— Командир, созывай совет! — предложил мальчишка в очках, тот самый, который так старательно выкручивал Робинзону руки.
Казалось, Брикнар колеблется. Но вот он провозгласил:
— Свои веши вам придется отвоевать!
— Вот это настоящее слово! — обрадовался Робинзон и принялся стягивать с себя куртку. Если дело касается топора, то он готов сражаться!
— Сбегайте за мячом! — приказал вдруг Брикнар.
Два мальчугана помчались к подвалу. Брикнар добавил:
— А вы отвернитесь!
Пленники послушно отвернулись. И, только когда мяч очутился у ног Брикнара, им было разрешено снова повернуться лицом.
— В футбол будем играть, что ли? — удивленно спросил Робинзон, который приготовился было к жестокой схватке. — Я — за, но тогда надо позвать сюда всю нашу отрядную команду!..
Брикнар удивился:
— Отрядную команду? У вас что, футбольная команда в школе?
Ага, и в школьной таблице мы на третьем месте.
Брикнар испытующе глядел на пленников.
— Слыхали? — обернулся он к своим друзьям. — Слыхали, как у них дело поставлено!
— Конечно, ведь у них нет Влачиховой, — отозвался краснощекий, закатывая рукава клетчатой рубахи.
Брикнар оглядел остатки каменной стены, которая отделяла пустырь от соседнего двора, и задумался.
— Играем на четверо ворот, —ехидно объявил Кудрявый. Он весь надулся, от спеси, как индюк.
— То есть как? — засмеялся Ирка. — Для одиннадцати игроков достаточно одних ворот. А нас тут трое…
— У нас такая игра, — дружелюбно объяснил Брикнар в пику своему адъютанту и указал на площадку.
Это была небольшая лужайка. Воротами служили деревья, колышки и кирпичи — две–три штуки, поставленные ©дин на другой. По паре ворот друг против друга.
Петронил с Робинзоном стали рядом и заняли ворота по соседству. Их задача была охранять свои ворота и бить по воротам противника. Они имели право помогать друг другу.
Робинзон признал про себя, что это неплохая игра. Нужно быть все время начеку: ты и вратарь, ты и нападающий. А так как перед тобой двое ворот, то удары почти всегда попадают в цель.
Ребята столпились вокруг играющих и громкими криками подбадривали игроков. В воротах противника стояли краснощекий парнишка в ковбойке и верзила, рядом с которым даже Робинзон казался маленьким.
Игра только началась, а по лужайке уже разнесся торжествующий крик: Петронилу забили гол. Прошло еще немного времени, и он получил второй. Болельщики неприятеля скакали, кричали, смеялись над Петронилом. Больше всех старался Кудрявый, с которого Ирка не спускал глаз. Ведь конфискованное имущество было у него. Топор он с вызывающим видом держал в руке. И лишь кусочки проволоки, упавшие на землю, Ирка незаметно подобрал и засунул в карман. Положение становилось все более тяжелым, Петронил пропускал один гол за другим.
Робинзон сначала держался, но потом начал помогать Петронилу, и мяч несколько раз побывал в его воротах тоже.
Противник испускал восторженные вопли.
Временное примирение было забыто, и наша тройка снова впала в немилость.
Матч еще не был окончен, как вдруг с соседнего двора послышался чей–то грозный окрик:
— Вы уйдете отсюда, бездельники? Сколько раз мне вас вышвыривать?
Из–за ограды выглянул коренастый мужчина.
Зрители, игроки с мячом, командир — все стремглав ринулись на другой конец двора. Они, очевидно, привыкли к подобным сценам. Прежде чем Ирка успел опомниться, пустился наутек и Кудрявый. На бегу он обернулся и крикнул:
— Это все Влачихова, ябеда!
Но этой задержки оказалось достаточно, чтоб Ирка настиг его. Он бросился на Кудрявого и вцепился в него. Тот вырвался, кинулся было к забору, но тут его перехватил Робинзон. Он ухватился за топор, и Кудрявый, у которого в руках осталось лишь топорище, растянулся на земле, но тут же вскочил и кинулся вслед за товарищами.
Ирка и Робинзон повернулись, миновали подвал и, крадучись под прикрытием полуразрушенных стен, чтобы избежать встречи со свирепым незнакомцем, очутились у того самого места, где висела оторванная доска.
Петронил с Иркой уже были на улице, а Робинзон, державший в руках куртку, остановился и оглянулся. Двор был пуст, словно его чисто вымели.
Свирепый дядька медленно удалился, а в дверях его дома стояла девочка в выцветшем галстуке.
