–Вы совсем офонарели!– Динка еще раз огляделась и, убедившись, что рядом никого нет, яростно зашипела в трубку.– Зачем подошли так близко к дому? Северин вас учуял!
–Мы не подходили.– Голос на том конце провода был спокоен и даже флегматичен.– С тех пор, как спасли обоих ваших красавцев, старались держаться подальше. Мы что, враги себе, что ли, чтобы ваших против себя настраивать?
–Тогда кто же вокруг нас бродит?– поинтересовалась девочка иронично.– Может, призрак?
–Может, и призрак, вам виднее.– В трубке зевнули.– У вас, кажется, свой маг есть, у него и спрашивайте.
–Ну хорошо,– Динка хмыкнула.– Только не жалуйтесь, если вас волк за пятую точку схватит. Мое дело предупредить.
Она нажала на сброс и извлекла из телефона очередную симку.
Море шумело– то наступая на берег, то поспешно отступая. Динка села на берегу, у самой кромки воды, обняла руками коленки, обтянутые драными джинсами, и задумчиво уставилась в темноту. Как же надоела эта двойная роль! Как хотелось закончить с этим маскарадом и рассказать ребятам все. Но нет, нельзя, еще слишком рано. Они пока что ей не поверят. Они доверяют тому, кто дает им задания, и не знают, на что он способен.
После той катастрофы она лежала в больнице, молча глазея в грязно-белый потолок и одной рукой прижимая к груди плюшевую собачку. Вторая рука была в гипсе. Еще имелась трещина в ребре, терзающая тело ноющей болью.
Одна молоденькая медсестра все пыталась расшевелить девочку– говорила ей ласковые слова, гладила по темным растрепанным волосам, таскала сладости, которые так и оставались лежать на тумбочке. Динка даже не смотрела в ее сторону. Девочка не хотела ни этого навязчивого, утомительно внимания, ни пресной больничной каши. Она хотела только, чтобы все поскорее закончилось и можно было, наконец, присоединиться к родителям.
Когда свет перед глазами перегородил чей-то силуэт, Динка даже не полюбопытствовала посмотреть, кто это. Ей было все равно, из-под полуопущенных ресниц она видела только большое немного расплывчатое пятно. Заскрипел стул под непрошеным посетителем.
Девочка никого не ждала, только вяло удивилась тому, что медсестре захотелось сесть.
–Я знаю, что ты чувствуешь,– раздался уверенный мужской голос.
Она не ответила. Неизвестный посетитель наверняка лгал.
–Я рано потерял родителей,– как ни в чем не бывало продолжал голос.– Здоровье моего отца было подорвано войной. Я помню, как он натужно хрипел и кашлял, словно древний старик, а ведь был-то еще совсем молодой, раза в два моложе, чем я сейчас. У него было задето легкое, а еще серьезные проблемы с желудком. Простой солдат, пропахавший, как пелось в одной популярной песне, пол-Европы. Обычная жертва войны, каких было миллионы. Только смерть взяла его не сразу. Она терзала его, изматывала, брала измором. Он сопротивлялся ей, как только мог, но силы оказались слишком неравными. Когда у него горлом шла кровь и он хрипел и задыхался от боли, я слышал, мама молилась, чтобы смерть оказалась к нему милосердна… И я ждал, когда за ним придет смерть. Я представлял ее красивой, высокой женщиной в белом, которая возьмет отца за руку и уведет туда, где ему будет хорошо…
Человек замолчал, и Динка немного скосила глаза, чтобы его рассмотреть. Он сидел вполоборота, и льющийся из окна солнечный свет четко очерчивал профиль с прямым носом, серебрился на висках, уже обильно тронутых сединой.
Гость молчал долго, может быть, ожидая ее вопроса, а потом так же спокойно и неторопливо продолжил:
–Конечно, ему было нельзя пить, но он пил. Думаю, не только для того, чтобы заглушить боль, но и для того, чтобы убить воспоминания. Не помогало. Он видел и пережил такое, что почти каждую ночь, даже в самом страшном пьяном угаре, вновь и вновь проживал те военные годы. Я слышал, как он кричит… Вернее, даже не кричит, а воет. Утробно, надрывно, страшно. У меня до сих пор в ушах этот вой, в котором нет уже ничего человеческого… А ты говоришь, что самое страшное– это смерть.
Динка ничего не говорила, но не стала перебивать незнакомца.
–Вот так.– Он неожиданно резко встал, поставил стул на место и быстро вышел из палаты.
Слушая его затихающие в коридоре шаги, девочка не понимала, зачем приходил этот странный человек. Он и не думал ее утешать, не уговаривал есть и не просил поправляться. Ничего из того, что делали другие взрослые. Он вывалил на нее часть своей страшной истории и ушел. Разве это честно?
