— Пошел ты… Ничего ты не знаешь.
— Ошибаешься. Я знаю больше тебя. К примеру, как ты думаешь, что сейчас делает твоя жена? Молчишь? Правильно. Потому что в эту самую минуту она тебя сдает с потрохами. Она сидит в полицейском участке Стингерс-Крик и дает признательные показания. Очень занятные. Против тебя, Дюк.
Тот презрительно фыркнул.
— Вранье. Пытаешься обмануть меня.
Джо решил говорить с ним тем же языком. Подобный трюк он проделывал, «раскалывая» воров и наркоманов.
— А зачем мне тебе лапшу на уши вешать? Она опускает тебя ниже плинтуса. Помнишь, у вас ловили, но так и не поймали серийного убийцу, Лесника? Так вот твоя женушка утверждает, что это ты. Что скажешь?
Дюк не проронил ни слова.
— А знаешь, почему она вдруг начала сдавать тебя? Объясняю — чтобы ты ей башку не оторвал за то, что все то время, пока ты парился на нарах, она жила с одним мужчиной. Так тебе сказать, как его зовут? Донни Риггз. Да, Дюк, ты мотал срок, а твой дружок ублажал твою женку.
Дюк засмеялся, но смех его прозвучал натянуто и жалко. Джо говорил, не давая ему опомниться.
— Можешь смеяться, Дюк. Только ведь у меня и доказательства есть. Откуда, ты думаешь, мне известна фамилия Роулинз? А дело-то в том, что в день похищения той девочки, Хейли Грей, твоя жена находилась недалеко от места преступления. И у нее, как и у многих других, проверили документы. Дюк, знаешь, у нее на руках оказался паспорт. Ты об этом наверняка первый раз слышишь, да? Бежать она собиралась от тебя. Так что это не для тебя, а для нее Донни работал, ей предназначался выкуп. И ради твоей жены Донни пошел на смерть. А на тебя ему было совершенно наплевать.
— Какие у тебя есть доказательства? — спросил Дюк.
— Полицейские документы, протоколы допроса людей, оказавшихся недалеко от места преступления. Твою жену тоже допросили.
— Покажи мне этот документ.
— Сначала покажи мне мою жену.
Раздался щелчок, и экран мобильного телефона в его руке погас.
Джо опустил телефон и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся. В дверях кабинета стоял Шон, трясущийся, бледный как полотно.
— И долго ты еще будешь тут стоять? — невозмутимо спросил его Джо.
— Что долго буду? Слушать твое вранье? — вспылил Шон.
— Что именно ты услышал?
— Где мама? С кем ты сейчас разговаривал? — спросил он, едва сдерживая слезы.
— Тебя это пока не касается.
— Как не касается? Говори, где она? Кто ее похитил?
— Тебе не нужно знать детали.
— А ты сообщил в полицию?
Джо подумал и решил сказать правду:
— Нет.
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — умолял Шон.
— Не шучу! — выкрикнул Джо. — Я не собираюсь вмешивать сюда полицию.
— Какой же ты лицемер! — Шон повысил голос. — Ведь ты хорошо знаешь, что заложников освобождают в первые двадцать четыре часа. Ну или максимум сорок восемь. Потом освобождать уже некого.
Джо замотал головой.
— Шон, перестань ради Бога. Не лезь не в свое дело.
— А других ты сам призывал обращаться в полицию.
— Да, но в данном случае это будет не лучший выход.
— Ну конечно. За дело берется великий Джо Лаккези, — презрительно сказал Шон.
Джо отвернулся.
— Прости, отец. Я не хотел тебя обидеть.
— Ты меня не обидел.
Шон обхватил ладонями лицо и зарыдал.
— Как же мне надоело все время плакать. Я так устал от всего этого. Возьми свой телефон! Позвони ему! Обещай что угодно, только пусть он отпустит маму! — Он бросился к столу, но Джо опередил его, схватил телефон, поднял над головой, оттолкнул сына. Тот зацепился ногами за складки ковра, упал на диван, испуганно посмотрел на отца.
— Я не могу ему звонить, — проговорил Джо. — Понимаешь? Не мо-гу.
— Но как ты тогда вернешь ее? Господи, что же с ней будет? И почему она? Ну почему?
Джо отлично понимал, что сейчас должно последовать, и не ошибся.
— Это все из-за тебя? Да? Кто-то похитил ее, чтобы отомстить тебе. Конечно. Ведь она не просто женщина, она жена полицейского. Так вот оно что! — Шон на минуту умолк, затем снова посмотрел на Джо. — Это как-то связано с Кэти?! — Он подскочил к Джо, принялся трясти его за руку. — Говори! Какое отношение это имеет к Кэти?
