— В Нью-Гемпшире был всплеск передозировок. В прошлом году зафиксирован четыреста восемьдесят один случай гибели от опиоидов: самый высокий показатель по передозировкам фентанилом в стране. Сейчас мы наблюдаем нечто подобное здесь. И теперь эта ампула с пропофолом. Думаю, здесь есть связь.
— И какая?
— Скажем, дилер из Нью-Гемпшира решил перевезти свой бизнес сюда. Джордж это выяснил. Джорджу нужны были деньги. Он начал шантажировать нашего мистера Передоза. Мистер Передоз решил убрать Джорджа, вколол ему пропофол, который привез из Нью-Гемпшира, и едва не убил его. — Эмма вздохнула. — Жаль, что та медсестра умерла!
— А уж ей-то как жаль… — Загарян глотнул еще кофе. — Как получают фентанил?
— Можно плавить использованные пластыри. Можно синтезировать самостоятельно: лабораторное оборудование достать легко. Проще всего купить препарат через Интернет. Как только поставщик убедится в личности того, с кем имеет дело, никаких препятствий нет. По всему миру сотни поставщиков. Они продают чистый, неразбавленный фентанил в порошке. Дилер бодяжит его уже сам.
— Бодяжит?
— Разбавляет. Чистый фентанил слишком силен. Крошечная щепотка способна убить человека. Приходится разбавлять, чтобы объем позволял разделить его на дозы. Если ошибиться, в одних дозах фентанила может оказаться больше, чем в других. Конечный потребитель получает больше, чем способен выдержать. И засыпает. Вечным сном.
— Значит, возможно, мистер Передоз купил фентанил в Интернете. Потом разбодяжил его и разделил на отдельные дозы, но допустил ошибку?
— Возможно.
— То есть, по-вашему, мистер Передоз приехал из Нью-Гемпшира и каким-то образом связан с погибшей медсестрой?
— Да.
— Тогда зачем пропофол? Почему не убить Джорджа фентанилом?
— Фентанил действует слишком долго. Джордж очнулся бы после удара по голове и начал сопротивляться или звать на помощь.
— Значит, ваш мистер Передоз имеет познания в медицине, связи в медицинской среде и доступ к душевой неотложного отделения. Возможно, мистер Передоз работает рядом с вами.
— Не исключено.
— И кто бы это мог быть?
— Не знаю. Не верится, что кто-то из моих людей на такое способен.
— Кто-нибудь имеет отношение к Нью-Гемпширу?
— Карлос и Фейт, медбрат и медсестра, приехали из Нью-Гемпшира несколько месяцев назад.
— Еще кто-нибудь?
— У Роя, одного из медицинских техников, там жила двоюродная сестра. Умерла от передозировки прошлым летом. У Кена, нашего заведующего, был домик в Нью-Гемпшире. Он там каждое лето проводил отпуск. Все когда-нибудь да побывали в Нью-Гемпшире. Кстати, как идет следствие по делу Кена? Есть результаты?
— Пока у нас нет оснований считать, что эти дела связаны между собой.
— Да неужели?
— Послушайте, Эмма. На Джорджа напали в отделении неотложной помощи в рабочее время. Вы врач и завотделением. У меня есть основания обсуждать это дело с вами. Со вторым случаем все обстоит иначе, и я не могу о нем распространяться.
— Не слишком ли много совпадений? Две не связанные между собой смерти на территории больницы в течение одной недели.
— Одно дело — мои подозрения, и совсем другое — доказанные факты. Я работаю над этим. Пока больше ничего не могу сказать. — Он снова сделал глоток из уже пустой чашки.
Эмма скрестила руки, притворившись, что не заметила.
— Еще какие-нибудь связи с Нью-Гемпширом? — спросил детектив, поставив чашку на столик.
— Энн, одна из наших врачей, иногда временно служит в других местах. Прошлым летом работала там.
— Это все?
— Мне неизвестна личная жизнь всех и каждого, — пожала плечами Эмма. — Попробуйте поговорить с Дженни, нашим секретарем. Она знает все и обо всех.
— Еще что-нибудь?
Сжав губы, она отрицательно покачала головой.
— Хорошо ли вы знаете доктора Крампа?
— Мы с ним коллеги. Работаем вместе уже много лет. Вне работы не общаемся.
