— Я не принадлежала к числу больших поклонниц Джона Бруно, хоть Билл и готов был целовать землю, по которой тот ходил. Я не хочу сказать, что Бруно плохо делал свое дело, но скажем так: все, что делал Бруно, он делал исключительно в своих интересах.
— Я так понимаю, вы не стали бы за него голосовать, — сказал, улыбаясь, Кинг.
Мартин издала низкий, горловой смешок и накрыла ладонь Кинга своей:
— Какой вы милый, лапушка, я поставила бы вас на полку и целыми днями на вас любовалась.
— С чего началась ваша неприязнь к Бруно? — спросила Джоан.
Мартин поднесла к губам опустевший бокал:
— Что вы имеете в виду?
— В то время, когда ваш муж возглавлял в Вашингтоне офис федерального прокурора, имели место нарушения правил, вследствие которых многие приговоры были опротестованы и многие дела распались.
Мартин закурила сигарету.
— Все это было давно. Я ничего не помню.
— Я уверена, если вы подумаете, то все вспомните, — твердо произнесла Джоан. — Это очень важно, очень.
— Эй, — сказал Кинг, — перестань. Ей нечего нам сказать.
Мартин повернулась к Кингу:
— Спасибо, лапушка.
Джоан встала:
— Знаешь что, я пойду выкурю сигарету, полюбуюсь этим прелестным садом. — Она взяла со стола пачку сигарет, которые курила Милдред. — Можно мне одну?
— Валяйте, лапушка. Не одной же мне помирать.
— Вот именно, лапушка.
Джоан удалилась, Кинг смущенно уставился на Мартин:
— Она бывает грубоватой. Так вот, насчет работы вашего мужа, я уверен, у вас имеются соображения, почему он вышел в отставку.
Мартин подняла подбородок повыше:
— Он взял всю вину на себя — он же был там боссом и к тому же порядочным человеком.
— То есть он принял на себя удар за то, в чем виноват не был?
— Я бы выпила еще, — произнесла она, начиная подниматься из кресла.
— Вы ведь считаете виноватым Бруно, не так ли? Он оставил Вашингтон до того, как грянул гром, погубил карьеру вашего мужа, а сам возглавил офис федерального прокурора в Филадельфии.
— Я вижу, вы хорошо подготовились.
— И все же ваш муж по-прежнему им восхищался, так?
Она снова села:
— Билл был хорошим юристом, однако разбираться в людях не умел совсем. Вам известно, что Бруно звонил сюда — сообщить Биллу, что баллотируется в президенты?
Кинг удивленно уставился на нее:
— Правда? Это когда же?
— Несколько месяцев назад.
— Билл сказал по телефону что-нибудь такое, что могло заставить Бруно приехать в похоронную контору?
— Нет. Билл вообще уже толком не говорил.
Кинг склонился к ней:
— Милли, вскрытие точных выводов сделать не позволило, однако существуют свидетельства в пользу того, что его могли отравить, возможно, метиловым спиртом.
— Мне и фэбээровцы то же самое говорили, однако уверяю вас, никто Билла отравить не мог. Я все время была рядом.
— Только вы? Ваш муж был очень болен. Вам никто не помогал? Он принимал какие-нибудь лекарства?
— Принимал. Люди из ФБР забрали их, провели анализы и ничего в них не нашли. Я ела то же, что Билл, пила ту же воду. И, как видите, жива.
Кинг вздохнул:
— Кто-то притворялся вами в похоронной конторе.
— Об этом я слышала. — Она взглянула на полупустой бокал Кинга. — Добавить не хотите?
Он покачал головой.
— Билл под самый конец тоже пристрастился к скотчу, — сказала она. — Одно из немногих оставшихся у него удовольствий. Держал запас двадцатипятилетнего «Макаллена». Я шприцем впрыскивала небольшую дозу в трубку для кормления. Еда-то его мало интересовала, а вот скотч он любил.
— Готов поспорить, у вас его было немало под рукой.
Она улыбнулась:
— А что нам осталось, в нашем-то возрасте?
Кинг взглянул на свой бокал:
— А вы сами? Когда-нибудь пили скотч?
— Даже не притрагивалась никогда. Я же говорю, моя страсть — джин. Скотч слишком похож на растворитель для краски.
Кинг замер. Растворитель?
— Милли, а вы не покажете мне особый запас Билла?
Исследование, проведенное в полицейской лаборатории, показало, что в бутылку был добавлен метанол. Пока шел допрос Милдред, Кинг и Джоан сидели в полицейском участке.
Джоан взглянула на Кинга:
— Скажи спасибо, что она наливала тебе виски из собственных запасов.
Он покачал головой:
— Как попала в дом отравленная бутылка?