«Влачихова ябеда», — мелькнула у Робинзона мысль. Он прикусил губу и отодвинул доску.
На улице Петронил с удивлением увидел в руках у Робинзона каменный топор.
— А пудреница? — спросил он с отчаянием.
Робинзон тяжело дышал и качал головой.
— «Главное — твой булыжник цел, да? — вспылил Петронил. — Что мне теперь делать? А всё твои выдумки, тебя сюда понесло, в музей нас таскал, из–за твоего топора нас обыскивали…
Но Робинзон не слушал Петронила.
Ирка отдал ему его проволоку, а сам пустился на поиски. Ребята обошли соседние дома, заглянули во все подворотни и дворы, но никого из компании Брикнара так и не обнаружили. Тогда было решено вернуться домой. Они уходили мрачные и расстроенные.
Робинзон, правда, радовался, что топор снова у него, но мысль, что белобрысая девчонка ябедничает и мешает играть в футбол, не давала ему покоя.
Ирка ломал голову над говорящей пудреницей. «Петронил, конечно, неправ, когда во всем винит Робинзона, но что верно, то верно — пудреница действительно важнее каменного топора. И вообще, что это за удивительная штука?»
Петронил был несчастнее всех. Мрачно размышлял он о том, что ждет его дома.
Интересно, заметила Верка исчезновение таинственной пудреницы?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
несмотря на возможные возражения, прерывает обзор дальнейших событий и возвращает нас к началу дня.
Если предстоящий день сулит вам радость, вы вскакиваете с постели пораньше, все спорится в ваших руках, и вы даже можете позволить себе мурлыкать под нос веселую песенку.
А так как инженера Яншту ждало в этот день событие, о котором он столько времени мечтал и которому так радовался, то вполне естественно, что встал он рано, все горело в его руках и он пел, хотя это получалось у него не особенно складно — у инженера не было музыкального слуха и он фальшивил.
«Я бы мог сейчас же, сию минуту, выяснить, как звучит эта песня правильно», — рассуждал он сам с собой и тщательно скреб щеку бритвой. Выбрившись, инженер подошел к тумбочке, на которой лежал его портфель, достал из него портсигар, приоткрыл его и задумался.
«Нет, не сейчас, лучше когда сяду в машину», — решил он и захлопнул крышку.
А чайник уже закипел.
Инженер позавтракал, взял портфель и через минуту уже спускался по лестнице. А веселая мелодия, которую играли вчера на вечере, все не шла из его головы.
Это был замечательный вечер. В клубе собрались сотрудники исследовательского института. Все поздравляли Яншту и дружески хлопали его по плечу. Потом начались танцы, и проигрыватель без устали играл все одну и ту же пластинку… Как начинается эта песенка?
Потом ему дали институтскую машину, и он стал развозить гостей по домам. Собственно, не гостей, а гостя.
— Возьми из гаража «Седан», Владимир, — сказал ему главный инженер. — Оставь его у себя до завтра и испробуй, как твой РТ будет работать во время движения и на разных расстояниях. Смотри только пе забудь: в десять часов ты должен демонстрировать его директору!
Забыть! В десять часов у директора, а потом в Академию. Короче говоря, наступил долгожданный день! Сколько труда, опытов, неудач, бессонных ночей…
Инженер открыл светло–зеленый автомобиль марки «Седан», который стоял перед его домом, небрежно кинул портфель на заднее сиденье и весело уселся за руль. Он ехал и пытался представить себе свой визит в Академию. Что ему скажут, когда он продемонстрирует РТ? Будут хвалить, как главный инженер? Что же касается серийного производства — это серьезная проблема, оп и сам отлично понимает…
На Кларове Владимир притормозил и потянулся за портфелем. Он пошарил среди чертежей и расчетов, и на лице его отразился испуг. Но испуг испугом, а портсигара в портфеле не было.
«Остался на тумбочке, — решил инженер. — Перед завтраком я его вынул, а положить обратно забыл».
Инженер развернул машину и покатил обратно к дому. Всю дорогу он ругал себя за невнимательность. Так бы и явился к директору с пустыми руками!
Инженер мигом очутился у своей двери. Еще на лестнице он услыхал, что в квартире заливается телефон. Он вскочил в переднюю и схватился за трубку:
— Алло!
— Владя, Владя! — кричал ему в ухо прерываемый всхлипываниями девичий голос. — У меня пропал телефон. Кто–то стащил…
Инженер Яншта оцепенел от ужаса.
— …влез в окно, — продолжал вконец расстроенный голосок, — я сама его видела, а потом хватилась — телефона нету… Владя, я говорю из автомата, Владя…
