Он помолчал, развернув карамельку и положив ее в рот. Фрэнк отметил – Пико нисколько не сомневался, что сигнал будет зафиксирован. Должно быть, он был очень уверен в себе, этот парень. Такова уж философия пиратов от информатики. Самомнение и издевка, побуждавшие их совершать поступки, не предусмотренные уголовным кодексом, но имевшие только одну цель – показать будущим жертвам свое умение обойти любую защиту, любую преграду, возведенную на их пути. Этакие современные Робин Гуды с «мышкой» и клавиатурой вместо лука и стрел.
Пико продолжил свои объяснения, энергично жуя карамель, прилипавшую к зубам.
– Мне не хотелось бы, как я уже сказал, получить вирус, который сможет внедриться в тот момент, когда сигнал будет зафиксирован. Если такое произойдет, мы потеряем и сигнал, и возможность следить за ним, и наш компьютер, само собой. Настоящий, хороший вирус может буквально обрушить жесткий диск. Если этот тип способен на такое, значит, он дьявольски умен, и вирус, который он засадит, окажется отнюдь не букетом цветов…
Бикжало, который до сих пор молча сидел за письменным столом позади компьютера, обратился к нему с вопросом.
– Как ты считаешь, твои коллеги могли бы подбросить нам такие шуточки?
Фрэнк выразительно посмотрел на него, но директор не заметил его взгляда. Пораженный столь глубокой компьютерной безграмотностью, Пико даже развернул стул к Бикжало, чтобы посмотреть на него.
– Мы хакеры, а не преступники. Никто из нас на такое не способен. Я здесь потому, что наш приятель не просто входит в дом без приглашения и портит воздух вместо приветствия. Это человек, который убивает. Ни один приличный хакер никогда не позволит себе этого.
Фрэнк положил руку ему на плечо в знак доверия и как бы извиняясь за слова Бикжало.
– Хорошо, продолжай. Мне кажется, учить тебя уже нечему.
И обратился к Бикжало, который поднялся и подошел к ним.
– Нам тут больше нечего делать. Пойдемте посмотрим, приехал ли Жан-Лу.
Фрэнк с удовольствием попросил бы этого человека убраться подальше, чтобы тот не дышал ему в затылок. И без того много было тех, кто стоял и пыхтел сзади. Однако следовало проявлять дипломатичность. На радио сложилась отличная атмосфера сотрудничества, и ему никоим образом не хотелось нарушать ее. Неприятностей вокруг и так хватало.
Выходя, Бикжало бросил последний рассеянный взгляд на компьютеры и Пико, который уже забыл обо всех них и снова играл на клавиатуре, разгоряченный битвой с невидимым врагом. Когда Фрэнк и директор подошли к столу Ракели, из лифта как раз вышли Жан-Лу и Лоран.
Фрэнк посмотрел на диджея. Жан-Лу выглядел лучше, чем утром, но под глазами все равно темнели круги. Фрэнку такие круги были знакомы. И требовалось много, очень много света и солнца, чтобы они исчезли.
– Привет, ребята. Готовы?
Лоран ответил за двоих.
– Да, режиссерская разработка готова. Самое трудное – представить, что передача должна идти как всегда, что кроме этих звонков бывают и обычные, нормальные. А тут как дела?
Дверь лифта вновь открылась, и фигура Юло на мгновение замерла в обрамлении дверного проема, словно на нечеткой фотографии. Фрэнк подумал, что со времени его приезда в Монте-Карло друг постарел лет на десять.
– Ах, вот вы где. Добрый вечер всем. Фрэнк, можно тебя на минутку?
Жан-Лу, Лоран и Бикжало отошли в сторону, чтобы не мешать их разговору.
– Что случилось?
Они остановились у противоположной стены, где за стеклянными панелями находились телефонные коммутаторы, устройства спутниковой связи и бесперебойного питания.
– Все в порядке. Группа захвата в полной готовности. Двенадцать человек в резерве, под командой полиции. Мигом выдвинутся куда угодно. На улицах полно полицейских в штатском. Все выглядят абсолютно невинно. Мужчины с собаками, парочки с колясками и тому подобное. Город накрыт полностью. В случае чего, можем переместить их во мгновение ока. Это если будущая жертва находится здесь, в Монте-Карло, я хочу сказать. Если же месье Никто отправится за своей жертвой куда-нибудь еще, то поднимутся по тревоге в полном составе силы полиции на всем побережье. Надо только шевелиться попроворнее, чем наш друг. А остальное в руках Господа.
Фрэнк указал на двоих, входивших в этот момент в сопровождении Морелли.
– И в руках Пьеро, с которым Господь обошелся так дурно…
Пьеро держался за мать, как за якорь спасения. А она, казалось, не столько вселяла в него уверенность, сколько сама искала опоры в сыне, переживавшем эту необычную историю с горячим волнением.
