— Он позвонил, спросил общую информацию на двух подонков из «Арийского братства», которых мы взяли в семьдесят девятом году.
— Ланд и Уайделл?
— Помнишь Денниса Крайса по прозвищу Дядя? Джек думает, что он мог иметь какое-то отношение к делам в Атланте. По крайней мере знает убийцу. Он спрашивал копии наших документов на Крайса. А я подсуетился и сторговал их на информацию, какая есть у федералов на Букмана.
— Солидно. — Макс кивнул на кипу бумаг на диване.
— Тут много чего. Но в основном те же слухи и домыслы. Что этот тип меняет внешность, появляется одновременно в пяти местах, у него два языка. Но один человек точно описал Букмана.
— И какой он? Блондин с тремя ногами, карлик? — засмеялся Макс.
— Нет. — Джо покачал головой. — У них были фотографии.
— Были?
— Да, но пропали. Случилось вот что. Пятого декабря прошлого года федералы арестовали девятнадцатилетнего гаитянина Пьера Жерома Матисса за продажу кокаина несовершеннолетним. Он просидел у них под надзором четыре месяца. Кокаин доставляли из Гаити. Самого лучшего качества. Возил его пилот «Пан Американ», по килограмму за раз. Он был информатором федералов. Когда Пьера посадили в камеру, он позвонил своему папе на Гаити. Его папа, Легран Матисс, служил армейским полковником и последние три года экспортировал кокаин оттуда в Майами. Папа позвонил своему адвокату, покойному Колману Краббе, из фирмы «Уайнсап, Макинтош, Краббе и Милтон».
— Адвокату Мойеса? — Макс примерно представлял, чем все закончилось.
Джо кивнул:
— Да. Два года назад и федералы, и АКН, и береговая охрана пребывали в заблуждении, что большую часть кокаина доставляют в Майами колумбийцы. На быстроходных катерах и легких самолетах. Это, конечно, происходило, но главная дорога пролегала в ином месте. У федералов уже имелась информация, что Соломон Букман один из главных игроков, участвующих в перевозке оттуда наркотиков, однако истинные масштабы его деятельности они осознали лишь после задержания Матисса. Я имею в виду его связи в Гаити. Поначалу федералы думали, будто Букман просто звено в цепи, мелкий делец, работающий на колумбийцев или кубинцев. Теперь они установили, что этот сукин сын не просто переправлял товар из пункта А в пункт Б. Он покупал товар непосредственно у колумбийцев, переправлял по воздуху на Гаити, а с Гаити сюда. А тут продавал наркотики оптом и в розницу. Ему осталось освоить выращивание наркотика, и процесс станет комплексным.
— Как они это узнали?
— От полковника Матисса. Он работал на Букмана. Тут вот сказано, что на него работает половина офицерского корпуса Гаити. Матисс отвечал за переправку наркотика из Колумбии на Гаити, а потом в Майами. — Джо вытер со лба пот. — Матисс заключил с федералами соглашение. Он сдает им Букмана и все его дела с Гаити в обмен на свободу сына. Краббе являлся посредником в переговорах. Но федералы столкнулись с той же проблемой, что и мы. Что собой представляет Букман? Как он выглядит? Официально на него ничего нет — ни номера карты социального страхования, ни эмиграционных документов, никаких записей в полиции.
— Может, ему просто повезло, — произнес Макс.
— Не исключено. — Джо кивнул. — Но федералы точно знают, что у Букмана очень серьезные связи где-то наверху. Похоже, в полиции. Нам предстоит с этим разобраться.
Макс закурил сигарету и заглянул в холодильник. Там было только пиво. Он обещал Сандре, что даже пиво станет пить после семи вечера и через день. А когда они вместе, вообще только вино с едой. Правда, вино он все равно никогда не пил, терпеть не мог. Оно вызывало у Макса изжогу. Он закрыл холодильник.
— Что, не хочешь пива? — Джо удивленно вскинул глаза.
— Рано, — ответил Макс.
Джо понимающе улыбнулся:
— Любовь?
— Ты угадал.
— Если она заставит тебя бросить еще и курить, я поцелую пальчики на ее ногах.
— Хорошо.
— Отлично, — сказал Джо, — но я не закончил. Так вот, федералам было нужно описание внешности Букмана, и Матисс сказал Краббе, что у него есть фотографии. Мол, тайком сфотографировал его, когда они в последний раз встречались с глазу на глаз, в семьдесят восьмом году. Ради страховки. На фотографиях подлинный Букман, без дураков. Потому что они приятельствовали с давних пор, имели общих друзей… нет, кажется, не так — у них была общая гадалка.
— Кто? Эва Десамур?
— Не знаю. Но ее имя наверняка было в его письменном свидетельстве. Дело в том, что Краббе перед Рождеством вылетел на Гаити и Матисс при нем все подробно написал. Передал также фотографии. Краббе позвонил федералам и сообщил, что Матисс пока не сдал полностью всю верхушку кокаиновой команды Гаити, но сдал свои контакты на таможне, в полицейском управлении Майами, АКН и ФБР.
