— Я вижу, вам никто ничего не говорил, — вздохнула Кларис.
— Директор музея попросил нас остаться и опознать насекомое для ФБР, — пожал плечами Пилчер.
— Приказал, — поправил Роден. — Приказал, а не попросил.
— Мы часто делаем такое для таможни или министерства сельского хозяйства, — сказал Пилчер.
— Но не в час же ночи, — проворчал Роден.
— Мне нужно рассказать вам кое-что, имеющее отношение к уголовному преступлению, — посерьезнела Кларис. — Мне разрешили сделать это, если вы пообещаете не разглашать полученных сведений до тех пор, пока дело не будет раскрыто. Это очень важно. От этого зависят человеческие жизни. Доктор Роден, можете вы отбросить шутки и дать мне слово, что будете молчать?
— Я не доктор. Мне нужно что-то подписать?
— Нет, если я могу положиться на ваше слово, то нужно будет только расписаться за образец, если вам понадобится на какое-то время оставить его у себя.
— Конечно, я вам помогу. На меня можно положиться.
— Доктор Пилчер?
— Это правда, — кивнул брюнет. — На него можно положиться.
— А на вас?
— Я никому ничего не скажу.
— Пилчер тоже пока еще не доктор, — усмехнулся толстяк. — У нас с ним одинаковая степень. Но вы заметили, как он скромно промолчал, когда вы его так назвали? Ну да ладно. Расскажите нам все подробно. Может статься, что то, что не важно для вас, окажется ценной информацией для специалиста.
— Это насекомое нашли в горле убитой женщины, за мягким небом. Я не знаю, как оно туда попало. Ее тело обнаружили в реке Элк в Западной Вирджинии всего через несколько дней после убийства.
— Это Буйвол-Билл, я слышал по радио, — воскликнул Роден.
— Надеюсь, по радио ничего не говорили о насекомом? — вскинула брови Кларис.
— Нет, но говорили о реке Элк. Вы что, только что приехали оттуда? Поэтому и пришли сюда так поздно?
— Да.
— Вы наверное устали, хотите кофе? — засуетился Роден.
— Нет, спасибо.
— Воды?
— Нет.
— Может, кока-колы?
— Не стоит. Нам нужно узнать, где была похищена эта женщина и где ее убили. Быть может, у этого насекомого есть какое-то определенное, ограниченное место или область распространения, или оно откладывает личинки только на определенных видах деревьев — короче, нужно выяснить, откуда это насекомое. Я прошу вас хранить молчание, потому что если преступник засунул его туда умышленно, то только он знает этот факт, и мы будем использовать его, чтобы не поддаваться на его уловки, и сэкономим время. Он убил уже по меньшей мере шесть человек. Так что время не терпит.
— Думаете, пока мы тут разглядываем эту букашку, он как раз в эту минуту может выбирать себе новую жертву? — спросил Роден и уставился на Кларис расширенными глазами.
— Не знаю, — пожала плечами Кларис. — Не знаю. Но он постарается сделать это как можно быстрее.
— Значит, и мы будем работать как можно быстрее, — заверил Пилчер. — Не волнуйтесь, мы хорошо разбираемся во всех этих козявках. Лучших специалистов вам не найти.
Он достал пинцет, вытащил из банки кокон, и положив его на белый лист бумаги, поднес к свету. Роден подал лупу.
Длинный кокон был похож на мумию. Полупрозрачная оболочка очерчивала контуры насекомого подобно древнеегипетскому саркофагу. Плотно прижатые тончайшие нити повторяли каждую выпуклость или изгиб. Можно было разглядеть даже глаза на крошечной голове.
— Ну, во-первых, можно сказать, что это не та букашка, которые обычно кусают нас на улице, — начал Пилчер. — И в воде она могла оказаться только случайно. Извините, я не знаю, насколько вы знакомы с насекомыми и что хотите от нас услышать.
— Я не знаю о них ровным счетом ничего. И хочу, чтобы вы рассказали все.
— Хорошо. Это куколка, незрелое насекомое в коконе-оболочке, которая защищает его от внешних воздействий, пока оно не превратиться из личинки во взрослую особь.
— Крылатая, Пилч? — Роден наморщил нос, чтобы чуть-чуть приподнять очки.
— Да, похоже. Хочешь полистать книжку по незрелым насекомым? Давай. Итак, это куколка крупного насекомого. Большинство высокоразвитых видов насекомых проходят стадию куколки. Многие проводят так зиму.
— Пилч, ты давай смотри, а я покопаюсь в книге, — поделил обязанности Роден.
— Ладно. — Пилч положил кокон под микроскоп и сгорбившись, припал глазом к окуляру. — Значит, идем дальше. В дорсоцефальной области дыхательные органы четко не обозначены, дыхальца на мезотораксе и брюшной полости, давай начнем с этого.