Ведь только он, Пьеро, бойкий мальчик, знал, что за музыка находилась в комнате. Ему понравилось, как в прошлый раз эти важные господа с тревогой смотрели на него, ожидая ответа: есть там музыка или нет, а он сходил и принес пластинку. Ему нравилось проводить теперь все вечера тут, на радио, с Жан-Лу, наблюдая из-за стекла, как тот говорит с дьяволом, а не сидеть дома и слушать голос из динамика.
Ему нравилась эта игра, хотя он и понимал, что это вовсе не игра.
Порой ему снилось что-то страшное. Впервые он был рад, что в их квартирке нет лишней комнаты и что он спит в большой кровати с матерью. Они вместе просыпались в испуге и засыпали, лишь когда за ставнями розовела заря.
Пьеро высвободил руку матери и поспешил к Жан-Лу, своему кумиру и лучшему другу. Диджей взъерошил ему волосы.
– Привет, родной, как дела?
– Хорошо, Жан-Лу. Знаешь, завтра я, наверное, поеду в полицейской машине?
– Здорово. Ты тоже теперь, значит, полицейский.
– Конечно, почетный полицейский…
Жан-Лу улыбнулся, погладил его по голове и невольно привлек к себе, а Пьеро уткнулся лицом ему в грудь.
– Вот он, почетный полицейский, работает бок о бок со своим злейшим врагом, ужасным «Доктором Щекоткой»…
Жан-Лу слегка пощекотал Пьеро, и тот громко рассмеялся. Они отправились в режиссерскую аппаратную, за ними последовали Лоран и Бикжало.
Фрэнк, Юло и мать молча наблюдали за этой сценой. Женщина улыбаясь, как зачарованная, видя такие дружеские отношения ее сына с Жан-Лу, достала платочек из сумочки и вытерла нос. Фрэнк отметил, что он был хорошо выстиран и отглажен. И одежда на женщине, хоть и очень скромная, в полном порядке.
– Мадам, мы никогда не сможем в полной мере отблагодарить вас за ваше терпение…
– Я? Терпение? Да это я должна благодарить вас за все, что вы делаете для моего сына. Его просто не узнать. Если бы не эта жуткая история, я была бы так рада…
Успокаивая ее, Юло говорил удивительно спокойным голосом. Но Фрэнк-то знал, что о спокойствии тот сейчас мог только мечтать.
– Не волнуйтесь, мадам, все скоро закончится, в том числе благодаря и вашему Пьеро. Мы постараемся, чтобы об этом узнали все. Ваш сын станет маленьким героем.
Женщина удалилась по коридору, слегка сутулясь, робко и медленно. Фрэнк и Юло остались одни.
Тут в коридоре зазвучали позывные «Голосов», и передача началась. Однако в этот вечер в ней не было своего особого нерва – и Жан-Лу, и остальные это понимали. Зато ощущалось какое-то едва ли не электрическое напряжение в обстановке, но в эфир оно не передавалось. Звонки поступали – нормальные, обычные звонки, предварительно отобранные Ракелью с помощью сотрудников полиции. Всех звонивших просили не говорить об убийствах. Если же кто-то и все-таки намекал на них, Жан-Лу умело переводил разговор на безобидные темы. Все знали, что каждый вечер миллионы слушателей настраивались на волну «Радио Монте-Карло». Передача выходила теперь не только на Италию и Францию, но через сети, купившие права, и на все европейские страны. «Голоса» слушали, переводили на другие языки, комментировали. И все ожидали, что будет дальше. Радиостанции все это приносило колоссальную прибыль. Торжествовала латинская мудрость: «Mors tua, vita mea».[47]
Фрэнк подумал, что события этих дней – в какой-то мере смерть для всех. Никто не выйдет настоящим победителем.
И он был потрясен, когда до него дошел вдруг истинный смысл этих слов: «Никто не выйдет настоящим победителем…»
Он вспомнил о хитрости Одиссея. Вспомнил глубинный смысл определения, которое убийца дал самому себе, его иронию, издевательский вызов. И еще раз убедился, что они имеют дело с человеком далеко не заурядным и что его надо взять как можно быстрее. При первой же возможности, какая только представится.
Он невольно прижал рукой пистолет в кобуре под мышкой. Кому-то смерть этого человека подарит жизнь – в самом буквальном смысле слова.
Вспыхнула красная сигнальная лампочка телефонной линии. Лоран перевел вызов Жан-Лу.
– Алло?
Последовала тишина, потом из динамиков донесся измененный голос.
– Алло, Жан-Лу. Меня зовут некто и никто…
Все присутствующие словно окаменели. Жан-Лу за стеклом эфирной студии побледнел так, будто вся его кровь внезапно испарилась. Барбара отпрянула от своего пульта, словно он стал вдруг смертельно опасен.