В эту минуту к ним подошел мужчина в костюме:
— Думаю, это мы выяснили.
Это был агент ФБР, расследующий дело Бруно. Джоан хорошо его знала.
— Привет, Дон, — сказала она, — это Шон Кинг. Дон Рейнольдс.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Мы в долгу перед вами, — произнес Рейнольдс.
— Неприятно в этом признаваться, однако основная заслуга принадлежит Шону, — улыбаясь, сказала Джоан. — Так вы знаете, откуда взялось отравленное виски?
— Пару месяцев назад Мартины наняли женщину, которая должна была ухаживать за Биллом Мартином.
— И Милдред никогда об этом даже не упомянула? — неверящим тоном спросил Кинг.
— Она говорит, что считала это несущественным, поскольку та женщина никогда не давала Биллу лекарств или еды, да к тому же и покинула их еще до того, как умер Билл.
— Откуда взялась эта женщина?
— В том-то все и дело. Она просто явилась к ним в один прекрасный день, назвалась профессиональной сиделкой, согласной на небольшую оплату, поскольку ей нужна работа.
— И где теперь эта столь удобная дама?
— Нашла постоянное место в другом городе и к Мартинам больше не возвращалась.
— Похоже, все-таки возвращалась.
Рейнольдс кивнул:
— Наша теория состоит в том, что женщина вернулась в их дом за день до смерти Мартина и заправила бутылку метанолом, чтобы следующая порция виски стала последней.
— Милдред, скорее всего, накачалась джином и отключилась, — сказал Кинг. — Она тоже любит выпить. Что с ней будет дальше?
— Арестовать человека за одну лишь глупость нельзя, так нам пришлось бы пересажать половину населения. Если бы она принимала в этом участие, то, наверное, избавилась бы от бутылки, — Рейнольдс пожал плечами. — Ну что же, еще раз спасибо вам за помощь.
Полицейские отвезли Милдред Мартин домой и уехали.
Ковыляя, она вошла в дом и заперла за собой дверь. Ей нужно было выпить. Почему она сделала то, что сделала? Все было так хорошо задумано, а она взяла и напортачила. Впрочем, Милдред тут же взбодрилась. Ну и пусть, сказала она себе. Она взяла бутылку джина, налила стаканчик. Все хорошо. Она стара. Что может сделать ей ФБР? У них ничего, в сущности, нет, с ней все будет в порядке.
— Ну, как вы, Милдред?
Она вскрикнула и уронила стаканчик.
— Кто здесь?
Заговоривший с ней мужчина оставался в тени.
— Ваш старый друг.
Она сощурилась, силясь разглядеть говорившего:
— Я вас не знаю.
— Разумеется, знаете. Я помог вам убить мужа.
Она вздернула подбородок:
— Я не убивала Билла.
— Это сделал метанол, который вы ему дали. Кроме того, вы позвонили Бруно, как я и просил.
Милдред вгляделась в него повнимательнее:
— Это… это были вы?
— Я позволил вам отомстить Бруно и стать богатой женщиной, получив страховку за жизнь мужа, и кроме того, избавил беднягу от мучений. Все, что я просил от вас взамен, — это играть по правилам.
— Я не понимаю, о чем вы, — сказала она.
— О правилах, Милдред. И одно из них гласило — не появляться больше в полицейском участке и не попадать на новый допрос к фэбээровцам.
— Это все из-за людей, явившихся ко мне с расспросами.
— Да, Кинг и Диллинджер, я знаю. Продолжайте.
— Я… я просто поговорила с ними. Насчет Бруно.
— Похоже, вы были чрезмерно откровенны.
— Я… Мы говорили о скотче. Я сказала, что Билл любил скотч, только и всего. Клянусь.
— Так вы налили метанол в бутылку со скотчем?
— Да, в любимый скотч Билли — в «Макаллен».
— А должны были наполнить им шприц и впрыснуть метанол в трубку, через которую он кормился.
— Знаю, но я этого сделать не смогла.
— Ладно, но почему вы не выбросили потом бутылку?
— Я собиралась, да только боялась. Я выбрасывала много пустых бутылок из-под выпивки, но я же знаю, некоторые из соседей думают, что это я убила Билла, ради страховки. Они могли заглянуть в мой мусорный бак.
— Однако вы сказали о ней Кингу и Диллинджер.
— Я… я испугалась. Я просто проболталась, что бутылка еще здесь. Понимаете, все шло отлично, а потом он вдруг как закричит — покажи ему скотч. Я подумала, что если не сделаю этого, у него возникнут подозрения.
— Подозрения у них, несомненно, и так имелись. Стало быть, они забрали бутылку, провели анализ и выяснили, что в ней находится яд. Что вы сказали полиции?
