− Ха-ха. Для начала я должна выжить, ты так не считаешь?
− Я считаю, что ты умная и сильная.
Повисло молчание. Я думала о маме, представляла, как она выглядит сейчас. Что она делает? Когда мы с ней встретимся, как она отреагирует на то, кем я стала?..
Адам поднялся на ноги, возвращая меня к реальности.
− Теперь я должен уйти. Никто не должен знать, что я был здесь. – Он покрутил головой, осматривая мою палату. – Это место давит на психику. Вдруг я тоже сойду с ума? Шучу, не смотри так. Я просто пытаюсь тебя поддержать, а не жалеть, потому что ты сильная и не сдашься. Ты пережила очень многое, поэтому такой пустяк как психушка тебя не остановит. До встречи, Аура.
Адам вышел, и я услышала, как скрипит задвижка на двери. Он оставил меня с чувством грызущей тревоги, с чувством, что он только что простился со мной.
***
На следующий день мне позволили выбраться из своей камеры строгого режима, но мне не хотелось выходить. Не хотелось видеть этих людей. Но в понедельник – а это, оказалось, был именно он, после приема каждодневных лекарств («А я не стану наркозависимой от этого?»), мне пришлось посетить этот дурацкий кружок, что-то вроде разговорной терапии, где подростки болтают о том, что их тяготит и какие у них (нас) проблемы.
Итак, первой начала говорить рыжая девушка с хвостиками. Я хмуро слушала ее рассказ, в то время как другие больные ребята витали в облаках. Казалось только я и доктор Андерсон слушаем ее. Итак, возвращаюсь к этой девушке. Она весьма заинтриговала меня этим рассказом о пришельцах, похитивших ее и ее родителей. Похоже, кто-то пересмотрел «секретных материалов». Теперь этой девочке (я не запомнила ее имени) кажется, что в ней микрочип для слежения и контроля ее мыслей. Что ж, весьма безумно.
К моему ужасу, следующая очередь была моей.
− Можно пропустить? – спросила я, не особо надеясь на положительный ответ.
− Нет.
− Я не хочу говорить здесь о том, что я чокнутая.
В нашем кругу поднялся шум и мальчик, сидящий слева, покосился на меня со страхом.
− Что? – непонимающе спросила я. Что такого в том, что я не хочу рассказывать здесь о происходящем, ведь мне все равно никто не верит. И мне не станет легче оттого, что я выболтаю сейчас все свои безумства.
− Аура, пожалуйста, не говори так, – спокойно сказала доктор Андерсон.
− Хорошо, – мой голос прозвучал более злобно, чем мне хотелось. Какая разница, как называть ЭТО, ведь суть не меняется – нас все равно считают психами.
− Расскажи, прошу.
Мне кажется, у меня начал дергаться глаз.
− Э-э… хорошо. – История с пришельцами не прокатит. – Меня преследуют странные тени. – Вот и вся история, черт возьми. – Они преследуют меня. – Что, и это все, на что ты способна? Я поерзала на жестком сидении и выдала: – И мне кажется, что эти тени даже здесь, в зале.
Мои «коллеги» одновременно посмотрели на меня, когда я упомянула о том, что здесь могут быть какие-то страшные тени: одни с недоверием, другие с насмешкой, третьи с испугом. Доктор Андерсон – с напряжением.
Мне хотелось забрать свои слова назад, потому что то, что я произносила, было безумием. Но я не стала. Потому что тогда пришлось бы выдумывать новую историю, а мне казалось, эта женщина в любом безумии найдет частичку меня самой.
− Хорошо, – после недолгого молчания сказала доктор Андерсон, и неохотно переключила свое внимание на Кевина, который, кстати, тоже был здесь.
− Я не стану ничего говорить, доктор Андерсон, – категорично заявил он. – Вы знаете мою историю и они знают. Кроме новенькой. Но я думаю у нее итак достаточно проблем с этими ее тенями.
Я испепеляюще посмотрела на выскочку, но он лишь улыбнулся мне одними губами.
− Кевин, – спокойно начала доктор Андерсон, и я поняла, что сейчас начнется психоанализ. – Мы здесь потому, что вам это нужно.
− Что нужно мне, так это выйти отсюда, − отчеканил он.
− Сколько прошло времени с тех пор, как ты завязывал драку? – загадочно спросила доктор Андерсон. Я уставилась на нашего главного красавчика. Он? Вступал в драку? Это «Мраморное Лицо»?
Тем временем лицо Кевина ожесточилось; он поднялся на ноги и стремительно покинул нашу комнату. Я старалась ничем не выдать своего изумления: с какой стати ему позволили уйти?!
