Виктор Пронин - Ошибка в объекте

– Давайте прикинем, Иван Константинович... Николай и Фетисов искали человека и не нашли. Не нашли.

– Вы в этом уверены?

– Два дня, пока Сухов таскался за Николаем, тот продолжал поиски. Но теперь, не решаясь ходить по общежитиям, он звонил туда по телефонам. Откуда этот список? Об этом только что рассказала Наталья Анатольевна. Николай составил его у Фетисова на квартире.

– Так, – протянул Рожнов.

– Николай уехал, так и не найдя этого человека. Об этом мы знаем от Сухова. Ведь они были вместе до последней минуты, пока не расстались на железнодорожной станции где-то в Днепропетровской области. Вывод: Николай должен вернуться. Он отсидится в своей берлоге и опять приедет. Я хочу пройти с Суховым по местам их двухдневных блужданий. Не может быть, чтобы Николай ни разу не проговорился, кого именно он ищет... Все его мысли были заняты этим... А Сухов единственный человек, с кем он общался все эти дни... Наша прогулка должна освежить его память.

– Возможно. Но все это жидковато... Знаете, Демин, сколько дружинников выходит по вечерам на дежурство в одном только нашем районе? Около трехсот. Я полагаю, им не составит большого труда заглянуть в каждое общежитие района и поспрашивать – не помнят ли там разыскивающего кого-то молодого улыбчивого парня в джинсах и светлой плащевой куртке?..

На следующий день неожиданно позвонила Клара из молодежной газеты и начала настойчиво упрашивать Демина рассказать о следствии, поскольку, дескать, погиб их автор, погиб, по всей видимости, от руки злодея, и написать об этом просто необходимо – кто знает, не собирал ли он в тот роковой вечер материал для заметки.

– Могу вас заверить, что он не собирал материал, – пробурчал Демин в трубку.

– Разве вы можете знать наверняка, что вам пригодится в следствии, а что нет, какая деталь окажется существенней других? – Девушка улыбалась. – Так и в нашем деле – разве мы знаем, что потом выльется в очерк, а что...

– Насколько мне известно, Фетисов не писал очерков?

– Мы их не публиковали, но он их писал охотно.

– Клара, простите меня, но почему вы вдруг заинтересовались судьбой Фетисова? Талантами он не блистал и, как мне помнится, не вызывал у вас ничего, кроме жалости и скуки, разве нет?

– Но это было когда! – воскликнула Клара, и Демин почти увидел ее тонкую фигуру, облегающий свитер, короткую прическу. – Ведь вы мне не сказали, что он погиб!

– Но человек-то не изменился! Как был Фетисов, так и остался Фетисов. И мнение о нем у вас вряд ли изменится...

– Оно уже изменилось! – категорически заявила Клара.

– Так быстро?

– А вы не смейтесь, Валентин Сергеевич! Дело не в Фетисове и не во мне. Если раньше на всем его облике был налет шутовства и бездарности, но теперь он в трагической рамке! Его лицо полно скорби.

– И вы напечатаете те его заметки, над которыми раньше смеялись?

– Кто знает, может быть. В этом наш долг перед погибшим коллегой!

– А живому Фетисову вы ничего не были должны?

– Живому? Нет. Живые сами могут отстоять себя, а за мертвых надо заступаться, их надо жалеть, говорить о них приятные слова, воздавать по заслугам и даже чуть больше.

– Живые в этом не нуждаются? – грустно спросил Демин.

– Нет! – засмеялась Клара. – У живых есть другие радости.

– Если я правильно понял, Фетисов вам интересен как тема для материала? – спросил Демин.

– Совершенно верно. А вам? Вам он тоже интересен лишь как тема расследования. Собственно, даже не Фетисов, а некая куча понятий, мнений, суждений, нечто зыбкое, неопределенное, не имеющее четких форм, границ... Я права?

– Возможно. Но что касается следствия... Позвоните Рожнову.

Демин положил трубку, взглянул на часы. С минуты на минуту должен был подойти Сухов и провести по всем местам его блужданий с Николаем. Затея была не больно хороша, но Демину ничего не оставалось – время-то шло...

Да, Клара, наверно, права – человек после смерти превращается в некий зыбкий, меняющийся набор понятий. После каждого допроса здесь, в кабинете, можно вывешивать новый портрет Фетисова... Вот улыбающийся, шаловливый любимец – портрет, присланный дружным коллективом горводоканала... А вот портрет, подаренный женой: на диване лежит разморенный, отяжелевший от выпитого со случайными собутыльниками человек и смотрит передачу о выращивании картошки механизированным способом. Вот еще один портрет: Фетисов с победно горящими глазами показывает жене оплошности стиля Ивана Сергеевича Тургенева... Портрет, набросанный Кларой, – угодливый человечишка, протискивающийся в дверь с бутылкой шампанского под мышкой и с заметкой о трудовых успехах горводоканала... А вот висит пустая рамка – в нее будет вправлен портрет, который нарисует Николай... Каков-то Фетисов окажется здесь?