Следующий день прошел обычным порядком. Седой незнакомец вернулся только еще через сутки. Он так же молча, не здороваясь, подвинул стул к Динкиной кровати и продолжил рассказ, словно и не прерывался.
На этот раз он говорил о еще более страшных вещах. В своей прошлой благополучной жизни Динка бы никогда не поверила, что так бывает. Он рассказывал, как спивалась его мать. Сначала она пила, чтобы мужу досталось поменьше этой отравы, но постепенно опускалась все ниже и ниже. Умерла она, кстати, первой, пьяной попав под поезд. Муж пережил ее примерно на месяц.
–А как же вы?– спросила Динка. Слушая рассказ, она позабыла, что ей есть какое-то дело до странного посетителя.
–Я ничего.– Гость скупо, одними губами, улыбнулся.– Меня забрала тетка, сестра матери. У нее своих трое было. Но знаешь, что самое главное,– он нагнулся над девочкой и заглянул ей в глаза своими серьезными серыми глазами,– самое главное в том, что я понял, что должен жить. И за себя, и за них обоих. За всех тех, кого сломала эта проклятая война, кого перекрутила через мясорубку. Я был еще пацаном, но уже тогда поклялся сделать все, чтобы подобное никогда не повторилось. Я поклялся стать нужным и сделать много хорошего. Не ради себя – ради них.
–И что, получилось?– Девочка, приподнявшись на подушках, ждала ответа, словно от него зависело все ее будущее.
–Надеюсь, что да.– Человек поднялся.– Кстати, будем знакомы.– Он протянул большую сильную руку.– Меня зовут Евгений Михайлович, но ты можешь называть меня просто дядя Женя. Идет?
Она кивнула и поспешно сунула ему свою маленькую ладошку:
–Дина.
–Я знаю,– он бережно пожал тонкие холодные пальцы.– Ты молодец. Можно я буду твоим другом?
С этого дня они подружились, а когда Динка выздоровела (она начала есть и как-то очень быстро пошла на поправку), Евгений Михайлович отвел ее к могиле родителей. К ложной могиле, как она поняла уже позже. А потом в школу, где девочка провела несколько, в общем-то, довольно счастливых лет– до тех пор, пока однажды не сделала очень неприятное открытие…
* * *
–Не мерзнешь?– На плечо опустилась теплая рука.
Девочка покачала головой, надеясь, что Саша уйдет, но та села рядом.
–Странное здесь место, правда? Пробуждаетвоспоминания…– снова заговорила Александра.– Наверное, люди не зря считали его священным.
–Место как место,– буркнула Динка. Она встала и, больше не говоря ни слова, зашагала к бунгало. С некоторых пор девочка перестала любить откровенность.
* * *
Бежать пришлось не так уж далеко. Те, что следили за «русичами», очевидно, поняли, что были замечены, и перебазировались из бунгало на побережье чуть подальше, в глубь острова. Конечно, они схитрили– спрятали машину и в буквальном смысле замели следы, но Северин все равно их учуял. Он прошел бы мимо в человеческом облике, но не в волчьем. А поэтому вскоре оказался перед дверью деревянного домика.
Внутри были люди. Человека четыре, или, может, немногим больше. Северин повел носом, и шерсть на загривке поднялась дыбом. В доме, кроме людей, было что-то страшное и словно не совсем живое. Волку еще не приходилось сталкиваться с таким, и он прижал к голове уши. Из дома слышался слабый скрип половиц. Люди занимались своими делами. Может, ничего страшного там и нет, мало ли что померещится. Прислушиваясь и принюхиваясь, волк обошел дом. Можно бы бежать к своим, но лучше еще немного присмотреться: вдруг потенциальные враги снова окажутся быстрее и успеют покинуть дом прежде, чем до них доберутся. Нет, стоит помедлить… Он прижал к двери ухо и расслышал холодный мужской голос.
–Тесто уже поднялось,– сказал парень, очевидно, собиравшийся печь пироги.– Возьми-ка скалку и помоги мне.
Разочарование горячей волной прокатилось по телу: неужели он ошибся и что-то напутал?.. Но как раз в этот миг дверь резко распахнулась наружу, ударив его так сильно, что зрение помутилось.
Северин еще увидел наклонившееся над ним лицо девушки с темными волосами– кажется, той самой, что отрабатывала восточные единоборства на берегу, а еще– упомянутую скалку, которая стремительно опускалась ему на голову. После этого сознание окончательно померкло.
* * *
Пока ее не было, кто-то открыл окно, и в бунгало разгуливал ветер. Динка поежилась и закрыла форточку.
