Фух-х-х…
− Если не прекратишь, я выкину тебя в сугроб, – пригрозил Экейн. Его, очевидно, насторожили мои дыхательные упражнения.
− Да уж, пожалуйста, − сказала я. − Лишь бы не ехать с тобой в одной машине.
− А с виду ты казалась спокойнее.
− ХА! – я раздраженно шлепнула себя по бедру. – Можно подумать ты не знал какая я, ведь мы с тобой знакомы уже давно! – Я издевательски осведомилась: − Я веду себя раскрепощеннее чем в психушке, во время твоих тайных визитов?
Он и бровью не повел на провокацию:
− Останешься у меня, пока не вернется Кэмерон.
− Э? – выдохнула я. Что он только что сказал? − Ты не мог бы повторить?
− Я сказал, что отвезу тебя в свою квартиру.
− Нет, – отчеканила я, нервно рассмеявшись. У меня снова возникло это ощущение тисков в животе. – Нет. Ты не повезешь меня к себе. Нет!
− Да, − голос Экейна резко контрастировал с моим, − потому что твоего брата нет дома, а я не могу бросить тебя одну.
− Если хочешь сделать для меня что-то хорошее, тогда попроси своего брата оставить меня в покое, и вернуть мне дневник.
− Прекрати, − осадил Экейн. – Лиам просто болен. Чтобы он не сделал не обращай на это внимания.
Я шокировано посмотрела на Рэна. Он действительно не понимает, не видит всю масштабность произошедшего? Я медленно, с расстановкой произнесла:
− Лиам вломился ко мне в дом. Он мучил меня на протяжении нескольких недель. − Я прищурилась и, забыв, что нахожусь в заложниках, позволила своему тону скатиться на презрительный: − Что ты рассказал ему о нас, какую дал информацию, что он теперь…
− Ты ведь понимаешь, что я не стану отвечать на твои вопросы, верно?
Я подавилась воздухом. Затем медленно выдохнула.
Что ж, ладно. Не нужно отвечать.
Я не позволю себе унижаться перед ним, упрашивая рассказать то единственное, что он знает обо мне. Ведь я даже не знаю, хочу ли я в действительности знать то, что знает Экейн.
Я вздохнула, отворачиваясь к окну.
Мы ехали в тишине, мимо других машин, домов, с притягательными квадратиками окон, и торопящихся по своим делам прохожих. Никто не гулял – я бы тоже не стала. Но я здесь, в машине с Экейном, все еще не знаю, что ему нужно от меня, испытываю чистейшее напряжение, которое не дает спокойно поразмыслить над своей дальнейшей судьбой.
Боюсь ли я?
Должна ли бояться?
Экейн сказал, что я должна остаться у него, пока Кэмерон не вернется домой. Я могу ему верить сейчас?..
− Ты злишься? – спросил он, и я так резко повернула голову, что едва не свернула шею – не ожидала, что он заговорит первый.
Какое ему вообще дело до того, злюсь я или нет?
− Нет, не злюсь, − тем не менее ответила я, продолжая смотреть в сумрак. – Но ты не имел никакого права приходить в дом Адама и забирать меня. Ты сказал, что тебе все равно, что я чувствую, и теперь я понимаю, что ты имел в виду.
Зачем я сказала это?
Я делаю разговор личным, словно мне есть дело до его слов, словно они меня задели…
Я не заметила, как машина остановилась, и Рэн отпустил руль и уставился на меня.
− Аура, не говори так.
Я буду говорить так, как захочу!
− Не говорить так? – я в темноте посмотрела на него, и еще сдержаннее продолжила: – А как я должна говорить? Что я должна сейчас сказать? «Молодец, Рэн, что утащил меня из дома единственного человека, который мне помог» − так, что ли?
Я помню, что он просил не называть его по имени, но делаю это специально.
− Я тоже тебе помогаю.
− Правда? – я не смогла сдержать смех. – Когда ты мне помог? Это, по-твоему, помощь? – я кивнула на свою руку, все еще в наручниках. − Кем ты себя возомнил, рыцарем в сияющих доспехах? Ты не такой. Ты ужасный человек, который только способен причинять боль. Ты вытащил меня из квартиры Адама, думая, что меня спасаешь, но в действительности ты мне поможешь, если избавишь от своего присутствия и присутствия твоего брата.
− Так, все, − оборвал Рэн, − мне это надоело. – Он выбрался из машины и быстро оказался с моей стороны.
Мне было все равно, что он со мной сделает – я почувствовала жаркое, горячее удовлетворение, что он наконец-то вышел из себя, и оно согрело меня яростным огнем с ног до головы. А затем Экейн завернул меня в одеяло и закинул на плечо, словно не чувствуя моего веса. Видимо, он действительно не станет меня убивать – не стал бы таскать с собой, жертвуя энергией.
О боже, почему так темно?