— Боже! — Макс сел. — И Краббе отдал это добро своей секретарше, Норе Вонг?
— Да. — Джо тяжело вздохнул, вспомнив документы и фотографии, которые прислали из полиции Нью-Йорка. — Федералы так ничего этого и не увидели, потому что тогда не освободили Пьера Жерома. Решили изменить условия соглашения. Заявили, что у них нет полной уверенности, не выдумал ли все это папаша Матисс, поэтому они отпустят парня домой, когда арестуют всех фигурантов. И еще они хотели, чтобы папаша Матисс свидетельствовал против Букмана на открытом суде. Матисс возразил, что так не пойдет. Краббе как раз вел переговоры по данному поводу, и тут его пристрелили вместе с Мойесом.
— Так что целью являлся не Мойес, а Краббе?
Джо кивнул:
— Да.
— Он что, не имел копий бумаг?
— Если даже имел, все равно они исчезли.
— А что с Матиссом?
— Убит. Утром четвертого мая — в день суда над Мойесом — Матисса, его жену и двоих детей перестреляли в их доме в Порт-о-Пренсе, когда они сели завтракать.
— А Пьер-Жером?
— Найден мертвым в камере.
— Он сидел в одиночке?
— Да. Кто-то подсыпал ему в овсянку толченого стекла. Старый трюк.
— Вот сволочь! — крикнул Макс, вставая. — Как это все удалось Букману провернуть?
— Очень просто, Макс, — купить можно почти каждого. А у ребят с наркотиками куча денег.
— Значит, Букман убрал всех за один день… в двух странах!
— Да.
Макс принялся мерить шагами гараж.
— Ты только подумай! Об этом знали лишь на самом высоком уровне! И нужно было все подготовить! А он провернул операцию за неделю!
— Да, получилось, — устало проговорил Джо. — Видимо, у Букмана везде свои люди. Это единственное объяснение.
— И чем теперь заняты федералы?
— Пытаются определить источник утечки информации. Затем опять возьмутся за Букмана. — Джо показал на бумаги: — Тут в конце сказано, что на него уже работает… кто бы ты думал? Тесть президента Гаити, Беби Дока Дювалье. Его зовут Эрнест Беннетт.
— Я уже ничему не удивляюсь, — мрачно отозвался Макс. Он загасил окурок и сунул в рот новую сигарету.
Джо знал, что внутри Макса вскипает гнев. Вначале холодный, потом горячее и горячее, а следом взрыв с криками и воплями, с готовностью чуть ли не биться головой о стену. Вскоре он спохватывался, шел в церковь, сидел там, приводил голову в порядок. Когда они находили мертвые тела пропавших детей, Джо видел на глазах друга слезы. Но слезы не горя, а гнева. Теперь к гневу Макса примешивалась тревога. Джо понимал почему. Он сам сегодня утром решил, что, может, следует прекратить расследование, ведь у Букмана длинные руки, дотянутся куда угодно. Добравшись до ближайшего телефона-автомата, Джо начал набирать номер Макса. Хотел разбудить и сказать, но вспомнил причины, почему он вообще все это затеял, и повесил трубку.
Макс сел на диван. Задумался. О Сандре. Мысленно увидел ее голову на подушке. Увидел Сандру в кухне, на стуле, в его рубашке, читающую газету. Вспомнил, как замер в дверном проходе, как смотрел на нее, а она не замечала. Любовался ее красотой, считая себя самым счастливым человеком на свете. Если они продолжат расследование, ей наверняка будет угрожать опасность. Но он не мог подводить Джо.
Макс рассматривал черный пол в масляных пятнах. Прогремели раскаты грома.
Кармин поставил темно-зеленый «форд» на стоянке супермаркета на Восьмой авеню и осторожно посмотрел на себя в зеркало. Дивно. Он всегда мечтал иметь прямые волосы, как у отца, и теперь его желание исполнилось. Конечно, это парик, но не такой примитивный, как у его девушек Пиковой масти или у белых пенсионеров с Саут-Бич, который того и гляди сдует ветром. У него парик настоящий — короткая прямая прическа из подлинных черных волос, разделенных посередине небольшим пробором, челка слегка спадает на правую бровь. Теперь он выглядел как настоящий кубинец.
Кармин уже пробовал однажды изменить прическу. Несколько лет назад сделал в парикмахерской «химическое распрямление». Это было замечательно — ехать вдоль залива Бискейн в автомобиле с открытым верхом, ветерок шевелит волосы. Прямо как белый парень с рекламы шампуня. Но надо было помнить, что этим вечером ему предстояло мытье. А он забыл. Мать, как положено, пришла в ярость и остригла ему волосы тупыми кухонными ножницами, почти выдрала. А потом засунула их Кармину в рот и попыталась заставить проглотить. Он чуть не подавился. Но все равно теперь, оглядываясь назад, вспоминая моменты восторга, какие он тогда переживал, Кармин думал, что это того стоило. Воспоминания у него не отнять.