Раздался телефонный звонок. Демин сразу догадался – Рожнов. Начальник следственного отдела сообщал о том, что редакция газеты обратилась к нему с просьбой разрешить написать о расследовании.

– Я не возражаю, – сказал Рожнов. – Решай сам.

Демин еще раз окинул взглядом воображаемый ряд портретов Фетисова и подумал, что каждый из авторов добавил в них и собственные черты. В портретах Фетисова невольно проявилось и легкое пренебрежение Клары, и завистливость Фетисовой, и добродушие начальника отдела горводоканала... А в пустой раме будет не только портрет Фетисова, на нем неизбежно прорежутся и черты самого Николая... Да, ведь и Сухов принес свой вариант – полузатопленное тело на дне лодки и черный грохочущий поезд между фермами моста. Здесь можно было ощутить смятение и страх, охватившие самого Сухова...

Снова раздался телефонный звонок.

– Так я выезжаю? – спросила Клара с воодушевлением. – Ваш начальник принял идею с восторгом.

– Вам так показалось?

– Я в этом уверена!

– Завидую... Я, например, почти все время пребываю в полнейшей неуверенности, в раздумьях и колебаниях...

– В таком случае, Валентин Сергеевич, я придам вам уверенность...

– А что мне с ней делать? – улыбнулся Демин.

– Как?! Это прекрасное состояние души!

– Возможно. Клара, вы не могли бы подойти к нам недельки через две? Сейчас я вам не понравлюсь.

– Нечем похвастаться?

– Нечем, Клара.

– Тогда прекрасно! Значит, я ничего не упустила, значит, я попаду к самым истокам поисков! Это же здорово!

– Я пробуду у себя еще около получаса... Вы успеете?

В ответ раздались частые гудки. Демин положил трубку и тут же поднял ее – звонил Кучин.

– Привет! – сказал он. – Сегодня я свободен и смогу уделить тебе время. Ты счастлив? Я достал баранины, у меня уже с неделю в холодильнике стоят три бутылки сухого вина... У меня... Почему ты молчишь? Почему ты не визжишь от восторга?

– Ох, Кучин, Кучин... Мне хочется визжать совсем по другому поводу.

– Ты в тупике?

– Я не в тупике, но уже его вижу. Делаю только вынужденные ходы, Кучин. Бодрюсь, допрашиваю людей, составляю протоколы, но мой клиент далек, как и прежде.

– Все понятно, – вздохнул Кучин. – Откровенно говоря, у меня нет ни баранины, ни вина... Но зато есть коллекция ножей... И ты ошибаешься, если думаешь, что в ней только самоделки хулиганов. О, у меня есть ножи из Сибири, из Мандриковки и даже из соседнего хозяйственного магазина. У меня есть даже самурайский меч для харакири. Знаешь, что я им делаю, когда у меня такое же настроение, как у тебя сегодня? Затачиваю гвозди.

– Ты позвони, когда достанешь баранины, ладно?

– Ха! Когда у меня будет баранина, я ударю в колокола! В общем, жди колокольного звона.

Взглянув в окно, Демин увидел Сухова. Тот шел, привычно ссутулившись и втянув голову в плечи. У подъезда остановился, докурил сигаретку и, выплюнув ее на дорогу, вошел в подъезд. Вскоре раздался робкий стук, дверь тихонько приоткрылась. В узко поставленных глазах Сухова была настороженность.

– Здрасти... Можно?

– Входите, Сухов. Давно вас жду.

– А я что... Я вовремя... И не опоздал... – он прикрыл дверь, повернувшись к ней лицом, словно и двери боялся показать пренебрежение.

– Что нового? – спросил Демин. – Дружок ваш не появился?

– Ну, какой он мне дружок... Провели несколько дней вместе... и то не по своей воле... Так уж получилось... Я ведь писал в показаниях, что характер наших с ним отношений, если, конечно, можно так выразиться...

– Давайте не будем выражаться. Он появлялся?

– Нет, что вы! Я бы тут же прибежал к вам, – поправился он.

– Знаете, Сухов, над чем мы тут бьемся все время? Кого искал ваш Николай? Вот вы говорили, что он звонил по телефонам, звонил долго, часто, много... Кого он спрашивал?

– Он ведь звонил из телефонных будок, и я никак не мог...

– Ладно, допустим. Вот смотрите, вы несколько дней проводите вместе, вместе утопили живого человека... – Демин замолчал, прислушался. Быстрые шаги, донесшиеся из коридора, внезапно затихли у самого кабинета.