Наглости в голосе как не бывало.
– Сколько вы хотите?
Эван посмотрел на Дэнни: тот явно нервничал – пальцы судорожно стиснуты, в глазах тревога. «Подожди, Дэнни-бой, будет еще интереснее!» По заправке пронесся ледяной ветер, закружив в вальсе опавшие листья.
– Миллион наличными.
Лицо Дэнни отражало все, что хотелось увидеть Макганну. Картер покраснел, побледнел, потянулся к трубке, но в последний момент передумал и застыл. В глазах горела злоба.
– Дик, ты меня слышишь? – улыбнулся Эван.
– Я… у меня столько нет…
– Тогда мальчишка умрет. Вот и поговорили! – Эван снова подмигнул Дэнни. Удача! Одним движением Макганн прижал и Картера, и его наглого босса – теперь оба совершенно беспомощны. Какое приятное зрелище!
– Подождите! – взвизгнул Ричард.
– Раз денег нет, то и ждать нечего.
– Я поищу, то есть найду! – О’Доннелл захлебывался словами, словно мальчишка, из последних сил отбивающийся от неприятностей.
– Вот и хорошо! Перезвоню через пару дней – жди у аппарата. И помни: мы – люди серьезные, слов на ветер не бросаем.
Эван с довольным видом повесил трубку. Удачная концовка. Ричард наверняка обоссался от страха потерять самое дорогое ему существо.
– Класс, да? Отлично справился?
– Идиот! – прошипел Дэнни, сжав кулаки так, что суставы побелели.
– Чего? – осклабился Макганн.
– Решили же – полмиллиона!
– Ты решил, а не я! Лучше бы спасибо сказал: я наш навар удвоил!
«Мой навар».
Злобно глядя на напарника, Дэнни больше всего напоминал озабоченного отца.
– Полмиллиона Ричард найдет: снимет деньги с личного счета, выпотрошит свой пенсионный фонд, продаст акции. Но целый миллион… Он может к копам побежать!
– Да ладно тебе! Слышал же: босс пообещал достать деньги, как только узнал, что стоит на кону. Кроме того, Дик знает – он имеет дело с профессионалами.
– Эван…
– Хочешь ему перезвонить?
Сообщники уставились друг на друга. Макганн догадывался, что Дэнни этого так не оставит, но понимал: обострять отношения рано.
– Расслабься, самое трудное позади, – примирительно произнес Эван.
Не стоит заводить Дэнни, он еще пригодится. Вдобавок, если Картер исчезнет, его босс может запаниковать. Надо держать себя в руках, закончить операцию и получить деньги.
После этого можно и старые счеты свести.
– Не бойся, дружище! Все идет как по маслу.
Дэнни только плечами пожал.
– Угу, – неуверенно проговорил он, сел в машину и захлопнул дверцу.
Увидев, что Картер наблюдает за ним в зеркало, Макганн отдал ему салют: двумя пальцами, как отец. Смешно! Сколько лет прошло, а память хранит такие мелочи… Дэнни опустил глаза, завел мотор и, сверкнув фарами, аккуратно выехал с заправки. Эвана передернуло от отвращения: слабак даже в ярости не способен шинами по асфальту скрипнуть!
Заглянув в магазин, Макганн попросил «Винстон» в мягкой упаковке. Скучавший за прилавком пакистанец быстро достал сигареты, не замечая, что перед ним тот же парень, который сорок минут назад покупал чипсы. Даже если заметил, виду не подал. Может, вытащить пушку, выпотрошить кассу? Поборов соблазн, Эван расплатился и, прихватив спички, вышел.
Закурив, Макганн направился к машине. Погода окончательно испортилась. Сгущались сумерки, хотя еще шести не было. Городские огни окрашивали облака в зловещий серо-зеленый цвет. Эван сел за руль, как вдруг его внезапно осенило. Где ручка – в бардачке? Нет, под пассажирским сиденьем! Положив спички на приборную панель, он вывел на коробке: «847-866-0300 – Дик».
Улыбнулся и спрятал спички в карман куртки.
Гамбургеры в «Первом сорте» с каждым годом становились все меньше и меньше – до обещанных двухсот граммов фарша не дотягивали, но были по-прежнему вкусными и сочными. Вдобавок, как только детективы выкладывали на стол рации, официантка помечала листок заказа «Полиция» – и кассир пробивал полцены. Сегодня это обрадовать не успело, потому что сотовый Мэтьюза зазвонил через полминуты после того, как принесли заказ.
Энтони скорчил недовольную мину, вытер жир с пальцев.
– Да. Обедаем с Ноланом. Угу, в «Первом сорте»… Где? – Мэтьюз лихорадочно зашарил по карманам. Шон протянул напарнику свою ручку. Энтони кивнул, записывая что-то на салфетке. – Ладно, скоро приедем. Даже не мечтай! – хохотнул он. Отложив телефон, Мэтьюз взялся за гамбургер.