Я услышала, как гремят ключи, как открылась дверь, после чего мои ноги коснулись пола. Я запуталась в одеяле и едва не грохнулась, но Экейн удержал меня. Закрыл дверь и, стянув ботинки, прошел внутрь дома.
В темноте я почти ничего не видела, поэтому, потоптавшись на месте, глухо спросила:
− У тебя нет электричества?
− Нет.
Похоже, и окон у него нет.
− Дай, пожалуйста, свой телефон, – вежливо попросила я темноту. Осторожно продвигаясь вперед, почувствовала перед собой ступеньки и едва не споткнулась. Через секунду балансирования отступила, а затем помещение осветилось тусклым светом камина чуть дальше от меня. Экейн стоял рядом с камином и вел себя так, словно позабыл обо мне: снял пальто и свитер, и случайно задел футболку, открыв татуировку. Футболка тут же вернулась на место, но моя память дорисовала картинку. Это завораживающая татуировка: холодного синего цвета витиеватой вязью перетекает со спины на живот к краю джинсов.
− Зачем он тебе? – холодно спросил Экейн, и я подскочила, мгновенно вернувшись в реальность. От одного вида этого парня – растрепанного, почти обнаженного, − меня бросило в жар.
− Я хочу позвонить Адаму, чтобы извиниться перед ним, − мой голос даже не дрогнул, несмотря на то, что я все еще видела перед глазами его татуировку.
Экейн фыркнул:
− Значит перед ним ты хочешь извиниться, а передо мной – нет?
Видение исчезло.
− Перед тобой? – я протопала по деревянному полу к Экейну, кутаясь в одеяло. − А с какой стати я должна извиняться перед тобой?!
− За то, что ты снова испортила мою жизнь, – отрезал он, сверкая глазами, и мои ноги тут же приросли к полу. Сердце оборвалось, словно кто-то очень-очень важный, самый близкий на свете человек, сказал мне что не любит меня, признался, что ненавидит. − В очередной раз. После того, как я решил, что отделался от тебя три года назад.
Он меня ненавидит.
Я безвольно опустила руки вниз. Одеяло свалилось с меня, и я осталась только в одежде Адама.
− Я испортила тебе жизнь? – мой голос сорвался на крик. Я даже не поняла, что плачу, пока перед глазами все не начало расплываться. − Я не просила тебя ко мне приходить! Я не просила тебя врываться в дом к Адаму и тащить меня сюда! Я просто хотела знать ответы, которые я заслужила! – я постучала себя ладонью по груди. − Ответы, которые по иронии судьбы знаешь только ты, и я была бы дико счастлива, если бы их знал кто-то другой! Если бы их знал Адам, он не стал бы надо мной издеваться! Он бы рассказал, что со мной произошло. Ты понятия не имеешь, что это значит – жить в страхе, не зная, что случилось. Эти вопросы заполняют мою голову, иногда не дают спать по ночам, заставляя гадать: может я убила своих маму и папу? Эти вопросы убивают меня! Они убивают меня, потому что я не знаю, что со мной случилось! Потому что ты не говоришь мне! Потому что забавнее давать информацию по кусочкам, кидаться крошками, как бродячей собаке! ЗА ЭТО МНЕ ТЕБЯ БЛАГОДАРИТЬ?!
Я обессиленно опустилась на пол и заревела в голос. Я настолько слаба и уязвлена рядом с ним, что даже будь у меня броня или оружие, не чувствовала бы себя достаточно защищенной. Услышав шаги по паркету, я напряглась. Потом Экейн наклонился надо мной и тихо произнес:
− Я отведу тебя в комнату.
В его голосе не было ни капли сожаления или… сочувствия? Не знаю, чего именно я ждала, но отсутствие этого почему-то расстроило.
Экейн поднял меня на ноги, крепко удерживая за талию, затем, взяв за руку, повел на второй этаж. Он освещал дорогу фонариком, который достал из кармана штанов, и, возможно, я бы смогла удачно пошутить, если бы не была так расстроена.
В коридоре, с классическим красным ковром на полу, мы остановились. Свет от фонарика упал на несколько дверей.
− Какая моя комната? – спросила я хрипловатым от слез голосом.
− А я разве не сказал, что мы проведем эту ночь вместе? – спросил Экейн и я резко обернулась.
− Что ты сказал?..
Знал бы он, что у меня творится внутри.
− Ничего. – Его глаза, как обычно, ничего не выражали, когда вглядывались в мои с такой пристальностью, что по спине побежали мурашки. – Почему тебя это смущает, Аура? Некоторое время назад ты сама сказала, что изменилась, разве нет? – тихо спросил он, приближаясь. И я не стала отступать. Внутри я была напряжена словно натянутая струна. Экейн остановился, когда нас разделяло несколько сантиметров. Его рука с фонариком опустилась вниз, создавая яркий круг света под нашими ногами, и я уставилась на этот круг. – И разве не ты утверждала, что мы встречались?