— Вам известно, что доктор Крамп и Джордж сильно повздорили накануне покушения? Доктор Крамп выскочил из кабинета с такой скоростью, что едва не сбил с ног одну из медсестер.
— Кто вам об этом сказал?
Загарян пожал плечами.
— Ссора может не иметь никакого отношения к нападению, — предупредила Эмма.
— Доктор Крамп заявил, что Джордж допустил ошибку во введении лекарственных препаратов, однако не смог припомнить пациента или подробности.
— Кто ж будет помнить имя пациента через неделю? Я бы не вспомнила.
— Я спросил у Джорджа. Он тоже не помнит.
— Ничего удивительного после ЧМТ и пропофола.
— Пропофол был на следующий день. Какой период времени захватывает ретроградная амнезия?
— Пожалуй, несколько минут. Но ЧМТ — совсем другое дело.
— Я снова у него спросил. Он изменил показания. Сказал, что доктор Крамп разозлился из-за задержки с важной ЭКГ. Я бы сказал, что они оба лгут.
— Вряд ли. Доктор Крамп — достойный человек, — сказала Эмма.
— Он любит деньги?
— Кто ж их не любит? — Она вспомнила новенькую «Ауди-А7» Курта, его сверкающие итальянские туфли и поездки в Лас-Вегас.
Возможно, он любит деньги поболее многих.
— Прошлым летом он был в Нью-Гемпшире, — добавил Загарян.
— Навещал Кена. Они дружили.
— У него милая подружка. И только что она купила машину, которую не может себе позволить.
Кайла… Кен собирался понизить Курта… Нет! Невозможно. И все же…
ГЛАВА 43
Эмма плотно завязала голубой пластиковый фартук, готовясь принять пациента с травмой. Перчатки порвались, когда она попыталась их натянуть. Она вздохнула. День снова обещал быть непростым.
Понедельники всегда становились сущим наказанием: пациентов привозили намного больше, чем в любой другой день. К тому же как раз утихла метель. Люди шли один за другим: автомобильные аварии, сердечные приступы при расчистке снега, переломанные ноги из-за падения с крыши, переломы шейки бедра у поскользнувшихся на льду, дети, влетевшие в дерево при катании с горки, порубленные снегоочистителем руки.
Пока гуляла метель, было еще терпимо — сравнимо с уровнем во время Суперкубка или ужинов на День благодарения, — но теперь она закончилась.
Бригада в третьем травматологическом в полных защитных костюмах — с перчатками, капюшоном и бахилами — напоминала стайку марсиан. У каждого на комбинезоне была бирка с именем, чтобы не путаться.
— Пешехода сбила машина, — сообщили из скорой. — Водитель скрылся.
Это не сулило ничего хорошего. Эмма посмотрела на дежурившую в этот день Бренду:
— Есть новости?
— Женщина. Сбита грузовиком. Обнаружена без сознания, ее дважды вырвало, дыхание агональное. На ручной вентиляции. Вероятен перелом правой бедренной кости.
Бедренная кость — самая большая в организме, и сломать ее труднее всего. Значит, удар был сильный и не исключены более тяжелые травмы.
— Жизненные показатели?
— В норме, не считая тахикардии.
Эмма попыталась мысленно представить себе пациентку. Без сознания и рвота. ЧМТ? Повышенное внутричерепное давление? Перелом бедра и сам по себе не радует, но если силы удара хватило, чтобы сломать кость, то он мог вызвать травмы внутренних органов и другие переломы. Таз? Или шея? Это грозит параличом или даже смертью, если перелом достаточно высоко, чтобы парализовало диафрагму. Агональное дыхание — тоже ничего хорошего. Барышня собралась умереть. Ненавижу, когда пациенты так поступают!
— Время до прибытия?
— Пять минут, — ответила Бренда, и тут до них донесся вой сирены.
Скорая приближалась. Эмма пошла встречать машину. Так она выгадала пару минут и получила возможность выслушать техника скорой помощи еще до того, как они оказались в шумной травматологии. А еще — сэкономила время, чтобы обдумать решения.
Каждое распоряжение могло означать для пациента вопрос жизни и смерти, а Эмме ошибка могла стоить карьеры.
Каждый раз приходилось выбирать нужную процедуру и назначать нужное лекарство в нужной дозировке для человека, которого она прежде никогда не видела и вдобавок не знала, как именно он пострадал.
