Карен взглянула на него новыми глазами. Исчез злодей, разбивший зеркало; появился солдат, измученный долгой войной.
– У тебя кровь течет, – сказала она, взяв Дэнни за руку.
– Порезался, – равнодушно согласился он.
Карен осторожно рассматривала ладонь – порез на тыльной стороне, под мизинцем.
Из ранки торчал осколок зеркала. Крохотное отражение качнулось, когда Карен подцепила кусочек стекла ногтями и решительно вытащила его. Потекла кровь. Карен обвела комнату взглядом – перевязать нечем. Сняв блузку, она обмотала ею руку Дэнни. Ткань задела рану, и Картер шумно втянул в себя воздух.
– Пошли!
Словно ребенка, она привела Дэнни в ванную, открыла холодную воду и подставила его руку под струю. На белой поверхности раковины появились розовые капли.
– Не выключай воду! – Карен принесла с кухни бинты и тюбик «Неоспорина», промокнула рану бумажным полотенцем. Промытый порез выглядел не так страшно, хотя по краям вновь скопились капли крови. Девушка быстро обработала рану мазью, ловко наложила повязку, стараясь не смотреть на Дэнни.
Он молчал. Карен успокаивала себя – порез, обычный порез. Длиною в жизнь.
Рука перевязана. Пора разобраться в главном.
– Дэнни, – не выпуская его руки, Карен нервно осмотрелась, – что делать?
Здоровой рукой он осторожно коснулся ее щеки. Движение простое, но такое привычное, родное, надежное… Карен хотелось ему поверить! Заглянув в глаза Дэнни, она увидела там свое отражение. Он тщательно подбирал слова. Девушка надеялась, что он найдет нужные, убедительные доводы.
– Не знаю, – наконец ответил Дэнни, гладя ее по щеке. – А если ты мне поможешь?
Карен внимательно смотрела на него, стараясь сохранять спокойствие. Ей хотелось обещаний, клятв, громких заявлений о том, что с ложью покончено. Пусть покажет, что осознал свою вину, пусть даст зарок, что никогда ничего от нее не скроет…
Слова застревали в горле. Может, не стоит ничего говорить?
Она обняла Дэнни за плечи, прижала голову к его груди. Они держались друг за друга, боясь оторваться.
Близость любимого успокоила Карен.
И тут она вспомнила еще об одном кошмаре.
Карен склонила голову на грудь Дэнни, и он почувствовал себя в безопасности, несмотря на то что в их жизни воцарился хаос, несмотря на духовную и физическую усталость, тупую боль в теле и пульсирующий порез на ладони. Признание создавало укрытие вне времени и пространства, давало уйти от страшной действительности. Проблемы никуда не делись, но Дэнни был измучен, и ему хотелось отдохнуть и согреться в объятиях Карен.
Она неожиданно отстранилась.
– Милый!
– Да?
– Скажи, а Патрик… – Карен закусила губу. – Патрик знал об угрозах Эвана?
Патрику доверился, а ей нет. Карен обидится, но лгать Дэнни больше не мог.
– Да. – Здоровой рукой Дэнни оперся на край раковины. – Я рассказал ему, когда он пришел к нам на ужин. Прости, но мне так хотелось с кем-то поделиться. Лучше бы я с тобой поговорил.
Карен покачала головой. В ее глазах появилось пугающее выражение.
– Дело не в этом. Патрик… – Она не договорила.
К сердцу Дэнни поползли ледяные щупальца страха.
– Что?
– Патрик… – Карен вздохнула, пристально глядя на него, словно пытаясь беззвучно сообщить ему ужасную тайну. – Его убили.
– Как?!
Нет, не может быть, он ослышался!
– Нолан звонил потому, что Патрика застрелили.
Господи!
Комната словно закружилась, потолок давил. Гигантский кулак сжал сердце. Только не Патрик! Десятилетний мальчик, подменивший святую воду «Спрайтом». Шутник, всегда готовый рассказать смешную историю. Друг, принимавший активное участие во всех событиях его жизни.
Названый брат…
В глазах потемнело, и Дэнни, ухватившись за краешек стола, медленно присел. Воздух сгустился в сироп, но надо дышать, организму нужен кислород…
– Как это случилось?
– Нолан особо не распространялся. – Карен присела рядом с Дэнни, взяла его за руки.
– Что он тебе сказал?
– Патрика застрелили на прошлой неделе.
Желчь подкатила к горлу. На прошлой неделе… Вдруг его осенило ужасное подозрение.
– Когда именно?
– Думают, что в понедельник или во вторник, – неуверенно отозвалась Карен.
Сразу после того, как Дэнни рассказал ему об Эване… Патрик пообещал не вмешиваться, но Дэнни с горькой безысходностью чувствовал, что друг не сдержал обещания.
– Патрика застрелил Эван.
У Карен задрожали губы. Она посмотрела на Дэнни и кивнула.
