потом запекали в духовке и раскрашивали. Очень ей нравилось это занятие, особенно после, играть этими фигурками. И сегодня, она изо всех сих пыталась из теста слепить зверушку, но оно всё равно растекалось в разные стороны, когда из ванной комнаты её кто-то тихонько позвал по имени. Ксюня обернулась и посмотрела на приоткрытую дверь, где не горел свет, но почему-то голос показался девочке слишком знакомым.
— Мама? — настороженно вымолвила Ксюша.
Вроде бы мама не приходила.
— Мама приедет завтра утром, мой пирожочек, — сказала бабушка, в это время наполняя кондитерский рукав заварным тестом для эклеров.
В это самое время Вика и Костя заехали на старой газели в один из ухоженных двориков центрального района, где их уже возле подъезда ждала молодая девушка в клетчатой рубахе, коротких джинсовых шортах с небольшим рюкзачком за спиной и копной фиолетовых дредов.
— Ну что? Едем сражаться со злом? — спросила Маня, как только перед ней распахнулась дверца машины и она запрыгнула внутрь.
— А то, — улыбнулась Вика. Это хорошо, что у неё приподнятый настрой духа. Вика познакомила Маню и Костю.
***
Крупный хорошо сложённый мужчина с лёгкой небритостью по имени Константин, показался Мане знакомым, будто бы она когда-то его уже встречала. А ещё она почувствовала холод, исходивший от него, словно когда-то сама смерть коснулась его тела. Значит, всё то о чём рассказала Вика, правда.
— Нам далеко придётся ехать? — спросила девушка.
— Мы отправимся на озеро Блашинное, — ответила на её вопрос Вика, — От города всего пара километров езды.
С виду девушка выглядела спокойной, вот только внутри у неё всё дрожало, и она никак не могла совладать с этой дрожью. Нет, она не боялась этих людей, не боялась того, что они задумали. Она чувствовала, что сегодня последний день, что назад дороги уже нет и только если события сложатся как-то иначе, возможно она не погибнет.
Вчера Маня не спала до трёх ночи, всё строчила письмо своей маме, стараясь изложить в нём всё самое важное, и что всё это было неизбежно и даже если бы она запретила ей выходить из дома, неизбежное всё равно бы настигло. В письме девочка просила не злиться не на неё, не на тех людей, с которыми она отправилась на дело, а понять и простить. Ещё она попросила обнять за неё младших братьев и сестёр.
Вика тоже оставила мужу записку, правда спрятала в шкафу. Если она не вернётся завтра, то Паша рано или поздно заглянет в шкаф, чтобы узнать в чём она ушла и тогда…
В записке она просила у него прощения.
…Знаю, ты по-прежнему не веришь, но я сделаю всё возможное, чтобы уберечь нашу дочь от этой твари. И других детей тоже. Поэтому если ты читаешь это письмо, то меня скорее всего уже нет в живых. Прости меня, люблю вас. Обними за меня Ксюньку.
Вычерчивая буквы на тетрадном листе бумаги, Вика обливалась слезами. Она могла бы всё бросить, плюнуть и уехать домой к мужу и дочке, но стоило ей закрыть глаза, как она видела Ксюшу протягивающую ручку к невидимому человеку и как в момент исчезающую. Этого было достаточно, чтобы откинуть такое решение.
Костя приготовил прощальное письмо-сообщение родителям. Больше было никому. Оно было очень коротким: «Привет. Люблю вас. Прощайте» и запрограммированное на отправку в определённое время, а точнее на шесть вечера позаследующего дня. По его подсчётам, если к этому времени он не вернётся домой и не отменит отправку, значит будет уже на том свете.
Существо, которое обитало на древнем дне каждого озера, каждого водоёма, реки, моря и океана, могло проникать в любые точки города, с помощью водопровода. Правда очень удобно? Баракунда имела настоящий разум, немного не такой, как человечий, но всё же довольно схожий. И она чувствовала, что за ней идут с ядом и ловушкой. Её старые знакомые, которых она пометила. Для неё они были лишь изъянами, детьми, которые, по какой-то необъяснимой причине, могли её видеть, точнее её слуг, которые несут дежурство и днём, и ночью. Изъяны эти уже довольно похирели, их внутренности состарились. Вряд ли они представляют для неё какую-то угрозу. Детьми они были куда сильнее, пока она не повредила их, одного покалечив, другой сломав голову, а третьего утаща с собой в свои покои. И теперь она ждала их.
35
Они добирались до озера почти полтора часа. Костя единственный, кто старался как-то шутить и вообще разговаривать на другие темы. И спасибо ему за это, на какое-то время им даже удалось забыть куда и зачем они едут. Лишь когда впереди замаячил блестящий круг озера все замолчали. Костя вырулил на траву, ещё немного проехал и развернулся, так чтобы можно было открыть задние дверцы без всяких препятствий. Часы на тот момент показывали без четверти восемь. Кровавое солнце уже начало скрываться за горизонтом. Красный закат предвещал завтра тёплый день.
Троица действовала практически, не перекидываясь словами. Где-то вдали куковала кукушка, но потом перестала, словно тоже предчувствовала, что-то нехорошее. Костя вытащил из кузова две стальные лопаты.
— Это единственный способ, — он протянул Вике одну, вторую оставил себе. Лопаты им нужны были для того, чтобы выкопать яму того же объёма что и аквариум. Они опустят его в яму и будут ждать.
Стеклянный куб с варевом был высотой около полутора метра, а у них уже на глубине полметра начала просачиваться вода.
— Нужно ускориться, — вымолвил Костя. Поначалу копать было несложно, но вскоре Викины руки заныли, на ладонях образовались пульсирующие мозоли, а кисти казалось скоро отваляться, но Костя был прав, им необходимо срочно ускориться; скоро солнце сядет.
И пока парочка усердно копала могилу для чудища, Маня пыталась развести костёр. Она делала это всего два раза за всю жизнь и то под присмотром вожатого, но теперь почему-то у неё никак не получалось. Что же она делает не так? Сначала бумага, потом хворост, потом сухие ветки. Она уже истратила половину коробка спичек, а кроме вялого дымка, ничего не происходило. К тому же предоставленная ей стопочка газет подходил к концу. Неужели она, человек с необычным даром — вот так легко оплошается? Она очень наделась, что у Кости есть ещё в запасе стопка бумаг и коробки спичек. В какой-то момент огонь вспыхнул мгновенно, охватив всё то что, Маня сложила в кучку и если бы не её мгновенная реакция, то так бы и потух. Она быстренько поклала в костёр несколько толстых веток. И теперь могла
