Экейн молча слушал меня с безразличным выражением, но я знала, что внутри него что-то происходит. Должно что-то быть. Я не могла остановиться:
− Я не злюсь, просто ненавижу тебя больше всего на свете, и поверь, если бы мысленно люди могли убивать, ты был бы мертв уже тысячу раз.
Повисло молчание, в течение которого Экейн смотрел на меня, изучая. Пытался понять, говорю я правду или нет. Я сама не знала, что сказала сейчас. Зачем? Чтобы напугать его? Кого мне удалось напугать, так это саму себя – все это… это просто не я. Не та я, какой хочу быть. Но я не стала отказываться от своих слов и минуту спустя Экейн подтвердил:
− Да, в тебе много ненависти.
В его глазах было что-то отдаленно напоминающее сожаление. Или мне показалось, потому что я хочу, чтобы этот человек испытал что-то ко мне. Я попыталась произнести ровным тоном, но безуспешно:
− Ведь это не тебя заперли в психушке, верно?
− Успокойся, − внезапно приказал Экейн и потянулся ко мне, а я, словно дикое животное отшатнулась, врезаясь в стену.
− Не трогай меня! – сердце зашлось в диком ритме, от одного воспоминания о том, как он пытался утопить меня, как держал мою голову под водой, как пальцы зарывались в волосы с нежностью окуная меня в вязкий омут.
Сквозь шум в ушах я услышала:
− Я не причиню тебе боли, Аура. Обещаю.
В его глазах было столько искренности, что я едва не засмеялась.
− Твои слова и поведение не совпадают, Рэн, как и всегда. Ты всегда обманывал меня. С того самого момента, как мы встретились. − Я шумно втянула воздух, и набравшись смелости продолжила, глядя на молодого человека в упор: − И я выйду отсюда. И тогда обещаю, я узнаю, что ты сделал.
Эта язвительность была мне не присуща, поэтому внутри все тут же взбунтовалось. Грудь сдавила невыносимая боль, и, несмотря на то, что она высасывала из меня все хорошее, я продолжала смотреть в холодные глаза Экейна, ни капли не смягчившись.
− Тогда я прослежу, − произнес Экейн, − чтобы ты никогда не вышла отсюда.
На меня будто вылили ведро ледяной воды, а он просто прошел мимо и исчез за железной дверью, оставив меня наедине со своим обещанием. Погрузившись в тишину, я согнулась пополам и в голос заревела.
Что со мной? Я не хочу этого! Не хочу. Ненавижу произносить эти слова, ненавижу быть злой.
Я опустилась на корточки, громко всхлипывая и издавая звуки похожие на рев раненого бегемота. Но слезы прекратились так же неожиданно, как и начались. Эта перепалка, которую я совсем не ждала, иссушила меня. Но я поступила правильно. Я должна была сказать все то, что сказала ему – он это заслужил.
Я вытерла дорожки слез, разъедающие щеки.
Я молодец. Я молодец.
Фух-х-х.
Скоро придет моя настоящая мать, и у меня будет доказательства того, что я не сумасшедшая.
За дверью послышались резкие шаги, и я шумно втянула воздух и затаила дыхание. Но тут же вдохнула, когда поняла, что это всего лишь доктор Андерсон. Наверное, ее привлек вой раненого бегемота.
Я прочистила горло и неуклюже поднялась на ноги.
− Аура, что ты здесь делаешь? – она следила за мной цепким взглядом карих глаз. Взгляд метнулся на лестницу, ведущую наверх, а затем вниз, будто она ожидала, что заметит человека, с которым я встречалась. Я неуклюже пожала плечами:
− Прячусь от преследующих меня теней.
Глава 30
Вот я и дома, − подумалось мне, когда я закрыла дверь в свою палату. Я пропустила ужин, солгав доктору Андерсон, что у меня разболелась голова от таблеток. Не распознав лжи, она назначила на завтра анализы и ушла.
Время тянулось ничтожно медленно, отчего с каждой минутой сердце колотилось все сильнее. Несмотря на уверенность, что я не боюсь предстоящей встречи, я задавалась все большим количеством вопросов.
Думаю о том, как ее зовут и почему она отдала меня. Она искала меня? Сожалела о том, как поступила? Как она отреагирует на то, где я нахожусь? И… готова ли я к тому, что могу ей не понравиться?
Я сама себе не нравилась, но все же решила в случае чего предъявить этой женщине свои собственные обвинения.
Мучительно.
К сожалению, здесь нет часов, иначе я могла бы слушать тиканье. Могла бы следить за тем, как двигаются стрелки, приближаясь к ночи, к заветному часу. Но в моей палате нет ничего, что могло бы отвлечь внимание, поэтому я вся сжалась от тревоги и волнительного предвкушения.
