видно?
— Ты что, никогда подкопы не делала?
— Нет, — призналась Унка.
— На яму мы положим фанеру и засыплем её листьями.
Ребята сделали небольшой тоннель метр в длину и по уши испачкались в грязи. Белая Ункина блузка была похожа на коврик для ног.
«Зато царапин нет», — думала она.
В первый день вообще верилось с трудом, что вода убывает из озера. Ребята качали её насосом по очереди и подбадривали друг друга. Желание узнать, куда же ведут ступени, было сильнее усталости. Вода ручейком утекала к стволам могучих сосен, и они кивали кронами в знак благодарности. Когда решили сделать перерыв, Унка достала дневник Вари Ким и рассказала Киту об утреннем чердаке.
— Как думаешь, можно ли его читать? — Уна не решалась открыть записи.
— Я думаю, секретные записи или забирают с собой, или надёжно прячут. Где, ты говоришь, нашла ключ?
— Прямо в комнате на полу.
— Вот видишь. Если бы я хотел спрятать вещи на чердаке, я бы выкинул ключ и написал на двери табличку:
НЕ ВХОДИ, ЗЛЫЕ МЕДВЕДИ!
Унка ещё немного подумала и открыла дневник, который захрустел корешком. Слов в блокноте не оказалось, только маленькие цифры, расчёты и чертежи мостов.
— А что, если невидимые мосты — это тоже правда?
— Как же мы узнаем, где они существуют, если они невидимые? — спросил Кит.
Унка пожала плечами. Она не знала, но верила, что обязательно узнает. Она теперь во всё верила.
Несколько проплывающих облаков интересовались, чем занимаются ребята. И Кит рассказывал, ведь всем известно, что облака чужие тайны не выдают. Солнце показывало шесть вечера, и Унка немного начала понимать эти огромные часы. Кит положил фанеру на подкоп и засыпал её сухими листьями.
— На сегодня всё!
Уставшие, грязные, но довольные собой ребята подошли к Ункиному дому. Уна достала из рюкзака свою тетрадь по облаковедению и с улыбкой протянула Киту:
— У нас с тобой ответ на домашку одинаковый.
Кит прочёл и понял: у него есть друг. Он шёл домой, едва касаясь земли, вот-вот взлетит.
Родители уснули у камина, пока ждали Унку. Она хотела их обнять, расспросить всё про театр и рассказать про белую птицу, но решила не будить. Только тихонько положила словарик в большой карман маминого свитера, что висел на крючке. Унка поднялась в свою комнату, открыла чемоданчик и положила в него сегодняшние воспоминания: несколько сухих ягод шиповника, одно пёрышко и камень, похожий на мышку.
— Интересно, как положить в сундучок ту огромную белую птицу? — думала Унка. Но поняла, что в этом нет необходимости. Она её никогда не забудет.
Завтра экскурсия, и проспать будет настоящим преступлением! Уна скинула с себя вещи земляного цвета и залезла в обнимающую кровать. И снились ей ступеньки, ведущие на глубину. А на той глубине тёмный и холодный Грейбург. Без облаков, без Кита и детства. И только маленький огонёк от улыбки деды Тихона.
Мама расстроилась из-за школьной блузки и царапин, но обрадовалась словарю.
— Это самая лучшая книга, которую я когда-либо читала, — сказала она утром.
Унка взяла с мамы обещание говорить папе минимум по два слова в день. Лу очень рано уехал в театр, а это означало, что он снова обзавёлся местом, которое очень любит. Уна надела тёплые вещи из-под маминого утюга (осенним утром это особенно приятно) и вышла из дома намного раньше, чем обычно. Утренний ветер играл её каштановыми кудряшками и нёс по небу облака. Облака сегодня были перисто-кучевые, это Уна узнала из школьной программы. Перисто-кучевые облака всегда напоминали чешую рыб. По пути в школу Унке встретились два броненосца. Они о чём-то спорили между собой и не слышали девочку.
— Мы движемся на юг, — говорил тот, что побольше.
— Нет на юго-запад, — говорил тот, что поменьше.
«Вот бы мне пролететь по небу. И совсем неважно, в каком направлении», — мечтала Унка. Мечтала, кажется, впервые за долгое время.
На школьном крыльце уже стояла Таша, она разговаривала с почти незаметной рыбкой на английском языке.
— Ого! — воскликнула Унка. — Они и языки знают?
— Лев Гурьевич говорит, что облака всегда рождаются из одной и той же воды и поэтому всё помнят. Представляешь, сколько всего они узнают за один только день?
Унке нравилась Таша, она была умная. И каждый разговор с ней — это как глава в энциклопедии. К школьному крыльцу подошёл Лев Гурьевич, на этот раз в оранжевом костюме (Унка любила оранжевый, этот цвет казался ей смеющимся). Потихоньку собирались ребята, а Кита всё не было. Уна искала его глазами в толпе.
— Никита, наверное, вместе с дедушкой Барри на работу ушёл. Он так делает, когда у нас экскурсии, — успокоила её Таша.
Жёлтый автобус поедал ребят на завтрак, а Унка над этим хихикала. Она села вместе с Ташей и узнала столько всего, что, казалось, не узнала бы за целый месяц. Оказывается, существует десять видов облаков и арфа вовсе не единственный инструмент, на котором играют облака.
Уже издалека виднелись огромные трубы, которые запускали пушистые облака. Когда ребята выходили из автобуса, небо улыбалось им радугой. Лев Гурьевич строил всех в пары, а за его спиной бежал радостный Кит (ведь сегодняшняя экскурсия заменила целых два урока пения). Он встал в толпу рядом с Ункой.
— Руки болят ужасно, — прошептал Кит.
— Ещё бы! Четыре часа воду качали.
— Уна Ааль, — Облаковед прервал разговор ребят, — На экскурсии ты пойдёшь со мной, я расскажу тебе основы. Ну что, вперёд, мои юные мечтатели?
При входе на фабрику группу встретил работник отдела архитектуры. Именно в этом отделе создавались дома, замки, улицы и целые облачные города. В огромном помещении работали десятки людей самых разных профессий. Часть отливала кирпичи и создавала окна, а часть возводила стены и покрывала крыши домов. Ребятам показывали зарисовки будущих зданий и проекты городов странников.
— Кто-то посмотрит на небо и напишет об этом городе целую книгу, а кто-то построит дом, похожий на этот. — Лев Гурьевич указал на чертёж облачного дома, что стоял прямо на мосту. — И так было многие годы до нас. Облака созданы, чтобы мечтать. А мир, лишённый мечтателей, лишен будущего.
— Я всегда думала, — сказала Унка неуверенно, — что новое и важное создают серьёзные взрослые люди, которые спешат на свою работу.
— Спешат? — усмехнулся Облаковед. — В спешке нет места идеям. Новое и важное создаёте вы!
Лев Гурьевич, как всегда, сделал длинную паузу, давая время словам.
— Документов о фабрике
