— Я никогда не прощу тебя, — прошептала она, когда он наконец отстранился, прижался лбом к ее лбу и вздохнул. Расширенные зрачки его глаз поглотили призрачные радужки, и она увидела, как они сузились в пугающем, словно у рептилии движении, когда Гэвин сфокусировался на ней так, что напомнил статуи с мертвыми глазами в саду.
— Мне не нужно твое прощение. — Его губы прижались к ее виску с твердостью пистолета. Он убрал руку с ее волос, отчего по коже до затылка пробежали мурашки. — Только твоя душа.
«Кажется, у меня ее больше нет».
Закончив разговор, Гэвин закинул рюкзак на плечо и снова накинул шарф ей на шею. Вэл смотрела, как он выползает из укрытия, достаточно уверенный в себе, чтобы показать ей спину, не опасаясь, что она воткнет в нее нож. Вэл сделала неуверенный вдох и последовала за ним, неохотно взяв его руку, когда он помог ей выбраться, и не сопротивлялась, когда не отпустил ее.
«Я его», — снова подумала она, когда пальцы в перчатках переплелись с ее собственными. Может быть, если будет говорить это достаточно часто, она поймет, какую глупость совершила.
Устало подняв голову, она посмотрела вверх. Небо было чистым, только птицы в полете. По крайней мере, она все еще жива. Она полагала, что Лука и Анна-Мария не ожидали этого. Они считали ее слабой, и, возможно, так оно и есть, но она умела выживать, и именно это она и сделала — выжила.
Гэвин наблюдал за ней, когда она взглянула на него. Он неожиданно улыбнулся, одной из тех тихих улыбок, которые использовал, чтобы очаровать ее, когда она была молода.
— Я забыл, как прекрасны твои глаза на солнце.
— Не надо, — попросила Вэл.
Он смотрел на нее еще мгновение, пока ее глаза не начали гореть от усилия не моргнуть и не отвернуться.
— Кстати, — сказал он. — Мои братья и сестры знают, что я все-таки жив.
— Ты имеешь в виду… Селесту?
— Нет, — сообщил Гэвин. — Все они теперь знают.
Вэл моргнула.
— Как?
— Вчера я столкнулся с Лукой в лесу. Незадолго до того, как нашел тебя. Прошло много лет с тех пор, как я разговаривал с ним в последний раз. Он совсем вырос.
Вэл не пропустила его взгляд, от которого ей стало холоднее, чем от воды озера.
— У нас состоялся, — Гэвин сделал паузу, казалось, подыскивая правильную фразу. — Довольно братский разговор по душам.
— Ты хочешь сказать, что убил его, — слова рассыпались пеплом у нее во рту.
Его рот скривился.
— Он мой брат, Валериэн. Мы одной крови. Я не собираюсь перерезать Луке горло только потому, что ты позволила ему дотронуться до тебя.
Он провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев, смягчая слова. Но прежде чем она смогла полностью расслабиться, добавил:
— Однако я рассказал ему, что происходит с жеребцами, которых невозможно контролировать. Их кастрируют и выгоняют на пастбище. Что касается тебя…
Кожа на его перчатках заскрипела.
— Я советую тебе хорошо запомнить, кому ты принадлежишь и что обещала, если не хочешь почувствовать прикосновение уздечки, пока я буду взнуздывать тебя, как дикую лошадь.
— О боже, — прошептала Вэл, сжимаясь.
Наступила долгая, тяжелая тишина. Его хватка на ее руке ослабла.
— Как я уже упоминал, после нашей… беседы Лука ушел, и я могу только предположить, что он поведал остальным родственникам историю о моем триумфальном возвращении из могилы, включая мою дорогую сестрицу.
Вэл выдержала долгую паузу, боясь того, что собиралась сказать.
— Я… я видела, как она смотрела на меня. Неважно, что я… что мы выиграли ее дурацкое пари. Она уже пыталась отравить меня однажды. И она снова попытается меня убить?
— Да, — согласился он. — Она превратилась в маленькую гадюку.
Казалось, он точно знал, куда они идут, что заставило Вэл почувствовать себя немного глупо. Когда бродила одна, ей казалось, что она прошла много миль. Возможно, так оно и было, но видимо она ходила кругами. В какой-то момент она заплутала, шагая по узким тропинкам, пока не оказалась у озера.