Я начала злиться, ощущая себя как загнанный зверь, но быстро успокоилась, вспомнив, что сегодня ночью придет мама. После вчерашних странных мыслей я больше не переживала по тому поводу, что она во мне разочаруется. В конце концов, это она бросила меня, а не я ее. Я была совсем младенцем, так что не могла ее ни расстроить, ни разозлить. Но мне было любопытно обрадуется она нашему знакомству или нет. Я хотела увидеть ее, очень хотела, но больше не знала, что именно движет моим желанием.
Я вышла из «класса» доктора Андерсон и прямо в дверях с кем-то столкнулась. Решила, что это Рокси, и уже приготовилась к ее очередному снимку и язвительному комментарию, но это не была Рокси, а кто-то другой.
С каменной грудью. С ароматом зимы, который исходил от пальто. С мелкими снежинками, тающими в прекрасных черных волосах. Кто-то, кого я не хотела видеть.
Рэн Экейн.
Когда я подняла глаза, меня сразу же обуяло множество эмоций: страх, раздражение, ярость, ненависть, и эти чувства сталкивались между собой словно костяшки домино. Они падали в пропасть, которая внезапно зародилась в моей груди.
Целую секунду ничто не существовало. Мир не двигался. Экейн смотрел на меня своими проницательными черными глазами, а я на него – зелеными.
Но секунда прошла и время ударило меня под дых. Разум прострелила паника и я сорвалась с места и бросилась бежать по коридору. Не знаю куда, не знаю зачем, просто бежать. Но далеко бежать мне не удалось – ОН слишком быстро настиг меня, и схватив за запястье и не обращая внимания на мои вопли, вытащил на лестничную клетку, отделенную от остальных людей железными дверьми.
Зажегся свет, и я перестала вопить, но продолжила вжиматься в стену, изо всех сил желая съежиться до крохотных размеров или просочиться сквозь штукатурку и камень и очутиться в своей палате в безопасности. Экейн, судя по его взгляду, не собирался отпускать меня; его длинные горячие пальцы все еще были на моем запястье, его тело все еще находилось в опасной близости.
Я чувствовала, что мне угрожает опасность, но паника все же утихла и покрылась корочкой льда от взгляда Рэна. Но мой взгляд был не менее тяжелый, когда я посмотрела на его руку. Секунду спустя он отпустил меня, но даже не попытался отстраниться.
− Милая пижама. − Вот и все, что он произнес. Я обхватила себя руками, пытаясь защититься от его насмешливого тона голоса, но не смогла: перед глазами начало все расплываться от слез.
Прежде чем поднять голову, я несколько раз сглотнула. Мне нужно было набраться смелости, чтобы встретиться взглядом с его лицом, поглощающим эмоции. Сдержанное, хладнокровное, бесстрастное. Он был той самой черной дырой, в которую внезапно затянуло все ощущения кроме одного: остался страх.
− Не бойся, − сказал Экейн.
Я молчала, несмотря на то, что хотелось согнуться пополам и зарыдать навзрыд, чтобы победить электрический разряд, заставляющий внутри содрогаться все тело.
Он сделает мне больно? Зачем он здесь?
Похоже Экейн действительно может читать мысли, потому что он донес до моего сведения:
− Я здесь по личным причинам, но решил проведать и тебя.
− Как и два года назад? – вырвалось у меня до того, как я приказала себе молчать. Я вскинула голову и лицо Экейна смягчилось, но прежде чем он что-то сказал, я добавила: − Мне все равно никто не верит, Рэн. Можешь не бояться.
− Я не боюсь, − бесстрастно ответил он. Словно робот. Словно у него нет сердца. На глаза снова накатили слезы, но я сдержала их. Шумно вздохнув, произнесла:
− Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни раз и навсегда. Хочу убить тебя прямо здесь и сейчас.
Хотелось бы, чтобы лицо Рэна как-то поменялось после этих жестоких слов, но он смотрел на меня все тем же равнодушным взглядом. Будто он и не человек вовсе. Бездушная картинка. Словно кто-то нарисовал идеальное творение на бумаге и решил оживить, забыв о том, что у прекрасного рисунка должна быть и душа тоже.
− Я понимаю, ты злишься, но ты должна понять…
− Разве я злюсь? – перебила я, вызывающе вскинув брови. – Я вовсе не злюсь, нет. Ты всего лишь поступил так же, как и всегда. Просто бросил меня в страхе, что я скажу что-то не то. Тебе доставляет удовольствие приходить и видеть меня такой?
Экейн молча слушал меня с безразличным выражением, но я знала, что внутри него что-то происходит. Должно что-то быть. Я не могла остановиться:
− Я не злюсь, просто ненавижу тебя больше всего на свете, и поверь, если бы мысленно люди могли убивать, ты был бы мертв уже тысячу раз.
