мне понадобится помощь, чтобы во всем разобраться. Вашей главнейшей обязанностью, возможно, будет предотвращение самых разных глупостей с моей стороны.
Маргот засмеялась.
— Я очень рада, что вы достаточно умны, чтобы предположить это. Думаю, что мы поладим.
— Я тоже так считаю, — ответил он. «И еще, — подумал он про себя, — ты будешь не только спасать меня от беды, ты расскажешь мне, причем очень скоро, какова тут расстановка сил и что кем управляет».
— Давайте займемся работой.
Она встала.
— Хорошо. Почему бы не начать вот с этого?
Она подошла к столу у стены и взяла с полдюжины конвертов.
— А что это?
— Это сценарии.
— Откуда?
— Отовсюду. О вашей сделке с «Центурионом» кинопресса сообщила еще в пятницу. Завтра вы получите еще большую почту; лучше всего разобраться с этим прямо сейчас. Да и на студии у вас появится репутация человека, который времени даром не теряет.
— Где же я найду время, чтобы все это прочесть?
— У вас времени действительно не будет; сначала это просмотрю я.
Она стала разглядывать конверты, обращая внимание на обратный адрес.
— Этому сценарию уже много лет, — сказала она, бросая один из конвертов обратно на стол. — Этот писатель — пьяница, на него нельзя положиться; этот от агента, который никогда не представляет никого, достойного внимания; этот — от одного нью-йоркского сценариста, у которого с середины восьмидесятых не вышло ни одного фильма — тем не менее стоит это прочесть; я просмотрю его для вас.
— Что дальше? — спросил Майкл.
— Я закажу канцелярские принадлежности, визитные карточки и улажу все дела с профсоюзом; рестораны и приглашения на просмотры тоже предоставьте мне; я могу взять на себя также отчет о ваших расходах; если вам понадобится дом, стрижка или шлюха, дайте мне знать, я все устрою. Кроме того, я расскажу вам о людях, с которыми вам придется работать.
«Это то, что я хочу узнать в первую очередь», — подумал Майкл.
— Кое-что вы можете сделать для меня прямо сейчас, — сказал он.
— Конечно.
— Я хочу, чтобы вы обзвонили все книжные магазины и затем скупили все, какие сыщутся, экземпляры книги под названием «Тихие дни». Пожалуйста, отправьте курьера забрать их; я хотел бы, чтобы это было сделано к четырем часам.
Она улыбнулась.
— Привыкли все делать наверняка, никогда не полагаетесь на случай, верно?
Майкл улыбнулся в ответ.
— Никогда.
Майкл и Ванесса подъехали к дому Лео и Аманды Голдман на Стоун-каньоне, вверх по улице от отеля «Бель-эр». Майкл подвел «порш» к стоянке ровно в шесть ноль-ноль и подумал, что никогда не видел ничего более прекрасного.
Внешний облик здания не был помпезным, его комфортабельный вид лишь намекал на то, что хозяева, должно быть, люди значительные. Майкл еще не привык к тому избытку зелени, который мог существовать в этой пустыне только при хорошем поливе.
Лео встречал их у дверей, в клетчатом спортивном пиджаке поверх рубашки с открытым воротом.
— Проходите, проходите, — сказал он, радушно улыбнувшись Ванессе.
— Лео, — сказал Майкл, — это Ванесса Паркс.
— Я так и подумал, — сказал Лео, обеими руками пожимая ей руку. — Добро пожаловать в Лос-Анджелес и добро пожаловать в наш дом.
Появилась Аманда Голдман в шелковом платье с набивным рисунком; прическа у нее была сногсшибательная.
— Майкл, — сказала она, чмокнув его в щеку довольно близко к губам, — как приятно снова вас увидеть. — Она повернулась к молодой женщине. — А вы, должно быть, Ванесса.
— Здравствуйте, — робко сказала Ванесса.
— Идемте со мной, — сказала ей Аманда. — Я знаю, что Майклу и Лео надо поговорить, а я тем временем покажу вам сад.
Женщины удалились, а Лео провел Майкла в небольшой кабинет, в котором было много книг и картин.
— Давайте я налью вам чего-нибудь выпить, — сказал Лео.
— Немного минеральной воды, если можно; за обедом я уже выпил вина.
Лео подошел к подносу с напитками и налил Майклу «Перье», а себе большой бокал виски. Они уселись в комфортабельные кресла перед камином и подняли бокалы.
— Итак, — сказал Лео, — как вы устроились?
— Очень хорошо, спасибо. В новой квартире нам уютно, и, к моему удивлению, Джордж Хасуэй сумел целиком обустроить мой офис меньше чем за день.
— Я слышал о кабинете Рэндольфа, — Лео усмехнулся. — Об этом уже вся студия говорит. Будьте готовы к тому, что люди будут являться не к вам, а просто увидеть эту комнату.
— Надеюсь, что я не перестарался, — сказал Майкл.
— Об этом не волнуйтесь. В нашем деле никогда не лишне пустить немного пыли в глаза. Что вы думаете о Маргот?
— Она произвела на меня впечатление; спасибо, что прислали ее ко мне.
— Она умная женщина, — сказал Лео, кивая головой как бы в подтверждение своих слов. — Несколько лет у нас с ней было… Она старше меня, но это никогда не играло роли. — Он поднял палец, предупреждая. — Никогда не упоминайте ее имени в присутствии Аманды.
