Как она к этому относится?
– Клянусь, я никогда не хотел сделать ничего во вред тебе. – Грег потянулся к ее руке. – Мне только велели присмотреть за тобой, Кейт. Меня послали сюда учиться. Сначала в порядке одолжения. Но не твоему отцу, Кейт, я клянусь, но…
– Грег, я знаю, – перебила его Кейт. – Меркадо мне рассказал. Он рассказал мне все.
Все, что ей следовало знать.
Грег обвил пальцами ее руку.
– Я понимаю, как неубедительно это звучит, но я всегда тебя любил. С первой нашей встречи. С того первого раза, как ты назвала меня по имени. В храме…
– Я тогда еще опозорилась, – сказала Кейт, покраснев. – Назвала тебя Грей-горий.
– Нет. – Грег покачал головой. В его глазах блестели слезы. – Мне казалось, запели ангелы.
Кейт не отрываясь смотрела на него. Начала плакать и не могла остановиться. Ей казалось, что все, что она копила в себе весь этот год, безудержно выливалось вместе со слезами. Грег встал и пересел к Кейт. Обнял ее. Она позволила и продолжала плакать, не в силах остановиться.
– Кейт, ты сможешь когда-нибудь снова доверять мне? – Грег сжал ее в объятиях и прижался лбом к ее плечу.
Она покачала головой:
– Я не знаю.
Может быть, все же то, что сказал ей старик, изменило ее отношение, пусть немного. Она вспомнила, как он взглянул на нее и сказал: «Я должен был сделать выбор».
«Возможно, мы все должны выбрать, – подумала Кейт. – Возможно, у всех нас есть место, пространство между уверенностью и доверием, между правдой и ложью. Между ненавистью и прощением».
Голубая зона.
– Я не знаю. Но мы попытаемся.
Грег радостно смотрел на нее.
– Пообещай мне, что мы никогда больше не будем ничего скрывать друг от друга, – сказала она. – Чтобы не было больше обмана.
– Обещаю, детка, больше никакого вранья. – Он обнял ее. – Пожалуйста, Кейт, возвращайся, – умоляюще попросил он. – Ты мне нужна. И еще я думаю, что Фергус тоже бы не прочь сказать «Привет».
– Ладно. – Она кивнула. Вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Думаю, я тоже не прочь сказать «Привет».
Они расплатились и вышли на Вторую авеню. Грег обнял ее за талию. Кейт положила голову ему на плечо. Все было так знакомо. Их жизнь. Продуктовый магазин. Их кафешка. Корейская химчистка. Ей казалось, что она уезжала надолго, а теперь вернулась домой.
Когда они свернули на Седьмую улицу, Кейт остановилась и улыбнулась:
– Так есть что-нибудь, что ты хотел бы сказать мне теперь, когда мы выложили все карты на стол? Прежде чем мы войдем?
– На стол…
– Прежде чем мы откроем эту дверь, Грег. Потому что в этот момент мы начнем все сначала. Кто мы такие. Откуда мы. Для нас это шанс перевернуть страницу, оставить прошлое позади. Последний шанс.
– Да, есть кое-что. – Грег опустил голову. Взял Кейт за плечи и заглянул ей в глаза. – Не знаю, говорил ли я тебе когда-нибудь, – шутливо сказал он, – но на самом деле я ненавижу собак.
– Теперь ты знаешь, как обстоят дела. – Кейт пожала плечами и обвила пальцами сжатый кулачок Тины. Она сидела в ее отдельной палате. – Последние пару недель мы занимались вопросами опеки. Не знаю, но надеюсь, что все будет в порядке.
Кейт коснулась гладкого, белого лица подруги. Веки Тины дрогнули. Иногда слегка кривились губы. Но такое случалось не раз, они уже привыкли. За последние недели ее состояние улучшилось. Внутричерепное давление снизилось. Повязку сняли. И дышала она теперь самостоятельно. Показания Глазго поднялись аж до 14. Врачи очень надеялись, что она скоро очнется. Может быть, через день, а может быть, через месяц.
И что потом? На этот вопрос никто не мог дать ответа.
– Я уже вернулась в лабораторию, – сказала Кейт. Она бездумно уставилась на мониторы, окружающие кровать Тины: желтая волнистая линия ее сердцебиения, показания кровяного давления. – Очень приятно. Пакер поручил мне закончить серию тестов по Тристану и Изольде. Двести шестьдесят четыре пробы, Тин. Веришь? Мы уже начали писать статью на эту тему. Научно-исследовательский отдел журнала «Медикл ревю» согласился ее напечатать. И я даже начала снова работать над диссертацией. Хватит тебе валяться, а то проснешься, а ко мне уже нужно будет обращаться «доктор»…
Кейт почувствовала, как руку дернули. Просто рефлекс, говорят врачи. Кейт присмотрелась. Веки Тины дрогнули.
Столько всего случилось за это время, как обо всем ей рассказать?