«Я бы не пережила эту ночь без него», — подумала она. Не с моей влажной одеждой и отсутствием очевидных укрытий. Только вспомним о том, как близко она оказалась к тому, чтобы провести ночь под открытым небом, когда температура подползла к нулю…
Вэл заскрипела зубами, и Гэвин с любопытством посмотрел на нее.
— Просто… холодно, — сказала она.
— Мы почти на месте.
Она твердо была уверена, что ей не послышалось предвкушение в его голосе.
Вэл отвернулась от него, предпочтя смотреть на деревья, которые казались куда безопасней. Теперь, перестав бороться за свою жизнь, она смогла оценить красоту дремлющего леса. Засыпанные снегом и спящие растения пока слабы, но весной они пробудятся.
Интересно, как выглядит это место, когда оно зеленеет, а земля покрывается ковром из полевых цветов и папоротников? Впервые за долгое время ее рука чесалась взять карандаш.
— Как думаешь, — начала она, и тут Гэвин резко ее остановил.
Вэл услышала треск только после того, как ее ноги перестали двигаться.
Шаги.
Анна-Мария появилась из-за деревьев, одетая в еще одно из этих маленьких костюмных платьев. Оно выглядело более облегающим, чем твидовое, и она отказалась от галстука, оставив тонкую блузку расстегнутой достаточно низко, чтобы можно было предположить, что под ней ничего нет. Вокруг ее горла вилась нитка жемчуга, которую она надевала в ночь вечеринки.
Ее глаза загорелись неподдельной радостью, когда она увидела Гэвина. Анна-Мария бросилась бежать с потрясающей ловкостью, несмотря на каблуки. Если она выглядела красивой, когда была угрюмой и злобной, то сейчас казалась просто сногсшибательной.
«Но она его сестра», — подумала Вэл, наблюдая за происходящим с ощущением надвигающейся катастрофы.
— Гэвин, — выдохнула Анна-Мария. — Ты жив. Лука сказал, что ты жив. Я так рада тебя видеть. Я думала, что больше никогда тебя не увижу, после нашего расставания еще и при столь неприятных обстоятельствах.
— Привет, Анна. — Гэвин позволил своим губам искривиться в усмешке. — Ты совсем не изменилась.
— Что случилось с твоим голосом? Он звучит по-другому. Ты болен? — Она перевела взгляд с его лица на шею, и тут ее глаза расширились от ужаса. — Твое горло…
— Не бери в голову. — Гэвин скосил глаза на Вэл. — Ты знакома с Валериэн?
Анна-Мария перевела взгляд на Вэл, и та сжалась от промелькнувшей в нем ненависти.
— Крыса выжила, да? Очень жаль. Я надеялась, что больше не увижу ее до весны.
— Она намного выносливее, чем кажется. — Вэл напряглась, когда Гэвин обхватил ее за талию, притягивая к себе под жадным взглядом сестры. — Конечно, она должна быть такой, чтобы играть со мной. Ты проиграла, Анна. Похоже, я заканчиваю пари. Я выиграл.
— Ты всегда выигрываешь, — язвительно проговорила Анна-Мария. — Но только потому, что жульничаешь.
— Нет, — возразил Гэвин. — Я просто больше готов сделать все, что потребуется — хотя, если мы говорим о жульничестве, дорогая сестра, что это я слышал о яде?
Анна-Мария обнажила зубы.
— И она того стоит, Гэвин? — спросила она, игнорируя обвинение. — Тебе следует знать, что твоя игрушка была испорчена в твое отсутствие. Лука провел с ней несколько раундов, и она встречалась с неизвестно сколькими другими. Лука сказал…
— Довольно. — Его голос мог расколоть гранит. — Как думаешь, кого ты обвиняешь, Анна? Я вижу тебя насквозь так же легко, как эту вульгарную блузку, и ты дура, если думаешь, что говоришь мне что-то, чего я еще не знаю. Лука теперь твердо усвоил, что нельзя трогать то, что ему не принадлежит, а Вэл поклялась быть образцом послушания, когда я возьму ее в жены.
— Жена? — повторила Анна-Мария, перекрывая удивленное восклицание Вэл. — Ты не можешь говорить об этом всерьез.
— О, но это так. — Он посмотрел на Вэл и улыбнулся. — Я никогда не был так серьезен.
— Нет, — прошипела Анна-Мария. — Я не позволю тебе жениться на ней. Она слаба — разве ты не видишь? Какая она жалкая? Она разрушит наш род. Она должна умереть.