— Угу, — буркнул Роден, листая страницы справочника. — Функционирующие мандибулы?
— Нет.
— Парная верхняя челюсть?
— Да.
— Щупальца?
— Примыкают к мезальной грани крыльев. Две пары крыльев, внутренняя пара полностью скрыта. Снаружи только три остроконечных брюшных сегмента. Я бы сказал, это отряд лепидоптеров.
— Тут тоже так сказано, — кивнул Роден.
— Это отряд, в который входят бабочки, моль и мотыльки, — пояснил Пилчер. — Охватывает большую территорию.
— Сложно сказать что-то определенное, не видя крыльев, — пожал плечами Роден. — Пойду схожу за справочниками. Надеюсь, успеете перемыть мне все косточки, пока меня не будет.
— Само собой, — улыбнулся Пилчер. — Роден хороший парень, — сказал он Кларис, когда товарищ вышел из кабинета.
— Я тоже так думаю.
— Серьезно? — рассмеялся Пилчер. — Мы вместе учились в университете, работали и старались заполучить любой вид стипендии, какой только можно. Он получил свою, когда ему пришлось черт знает сколько сидеть в угольном руднике и ждать распада протонов. Слишком долго находился в темноте. Вообще-то он ничего. Только не упоминайте при нем про распад протонов.
— Постараюсь избегать.
Пилчер подался вперед.
— Отряд лепидоптеров очень большой. Где-то тридцать тысяч бабочек и около ста тысяч мотыльков. Я бы, конечно, лучше вынул ее из кокона. Наверное, так и придется сделать, чтобы сказать что-то более определенное.
— Хорошо. Сможете сделать так, чтобы не повредить насекомое?
— Постараюсь. Только потребуется немного времени.
Пилчер нашел в коконе крошечную трещину, расширил ее и вытащил насекомое. Сморщенные крылья, казалось, были склеены. Развернуть их было так же сложно, как расплести и смотать в клубок тонкую паутину.
Вернулся Роден с охапкой книг.
— Готов? — спросил Пилчер. — Выключите, пожалуйста, свет, мисс Старлинг.
Кларис подошла к стене, подождала, пока Пилчер включит ручку-фонарик, и погасила свет.
Он отступил от стола и осветил насекомое. Глаза бабочки сверкнули, отразив слабый луч фонарика.
— Ночная, — задумчиво пробормотал Роден.
— Скорее всего, — кивнул Пилчер. — Но какая? Включите, пожалуйста, свет. Это ноктуид, мисс Старлинг. Сколько известно ноктуидов, Роден?
— Две с половиной тысячи и… описаны две с половиной тысячи.
— Немного поменьше, мой дорогой. Ладно, пусть тебе будет стыдно.
Рыжая голова Родена склонилась над микроскопом.
— Теперь придется подробно изучить его кожицу, чтобы сузить круг хотя бы до вида, — пояснил Пилчер. — Роден у нас мастер в этом деле.
Кларис заметила, что постепенно комната словно окунулась в атмосферу доброжелательности.
Прошло несколько минут.
— EREBUS ODORA, — провозгласил, наконец, Роден.
— Поехали посмотрим, — кивнул Пилчер.
Взяв с собой насекомое, они спустились на лифте вниз, на уровень, расположенный сразу над чучелом огромного слона. Затем прошли в большой четырехугольный зал, заполненный бледно-зелеными коробками и тоже разделенный на два уровня, чтобы обеспечить побольше места для насекомых «Смитсониана». Они двинулись в отдел «Центральная и Южная Америка» и отыскали полки с табличкой «Ночные бабочки». Пилчер полистал блокнот и остановился у громадной коробки на нижней полке металлического стеллажа.
— Тут нужно аккуратно, — пробормотал он, выдвинув тяжелую дверцу и осторожно прислонив ее к стене. — Уронишь такую штуку на ногу — и будь здоров, пару недель в больнице обеспечено.
Он пробежал пальцами по ящикам, и отыскав нужный, вытащил его наружу.
Внутри Кларис увидела крошечные законсервированные яйца, заспиртованных гусениц, пустой кокон, очень похожий на тот, который она принесла с собой, и наконец, взрослое насекомое — большую черно-коричневую бабочку с размахом крыльев около пятнадцати сантиметров и тонкими усиками.
— EREBUS ODORA, — объявил Пилчер. — «Черная ведьма».
Роден уже листал справочник.
— Тропический вид, осенью иногда долетающий до Канады, — прочел он. — Личинка питается листьями акации и других подобных деревьев. Родина — Вест-Индия и юг США, на Гавайях считается паразитом.
— Чертовщина, — пробормотала Кларис. — Выходит, они порхают по всей стране.