– Знаешь, это странно, – сказала она, глядя в окно, – но я как-то свыклась с тем, что случилось с папой. По крайней мере, все закончилось. Каким-то непонятным образом Грег оказал мне услугу. Отец получил по заслугам. Но я все время спрашиваю себя, нажала бы я на этот курок или нет? Если бы не появился Грег. И я думаю, что да, нажала бы. Ведь там лежал мой настоящий отец. Я бы сделала это – ради него.
Но каждый раз, когда Кейт думала об этом, ей на глаза наворачивались слезы.
– Ты ведь знала его, Тин. Он был крутым парнем. Ведь нельзя стереть из памяти двадцать лет, верно?
Кейт снова почувствовала, как что-то потянуло за руку. Она продолжала смотреть. Но на этот раз за ее большой палец уцепился палец Тины.
Кейт бросила взгляд на Тину. Господи! Она едва не упала в обморок.
Тина смотрела на нее, открыв глаза.
– Ох, Бог мой, Тина! – Кейт вскочила и начала было кричать, зовя медсестру. Но в этот момент губы Тины слегка искривились в улыбке узнавания.
Кейт с трудом сдерживалась.
– Тина, это я, Кейт! Ты меня слышишь? Ты в больнице, детка. Я здесь, с тобой!
Тина моргнула и снова потянула ее за руку. Облизнула губы, будто собралась говорить.
Кейт наклонилась ближе, к самым губам Тины. Они дрогнули, произнеся одно только слово:
– Лейкоциты…
Тина не отрываясь смотрела на Кейт. В ее глазах светилась жизнь. И смех. Затем уголок ее губ поднялся в знакомой улыбке.
– Да, лейкоциты, – кивнула Кейт. – Лейкоциты!
Она нажала на зеленую кнопку, вызывая сестру. Тина опять сжала ее руку и жестом попросила ее снова наклониться. Ее взгляд скользил по палате, она старалась понять, где находится, почему к ней ведут разные трубки, но все же, сжимая руку Кейт, она одними губами произнесла:
– Ты еще за ними смотришь? Целыми днями?
– Да, – кивнула Кейт. Ее глаза наполнились слезами. – Весь долбаный день.
Тина моргнула и прошептала:
– Ну и жизнь у тебя, Кейт!
Она была в порядке. Кейт видела по глазам.
С ее подругой все будет хорошо!
В следующем октябре…
– Жизнь не есть нечто фиксированное или чья-то собственность. Наши тела просто даны нам напрокат на короткое время. Когда срок истекает, как и все в мире, их следует вернуть.
Голос раввина звучал в каждом уголке храма. Это была пятничная поминальная молитва. В рядах сидели редкие прихожане, в основном люди пожилые. Кейт сидела в самом конце, с ней рядом Эмили и Джастин.
Никто из них не был здесь после похорон.
Их мать умерла год назад.
– О Господи, позволь нам быть правдивыми и достойными, – продолжал раввин. – Помоги нам увидеть через твой вечный огонь, какие мы есть на самом деле.
Он улыбнулся, поймав взгляд Кейт.
Работа Кейт по исследованию стволовых клеток привела к возникновению двух новых проектов. Грег успешно трудился в больнице. Но он был прав, одного фанатика-ученого в семье хватило за глаза. Эмили подала заявление в Университет Брауна и собиралась продолжать играть там в сквош. Университетский тренер жаждал заполучить ее.
И самые лучшие новости – Кейт улыбнулась, прислушиваясь к молитве, – Тина вернулась в лабораторию на полный рабочий день. Они снова вместе ходят в кафетерий в перерыв. Кейт пообещала, что не будет впадать в панику при виде незнакомцев.
Весь последний год Кейт старалась примириться со случившимся. Она постоянно носила подвески. Обе. Теперь они значили для нее еще больше, чем раньше. Несколько месяцев назад она получила письмо через отдел по осуществлению программы защиты свидетелей без обратного адреса. Там лежала открытка, вернее, пол-открытки. Она была специально разорвана пополам. Никакого послания. Никакого адреса.
Но слова были не нужны.
На открытке была половинка изображения золотого солнца.
Все нормально. Не обязательно его видеть. Лучше думать о нем, знать, что он жив. «Я должен был сделать выбор», – сказал он. Кейт будет помнить этот выбор до конца своих дней. И когда она думала о нем, она не могла не помнить, что он – ее отец. Бородатый мужчина в кепке, которого она видела всего пару раз. Потому что это было правдой. Он действительно был ее отцом. Он это доказал. От этой правды она больше не могла прятаться.
Кейт хранила и медальон. В ящичке около кровати. Время от времени она доставала его, открывала и смотрела на прелестное лицо. Внимательные зеленые глаза и светло-русые волосы, заплетенные в косы. Еще Кейт поняла, как сильно человек должен был любить ее, чтобы отказаться от нее. И сколько ее кровь унаследовала от матери.