— Никакого, — ответил Джо. — Шон, успокойся, пожалуйста. Сядь и послушай. Пока я не могу рассказать тебе все. Мне самому нужно еще кое-что выяснить. Пока мы не должны никому ничего рассказывать — ни друзьям, ни полиции. Ты слышишь меня? Мы должны молчать — это самое главное.
Поджав ноги к подбородку и обхватив их руками, Маркус Кэнни сидел на полу у стены камеры, расположенной в здании Управления полиции Уотерфорда. В обтягивающих велосипедных трико его худые ноги казались щепками, белые носки были запачканы грязью, зеленая куртка армейского образца с многочисленными карманами свисала с его плеч, как с вешалки.
— Странно, что такой щеголь, как ты, предпочитает ночевать у нас, а не в своей шикарной спальне, — произнес О'Коннор, остановившись около камеры, а потом войдя в нее.
Кэнни поднял голову, хмуро оглядел инспектора.
— Кстати, хочу тебя предупредить. Там у тебя в полу дыра. Ходи осторожнее, а то попадешь случайно, ноги переломаешь. И знаешь, что мы там нашли? Тридцать немаленьких пакетиков с беленьким порошочком.
Кэнни побледнел.
— Суки легавые, — прошептал он.
— Ну зачем же так отчаиваться? Так ты не ответил: откуда он у тебя взялся?
— Понятия не имею. Я его туда не клал.
О'Коннор усмехнулся:
— Ответь мне на два вопроса. Первый — кто тебе поставляет товар? И второй — как так получилось, что ты был тут целых двенадцать месяцев?
Кэнни обжег инспектора ненавидящим взглядом.
— Я отлично тебя понимаю. Но только ты не выйдешь отсюда, пока мне на них не ответишь. И не возмущайся. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя, пока все не узнаю? Нет, я слишком долго ждал тебя, чтобы расстаться с тобой, не поговорив по душам.
Дюк повернулся к Анне и рассмеялся:
— Твой муж думает, что я тупица. — Он принялся набирать свой домашний телефон. Раздалось несколько гудков — Дюк понял, что дома никого нет, приготовился, услышав голос Саманты, продиктовать сообщение на автоответчик и вдруг замер. «Этот номер больше не обслуживается. Пожалуйста, перезвоните по номеру…» — раздалось в трубке. Дюк выключил телефон, проверил номер, снова набрал его. Результат был тот же самый. Он стал лихорадочно обшаривать карманы куртки и джинсов, оглядел комнату, встретившись глазами с Анной, тихо спросил: — Не знаешь, куда я дел свой нож?
* * *
Виктор Никотеро неторопливой походкой шел по небольшому садику, окружавшему дом, в котором жила вдова шерифа, Огдена Парнума. Он одернул пиджак, подходя к двери, покрутил головой, поправляя галстук. В левой руке он держал красивую синюю папку, совершенно пустую. Виктор не успел протянуть руку к звонку, как дверь отворилась и он увидел яркую блондинку лет пятидесяти в игривом не по возрасту костюме.
— Кто вы? — строго спросила она.
— Делрой Финч, — представился Никотеро. — Из АОП — Ассоциации отставных полицейских, — пояснил он.
— Вот как? — Блондинка, придирчиво оглядев его, видимо, осталась довольна увиденным и сразу предложила войти.
— Благодарю вас, мадам.
Она провела его в гостиную, со вкусом обставленную хорошей современной мебелью, выполненной в стиле ретро, усадила на диван, сама села напротив в плетеное кресло с высокой спинкой.
— Прежде всего, миссис Парнум, позвольте мне выразить вам свои соболезнования по поводу кончины вашего мужа, — с умеренной скорбью в голосе произнес Виктор.
— Он не скончался. Он размозжил себе башку, — поправила его миссис Парнум. — Из ружья крупного калибра. Пожалуйста, можете говорить свободно, все детали мне известны, и они меня больше не волнуют.
— Прошу прощения. — Виктор поклонился. — Тем лучше. Тогда давайте сразу приступим к делу. Прежде всего объясню цель своего визита. Наша ассоциация хотела бы увековечить память вашего мужа. К примеру мы можем предложить вам некоторую сумму на установку памятника или памятной доски…
— И что вы предлагаете мне написать на ней? «Здесь покоится мой муж, сволочь и сукин сын»? Не нужно смотреть на меня такими глазами, мистер Финч. Это был редкий мерзавец, о котором я не смогу вспомнить ничего хорошего, даже если очень того захочу. Я высоко ценю ваше предложение, я много слышала о вашей организации и о вашей благотворительной деятельности, но в данном случае могу посоветовать только одно — как можно быстрее забыть о шерифе Огдене Парнуме. Сделайте вид, что его никогда не существовало, — и все.
— Я приношу вам свои извинения, миссис Парнум, если своими словами невольно всколыхнул не слишком приятные для вас воспоминания, — забормотал Никотеро, но она прервала его словопоток.
