та странная газонокосилка в нашем сарае!
Унка хотела было бежать за ней, но вспомнила, что сейчас ночь, машина сломана, а ребята не помнят, что возможно всё на свете.
Унке не спалось всю ночь. Она даже завела дневник и написала в нём свой план. Но всё пошло не по плану, а даже лучше.
Как только солнце выглянуло на пустое безоблачное небо, Унка оставила на кухне записку «ушла по важностям» и выбежала из дома с рюкзаком воспоминаний. Оставалось найти ещё одно.
Город спал, а вот в осеннем лесу вовсю кипела работа. Белки запасались на зиму, птицы латали гнезда, вереница муравьёв шла через тропинку. Унка перешагнула маленьких трудяг, пожелала им хорошего дня и свернула к старинной необъятной сосне, где лежал их с Китом секретик. Земля забилась под ногти, и Унка уже нащупала стёклышко, под которым виднелись маленькие часы. Они всё ещё шли и показывали точное время, но Унке эти стрелки были уже не нужны. Она бережно сложила часы к другим воспоминаниям и направилась к Киту.
«За один только месяц этот город стал роднее, чем Грейбург, за целых десять лет», — думала Унка по пути.
Она знала названия почти всех важных мест и улиц. Вот улица дедушки Барри, вот Ясная, а вот и Речная, на которой жил Никита. Унка перелезла через забор и увидела табличку.
Правила нашего дома:
— много смеяться,
— рассказывать о своих проблемах,
— мечтать,
— сдерживать обещания.
«Потрясающие правила», — подумала Унка. Она бросила несколько маленьких камешков в стекло на втором этаже.
Сонный, взъерошенный Кит открыл окошко и буркнул:
— Унка? Тебе чего в такую рань не спится?
— Выходи! — прошептала она, чтобы не разбудить родителей.
Кит недовольно натянул на себя одежду и вышел во двор. Уна стояла среди узоров, нарисованных ногами на земле.
— Чего стряслось-то?
— Стряслось всё и сразу!
Унка расстегнула свой рюкзак и высыпала перед Китом всё его содержимое.
— Во-первых, ты всё забыл, а во-вторых, ты просто обязан вспомнить. Вот смотри, — она взяла сломанную ручку от кружки, — Ты мне в штабе подарил, помнишь? Я тогда облака не понимала. А ты не понимал, как это вообще возможно. А вот эту бусинку я нашла у дедушки Барри в мастерской, он тогда поил нас облепиховым чаем и рассказывал легенду о Гои.
— Гои… — повторил Кит задумчиво.
— Вот гайка с курорта для машин. Вот крышка от синей краски. Вспоминай. — Унка открыла словарь с лечебными словами. — Звук клаксона дяди Ефима, шум двигателя на фабрике облаков, — читала она. — Это всё ты говорил. А вот камешки с вершины Громкой горы, на них кролик сидел.
Кит вспомнил, как мягкий бок облака касался его щеки.
— Вот ягоды шиповника с нашей секретной поляны, — Унка положила их Киту в ладошку. — Я узнала, что на дне, слышишь? Там дверь, ведущая на фабрику. У нас есть проход, осталось откачать воду и придумать, как починить двигатель.
У Кита закружилась голова от всего этого. Он не мог поверить, что возможно забыть всё самое важное и перестать мечтать…
— Я не мог, — бубнил Кит. — Я же не мог забыть… И сколько я так?
— Дня три.
Кит посмотрел сначала на безоблачное небо, а потом на воспоминания, лежащие у его ног. — Ун, спасибо тебе.
− Я просто делала то, что люблю, и это пригодилось. А твоя любовь к технике сейчас будет очень кстати.
Ребята вытащили из сарая небольшую машину для облаков и раскрыли дневник Вари Ким.
— Я всё равно не понимаю, почему дед не рассказывал мне про потайной ход на фабрику?
— Может, боялся, что ты снова попадёшь в передрягу?
— Но ведь я так и так попаду.
Унка нажала на кнопку запуска. Машина молчала.
— Как думаешь, можно починить?
— Можно, — сказал Кит уверенно. — Тем более что у нас нет другого выбора. Дедушка ведь сказал, что всё от детей зависит. Нужны идеи. А какие идеи без облаков? Создадим облачную массу из воды маленького озера и убьём двух зайцев. И облака над головой, и вход на дне озера. — Кит снял крышку, прикрывающую детали, и потёр ладошки друг о друга. — Так, что тут у нас?
Выкрутив несколько шестерёнок, он обмазал их мазутом и заявил, что механизм похож на всё по чуть-чуть. На тостер, радио, телефон и что-то есть от Ижа.
— Ежа? — удивилась Унка.
— Иж, мотоцикл такой.
Спустя полчаса Кит выяснил, что в механизме не хватало пружинки. Пришлось тихонько пробраться в гостиную и разобрать настенные часы.
— Не влетит тебе?
— Научу маму и папу по солнцу ориентироваться. На первое время обойдёмся.
Ребята вынесли во двор большой таз с водой, отпустили в него рифлёный хобот машины и нажали на пуск. Детали заскрежетали, машина жадно втянула воду и задёргалась.
Унка спряталась за Кита и скрестила пальцы.
— Ну давай! Пожалуйста.
Перед ребятами появилось маленькое облачко с Ункину ладошку.
— Ура! — закричали Кит и Унка. Они спрятали облако в коробку из-под обуви, чтобы его не унесло ветром.
— А чего такое крошечное-то? — спросил Кит.
Уна показала на записи в дневнике Вари Ким:
Взять ёмкость с водой не менее 15 литров.
— А у нас тут пять, если не меньше.
На крыльцо дома вышли сонные Ункины родители.
— Что случилось?
— Облако случилось! Облако в коробке. Настоящее!
Время терять было нельзя. Ребята сложили в рюкзак воспоминания для Таши, Платона и Гришки. Взяли под мышку коробку с облаком и побежали к мосту-невидимке, ведь это был самый короткий путь до Гришкиного дома.
Ничего страшнее Унка в жизни не делала. Вода под мостом была такой быстрой, что Унка несколько раз представила, как её уносит в озеро у фабрики.
— Не смотри вниз! — кричал Кит с северного берега. — На меня смотри.
Наконец-то Уна встала ногами на землю. И это была уже другая Унка, похрабрее прежней. Гришке ребята подарили лампочку из фары бордового грузовика и палочку от сладкой ваты дяди Ефима. Они показали ему облако и тихое небо, с которым срочно нужно что-то делать!
Гришка вспомнил всё, кроме одного… Как его заставили прибраться в комнате, сделать всю математику и просидеть дома несколько дней? В то, что его не заставляли, Гришка верить отказывался.
Платоше принесли вишнёвый пирог и его ракушки, а Ташке листочек с песней о мечтателях. Все пятеро сидели на полу в Ташиной комнате и напевали тёплые