Я знала, что едва тягостные часы ожидания закончатся, станет легче. Вот только из-за того, что время тянулось медленно, я нервничала все сильнее, отчего даже вспотели ладони. Все прокручивала и прокручивала в голове ее реакцию на то, когда она увидит меня. А что… что, если она даже не захочет на меня смотреть? Скажет, что я никчемная дочь, скажет, что как и все остальные считает меня убийцей?
Если это случится, я не переживу.
Я перевернулась набок, лицом к стене. Закрыла глаза.
Адам предупредил ее. Наверняка рассказал ей обо мне и о том, где я нахожусь. Рассказал о том, что со мной происходит и о том, что мне нужна ее помощь, чтобы выйти отсюда. Она ведь моя мама, а мамы всегда защищают своих детей.
Понемногу страх и неуверенность стали отступать. Я не должна нервничать. Это не я ее бросила, а она меня. Стоп. В моей голове не должно быть таких жестоких мыслей. Это неправильно по отношению к ней – возможно были сотни причин так поступить. Что, если она отдала меня в обеспеченную семью, потому что у нее было денег нас прокормить? Или что-то угрожало ее жизни, поэтому она решила отдать меня Ридам? Неважно. Все это не имеет значения, раз сегодня мы встретимся и поговорим. Главное, что теперь я увижу ее. В конце концов она выбрала хорошую семью, ведь мистер и миссис Рид были прекрасной парой и любящими родителями. Мое детство было безоблачным, не считая, конечно, Кэмерона и его психованных братцев. Тут мои мысли вновь вернулись к утреннему инциденту с Рэном Экейном. Зачем он приходил? Сейчас, ночью, мне вдруг вновь захотелось его увидеть.
Я свернулась клубочком под одеялом, зажмурилась и погрузилась в темноту.
Он хотел сказать что-то важное, но я была так зла и в то же время напугана и сбита с толку тем, что он неожиданно появился в лечебнице, что не стала выслушивать его. Да и что он мог сказать?
Внезапно я поняла, что сейчас, находясь наедине с собой и темнотой, которая больше не отталкивала, могу сосредоточиться не на своих ощущениях, а на Рэне. Припомнить его лицо и выяснить, что он испытывал.
Перед глазами тут же возникла картинка. Рэн высокий – значительно выше меня – и стройный. Даже если бы вспомнила его раньше и поняла, какой у него ужасный характер, все равно заинтересовалась бы. Как покупки в магазине: ты бродишь возле витрины с громадным тортом и продолжаешь любоваться им, зная, что у тебя нет денег его купить.
Рэн не похож на других парней. Я не особо знаю, какие они – другие парни, но более чем уверена, что не такие. Они не пустые. Внутри них что-то должно быть. Рэн не такой. В его груди сосущая пустота, но самое удивительное не это. Разве он не должен высасывать из других людей их энергию? Попытаться заполнить пустоту? Попытаться сменить выражение глаз с бесстрастного и холодного черного цвета на нечто умиротворенное и добродушное? Нет. Рэн странный парень, потому что он не выглядит разбитым. Или изнуренным. Или даже неуверенным в себе. И он не прикидывается, пытаясь скрыть эту пустоту в душе. Ему просто все равно – его все устраивает. И как я сейчас сравниваю его с другими парнями, уверена, он никогда не занимался ничем подобным, иначе понял бы, насколько странный.
Но я все равно прижимаюсь к его телу, приподнимаюсь на носочки и зарываюсь пальцами в его волосы. Я крепко держу Рэна за талию, прижимаю его бедра к своим, пока целую его нижнюю губу…
Я проснулась и распахнула глаза. Сердце зашлось в диком ритме, а на языке все еще ощущался странноватый привкус. Привкус поцелуя, которого не должно быть. Наверное, это воспоминание.
Я потерла глаза ладонями, чтобы больше не заснуть. Из-за сегодняшней стычки я чувствую себя полностью разбитой, так как могу продолжать фантазировать о его фигуре? О поцелуях? Но от него пахло домом и уютом. И опасностью.
И это привлекает меня.
Я зажмурилась. Нет, я не стану думать о нем.
Не сейчас. И никогда.
Он неизвестный. Он вырвал кусок моей жизни. Он вызвал полицию, чтобы меня арестовали, и это он запер меня здесь.
Я не должна о нем думать.
Стоп. Мне ведь снились сны. И там Экейн был другим. Совершенно другим, не таким, как сейчас. Нет, конечно, сходство было, но тот парень тем не менее мне помогал. Он помогал мне в чем-то…
Я резко села, так, что закружилась голова.