Тьма застила его глаза, стальные обручи сжали грудь. С трудом встав на ноги, Дэнни бросился из ванной к входной двери, однако вовремя осознал, что идти некуда. Захотелось все разбить, изломать, уничтожить… Влетев в гостиную, он пнул одну из коробок Карен. Фотографии рассыпались цветным ковром воспоминаний.
Патрик погиб.
Из-за него…
– Ты ни в чем не виноват, – послышался голос Карен.
Неужели мысли читает, или он говорил вслух?
– Не казни себя. Если кто-то и виноват… – Девушка запнулась.
– Да, виноват! И не «кто-то», а Эван! – Взглянув на разлетевшиеся по полу фотографии, Дэнни тяжело вздохнул и без сил опустился на диван. – Но справиться с ним непросто.
– Почему?
– Ничего бы не случилось, если бы я…
«Если бы ты – что? Не доверился Патрику? Не сбежал из ломбарда семь лет назад? Не стащил „Плейбой“ из киоска в восемьдесят первом? До причины уже не докопаешься. Твоему списку ошибок не хватает одного – краткости!»
– Я все испортил, малыш. – В голосе Дэнни звучала вселенская усталость. Страшное известие подкосило его под корень. – Прости меня.
– Мужайся, мы обязательно найдем выход, – уверенно пообещала Карен и погладила его по голове.
Хотелось спрятаться от всех, помянуть брата.
Еще больше хотелось отыскать Эвана, избить его до смерти, запинать, с хрустом переломить руки и ноги, выкрутить суставы.
«Продолжай в том же духе. Злость необходима, как воздух».
Глубокий вдох, за ним второй. Патрика придется помянуть позже. Вопрос в том, какой еще груз к тому времени ляжет Дэнни на плечи. О Патрике сейчас думать нельзя.
Надо думать об убийце брата.
– Эван до сих пор на свободе. – Дэнни почувствовал, как напряглась Карен. – Я должен его остановить.
– Ты? – Девушка резко отстранилась. – Нет, мы позвоним в полицию.
– Копы нам не помогут.
– Если расскажем о Патрике…
– Исключено, – покачал головой Картер.
– Что за ложная гордость? – возмутилась Карен. – Я не хочу потерять тебя из-за каких-то глупых киношных стереотипов!
– Дело не в стереотипах, а в сыне Ричарда, Томми. Эван убьет его, как только заслышит сирены.
– А зачем тебе его останавливать? Давай просто уедем из города.
– Ты готова уехать?
Неуверенно оглядев гостиную, Карен кивнула.
Дэнни нежно поцеловал ее в губы и на секунду отдался манящей фантазии: взять деньги, сесть в машину и уехать куда глаза глядят – туда, где нет ни холодных ветров, ни мрачного прошлого; туда, где можно начать все сначала и жить по-другому.
Мечты гораздо прекраснее действительности.
– Чтобы отомстить мне, Эван убьет и мальчика, и Ричарда. А если я не прав… – Дэнни запнулся. – Хватит. Я набегался.
– Что же делать? – Во взгляде Карен читалось отчаяние. – Строить из себя Джона Уэйна?[27]
– Не знаю. – Устало вздохнув, Дэнни закрыл глаза.
В памяти возникла последняя встреча с Патриком в «Железной короне», меньше месяца назад. В зеркале над баром было видно, как Патрик вошел, огляделся, пофлиртовал с девушками в угловой кабинке. Вспомнилось, как он взвыл, запрокинув голову, когда Дэнни в шутку расстрелял его отражение в зеркале… Картер помотал головой, отгоняя навязчивый образ.
– Как ни беги, проблемы все равно догонят. – Дэнни открыл глаза. – Отец так говорил.
Карен молчала. Дэнни знал, что она пытается найти выход, оптимальное решение, ловкий ход.
– Я рассказывал, как погиб отец?
Напряженное лицо девушки смягчилось.
– Да, конечно. Авария.
Дэнни кивнул.
– Отказали тормоза старенького пикапа. В кузове всегда стоял огромный ящик с инструментами. – Он улыбнулся. – Мы с Шеймусом любили залезать в него, воображая, что попали на борт «Тысячелетнего сокола». До драк спорили, кто будет Хэном Соло, а кто – Люком Скайуокером. На новую машину денег не хватало, вот отец и заездил старый «форд» буквально до дыр: соль проела днище, дверцы заржавели… – Картер вздохнул. – Последний раз мы с отцом виделись, когда я сидел в тюрьме.
Карен нахмурилась.
– Он приехал в тюрьму на свидание. Если б ты знала, как ему было неловко! Отец всю жизнь трудился не покладая рук, считал, что только честный трудяга имеет право называться человеком, презирал преступников и всех тех, кто зарабатывает на жизнь нечестным путем, а его единственный сын попал в тюрьму!.. Но сыновей не выбирают, и он приехал ко мне. – Дэнни покачал головой. – Мы говорили о бейсболе.