– Что случилось?
– Вилли звонил. Утопленника выловили.
– Где?
– На пересечении автострады Стивенсона и Арчер-авеню.
– Угу. – Нолан задумчиво жевал чизбургер. – Еще один торчок поплавать захотел?
Люди гибнут самыми нелепыми способами, но особенно часто это случается с наркоманами.
Однажды Шону пришлось расследовать обстоятельства смерти члена банды «Черные братья» – девятнадцатилетний парень сгорел заживо. Сначала думали, что он стал жертвой очередной разборки, но вскрытие не показало ни следов борьбы, ни других повреждений: только ожоги. Как выяснилось, чудик уснул за трубкой крэка. Матрас загорелся, а улетевший в страну грез парень ничего не почувствовал. Юные гении преступного мира!
Инспектор Мэтьюз покачал головой:
– Вряд ли.
– Почему?
– Пулевое ранение в грудь.
Нолан с тоской посмотрел на остатки чизбургера. Он редко лакомился жирными чизбургерами, предпочитая здоровую пищу.
– Ладно, поехали, – вздохнул он.
На выходе из кафе их едва не сбил с ног порыв ветра. Ветра в Чикаго знаменитые: холодные, резкие и сильные – взрослого человека запросто сносят. Синий «форд» стоял за территорией паркинга, но штрафную квитанцию не прикрепили: все копы знают машины друг друга, даже если на них нет никаких опознавательных знаков. Нолан завел мотор и настроил рацию на частоту девятого участка – вдруг по дороге удастся перехватить новости?
– Где они?
– Где-то на восточном берегу.
Дорога в Бриджпорт заняла минут двадцать. Место происшествия искать не пришлось. Под эстакадой – десяток патрульных машин, включенные мигалки освещают округу ослепительно яркими огнями. Над головой – шум и грохот движения на трассе. Улыбаясь, к инспекторам подошел Питер Брэдли, патрульный из местного отделения: уши покраснели на ветру, грудь раздута бронежилетом под формой.
– Приветствую! Что, в гости нагрянули?
– Ага. Рабочий день окончен, Брэдли! Настоящие копы приехали.
Патрульный засмеялся и повел их к берегу.
– Там инспектор Джексон.
– Кто нашел тело?
– Двое мальчишек – случайно наткнулись, вызвали нас.
– Показания взяли?
– Сорвались с уроков, пришли к реке. Их увезли в девятый участок, но сержант привезет их обратно, если потребуется.
Нолан кивнул. Малолетние прогульщики – не убийцы, но что-нибудь полезное они могли заметить. Свидетели – самое главное. Контрольная комиссия по расследованию тяжких преступлений занимает такую же позицию в войне с преступностью, как Франция – в войне с Ираком. Нет свидетеля – нет и дела. Это не телесериал «Место преступления», где компетентные специалисты круглосуточно занимаются поиском вещественных доказательств. Если в деле не фигурирует влиятельная белая жертва из Норт-Сайда, результатов лабораторных исследований приходится ждать месяцами.
В толпе патрульных в синей форме инспектора Джексона нельзя было не заметить: зеленые вельветовые брюки, лиловая рубашка и – святая правда! – шляпа-федора с перышком. Раньше Нолан удивлялся, почему инспекторы носят шляпы, а как пошел на повышение – сообразил: если выделяешься, люди инстинктивно признают в тебе главного. Усатые детективы обычно предпочитают ковбойские стетсоны, но Шон остановился на коричневой бейсболке из кожи – и отличительный знак, и голова прикрыта.
Скрестив руки на груди, Джексон стоял рядом со специалисткой из лаборатории криминалистов, склонившейся над телом. Ей не позавидуешь: специфический запах утопленника преследует по нескольку часов, даже после долгого душа.
– Гамбургеры привезли? – Джексон кивнул Мэтьюзу и пожал руку Нолану.
– Не будет тебе гамбургеров! Сорвал людям обед – ходи голодным.
Не обращая внимания на шутливую перепалку, Нолан подошел взглянуть на тело. Специалистку из лаборатории он не знал, но миловидная шатенка лет тридцати пяти относилась к работе серьезно. Положив ладонь утопленника на холодный асфальт, она смазывала кончики пальцев трупа черными чернилами. От воды руки несчастного сморщились, и застывшие скользкие пальцы приходилось окунать в чернила по одному. Со стороны это выглядело почти эротично.
Нолан разработал весьма специфический метод осмотра тел. Он начинал с формальных признаков – одежда, конечности, – не касаясь отличительных черт: так проще сохранять беспристрастность, видеть не жуткое целое, а отдельные его части.
